— Смешно вам? Ну, посмейтесь! Разворачиваю буклет и ириску, не отрывая, склоняю голову и выгрызаю её из бумаги. Смех резко прерывается, а Серёга встаёт. — Я пошёл. — А я б остался… — вздыхает Матвей, гипнотизируя ириску за моей щекой, но поднимается. — Делись, — хмыкает Миша, пододвигаясь. — Неа, — мычу в ответ и отрицательно мотаю головой, явно нарываясь. — Сам достану, — пожимает плечами и сразу же приступает к делу, начиная шарить языком в моём рту. — Прекрати, я так подавлюсь, — смеюсь, отпихивая его от себя. — А нечего жадничать, — хмыкает поучительно и продолжает дурачиться. — Трёхкомнатная трёшка в центре с ежемесячной оплатой, — бормочу, боясь потерять мысль. Воронов прекращает попытки выудить из моего рта ириску, отстраняется и фыркает: — Неугомонная. — Ты прекрасно знаешь ценник, — пожимаю плечами, а он морщится. — Работает она домработницей, хватит только перекрыть аренду, добирается на личном авто, паркуя его подальше, скрываясь. А это бензин. Про цены на бензин даже разговоров вести не стоит. А жить на что? Было бы нечего есть, сняла бы жилплощадь поскромнее. И три года в доме никто не жил, кормушка была прикрыта. Да и, ну сколько они могли выручить, обворовывая Соломатиных? Ломбарды дают гроши даже за действительно ценные вещи, так, наличку из кошелька стырить, не больше. — Это всё понятно, — кивает осторожно, — но к чему ты клонишь? — Тёща Андрея говорила, что Юницкий, при всём его сумасшествии, на редкость здравомыслящ, — начала перечислять торопливо, стараясь не упустить ни детали. — Ещё она искренне полагала, что долг Елисееву он отдал, ведь у него был крупный проект, который он успел сдать аккурат перед смертью супруги. Ты говорил, что Юницкий позвонил, едва ты выложил объявление о продаже. Странная фантазия мониторить объявления о продаже конкретного дома, не считаешь? — Может, он дачу искал? — сказал неуверенно, просто чтобы что-то сказать. — В Сочино? Крутовато. — Ну да, — слабо поморщился и добавил: — Плюс, ценник резко упал после того, как по соседям поползли слухи о призраке. — Вот именно. А кто их пустил? Сама Соломатина? Ей уж точно не с руки было привлекать к своей жизни внимание. Да и полицию вызывать, если призрак мерещится? Уж скорее бы сбежала оттуда, только пятки в задницу влипали. Нет, с головой у девушки было всё в порядке. А ещё, сама же Солина говорила, что Юницкий свою жену терпеть не может, в то время как он в одних лишь показаниях её превозносит. И сестре супруги тоже в уши льёт старательно, по сию пору… — А сожитель Солиной вполне мог захаживать не только с целью ограбления, но и чтобы поддержать легенду о призраках, — дополнил Миша, согласно кивнув. — Арина прагматична, ценник падает, продавать бы не стала, если бы на горизонте не маячил приз покрупнее. Вывод напрашивается сам собой, — вздохнул и поднял руку, подзывая Матвея. — Решились на тройничок? — первым делом уточнил Матвей, подойдя и поиграв бровями, но, видя наши кислые лица, плюхнулся на стул и простонал: — Ну, что ещё? Миша выложил очередную теорию, Матвей с задумчивым видом растёкся по стулу, побарабанил пальцами по столу и в итоге кивнул: — Допустим. Но где их нелёгкая свела? — Этот дом восхищает Юницкого, — сказала, вспомнив его дифирамбы, — а Майер — кумир. Не удивлюсь, если он хотел выкупить его ещё у старухи. Приезжал, общался с соседями, а там Солина её обхаживает… — Это всё, конечно, круто, — ответил Матвей ехидно, — но как доказать-то? — А кто тут следователь? — вылупила глаза, а Матвей состроил недовольную мину и сказал ворчливо: — Вы портите мне настроение. К тому же, если всё это подтвердится, Андрюху по головке не погладят. И наверняка внутреннее расследование организуют, а не прикрыл ли он дельце лишь потому, что планировал влиться в семью. А убийца, если мы правы, и без того уже труп… — Маш, — сказал Миша мягко, — может, хватит с твоего бывшего? Он тебя проворонил, причём, буквально. Подмигнул, паясничая, а я выдавила из себя улыбку. Так-то оно так, но знать хочется, аж свербит всё. Поёрзала на стуле, повздыхала, многозначительно посмотрела на своего мужчину, подначивая к действиям. Понял, принял, задумался. — Есть идея, — сказал Миша через минуту, взяв меня за руку и поглаживая пальцы. — Если Юницкий в самом деле заказал свою супругу — он будет наказан, при этом, голова твоего бывшего на плахе не окажется. Доверяешь мне? — Да, — ответила без раздумий, а Матвей хмыкнул: — И настроение моё… — Свали, — перебил его Миша, глядя мне в глаза. Положил руку на щёку и поцеловал. * * * Время близилось к двум часам ночи, мы с Вороновым столика уже не покидали, болтая обо всём на свете, музыка не гремела, стробоскопы не мигали, народ потихоньку выползал из бара, подходя попрощаться, Василич беззастенчиво зевал за стойкой, протирая бокалы только чтобы не уснуть, и стало понятно — пора выметаться. — Последний танец, — улыбнулся Миша, заметив мою маету. Поднялся, подал руку и повёл к барной стойке, где стоял магнитофон. — Василич, рубани музыку! — сказал Миша громко и с ухмылкой нажал на кнопку, запуская древнего монстра. Песню я узнала по первым аккордам, заиграла «Лирика» всё того же Сектора Газа, тихо засмеялась, покачав головой, а он подмигнул мне и прокрутил вокруг своей оси, задрав мою руку к потолку. Притянул к себе, я удобно пристроила голову на его плече, а он шепнул: — Самый сексуальный медляк всех времён и народов. — Просто ты старпёр и почему-то гордишься этим, — ответила едко. — То есть, слова ты не знаешь наизусть? — уточнил игриво. — Ой, помолчи… — отмахнулась, прижавшись к нему теснее. Уходить не хотелось, но совесть надо было и поиметь. Миша помог загрузить цветы в машину, улыбнулся и вздохнул: — Василич разрешил устроить беспредел только с условием, что я сам всё уберу. — Было здорово, спасибо, — сказала быстро, чтобы он не успел увидеть разочарование в моих глазах, ещё быстрее поцеловала его и села за руль, отправившись домой. Дважды спустилась в машину за цветами, любовно поставила каждый букет в воду, заняв все кастрюли, побродила с мечтательным видом и блуждающей улыбкой, довольно долго таращилась на странный четырехлистник, трижды покосилась на буклет, но сгорала со стыда от одной мысли о том, чтобы развернуть его. Маялась, томилась и чуть не рухнула в обморок от резкого скачка давления, когда начал трезвонить домофон. — Кто? — спросила дрожащим от волнения голосом, сняв трубку. — Варианты? — хмыкнул Воронов хрипло. Нажимаю на кнопку, вешаю трубку, открываю дверь, мну руки в ожидании. — Это я, если что, — брякает Воронов, переступая порог и закрывая за собой дверь. — Вижу, — нервно смеюсь в ответ, взгляд опускаю. Ножкой осталось пошаркать по полу, разве что, ну прямо святая невинность. — Чё делаешь? — спрашивает самое идиотское, что мог, продолжая топтаться в дверях. — Кофе будешь? — задаю встречный дебильный вопрос. — Вари, — выдыхает то ли с облегчением, то ли от осознания нелепости происходящего. Прохожу на кухню, включаю чайник и достаю банку растворимого. — Читер, — фыркает Воронов, устраиваясь на стуле. — Можно подумать, ты его пить собрался… — бурчу себе под нос, стоя к нему спиной. — Я всё слышал, — хохотнул в ответ. — На то и расчёт… — вздыхаю, достаю чашку, ложку. Руки ходуном ходят, не слушаются, всё кофе по столу рассыпается, собираю его кое-как, в раковину скидываю, а он всё потешается: — Манюх, ты чё т нервничаешь. Начинаю раздражаться, упираюсь руками в стол, а он подходит со спины и просовывает свои руки под моими, вытягивая пальцы над столом, показывая, как они дрожат.