— Ещё одна острячка на мою голову… — закатил глаза Елисеев и устроился на диване рядом. — Нет, Мария, бабки мне эти погоды не делают. А вот Арину должок парит. И, раз вы притащились, делаю вывод, что она тебе всё разболтала на сегодняшней встрече. — Арину парит… — пробормотал Воронов и слабо хрюкнул. — Слышь, старый, ты втрескался, что ли? А вечерами в постеле планы строите, листая брошюры из ритуальных агенств? — Почему я с тобой нянчусь?.. — пробормотал Елисеев в пустоту и устало потёр лоб. — Мужику под сорок, а ведёт себя, как… — Как ты в полтос, — скривился Воронов. Елисеев ухмыльнулся и развалился с видом барина. — Скажем так, — заявил с блуждающей улыбкой, — она подходит мне идеально, и сейчас ты прекрасно знаешь, каково это. Не хочу, чтобы она чувствовала себя обязанной, продажных девок на моём жизненности пути было предостаточно. Взять, хотя бы, твою. — Смешно, — ответил Воронов ехидно и тут же поправил: — Ты просто хочешь проверить, не срулит ли она, расплатившись по долгам. — Уверен, что нет, но убедиться лишним не будет, — пожал плечами Елисеев. — Короче, птенчики мои, домик надо продать. Как хотите, но побыстрее. — Это всё чертовски мило, — сказала я со смешком, — но совершенно не объясняет, зачем Вы, Григорий Васильевич, господину Васнецову порекомендовали две бригады дилетантов. — Этому идиоту я порекомендовал своё же агенство, в котором ему сделали прекрасный проект, к слову, совершенно бесплатно, и которое он потом сам продинамил, — ответил едко. — Кого он там по итогу нанял — не моя забота. У следующего, как его там… — Лунев, — подсказала охотно. — Начхать, — бросил пренебрежительно. — Так вот, у него никаких проблем с ремонтом не возникло. — А можно поговорить с тем, кто ремонтом руководил? — спросила слегка заискивающе. — Если не помер — да, — пожал плечами равнодушно. — Но, для начала, продайте дом. Я не шучу. — Чтобы продать дом, надо закрыть следствие по двум трупам, — поморщился Миша. — Один из которых — сотрудник полиции. — Твою же… — Елисеева перекосило и настроение пошло на убыль. — Ну, давайте подсоблю. Только Арине — ни слова. — Есть для тебя одно дельце… — протянул Миша и подмигнул мне. — Бензин пожечь. Коротко обрисовал суть, Елисеев сделал пометку в ежедневнике, протянул Мише руку и ухмыльнулся. — Да в морду тебе надо дать, на самом-то деле… — протянул Воронов задумчиво, стоя с руками в карманах. — Можешь, — кивнул Елисеев, не опуская руку, — но не хочешь. — Да не, вообще-то, очень хочу, — заявил Миша, доставая руки и резко выбрасывая кулак вперёд. — Гадёныш мелкий… — простонал Елисеев, одновременно с этим смеясь и закрывая разбитый нос рукой. — Миш, ну зачем? — пробормотала я, глядя на то, как кровь струится по пальцам Елисеева. — Блин, забыл… — вздохнул Воронов, подняв меня на руки и не дав осесть на пол. — Ну, ничего… я сегодня твой транспорт. Катайся в своё удовольствие… Хотела улыбнуться и ответить, но вырубилась. — Слух, Манюх! — услышала его бодрый голос, едва приподняла голову с сиденья. — А это удобно! — Что конкретно? — пробормотала, неловко садясь и фокусируясь. — Ну, представь ситуацию, — заговорил серьёзно. — Ты старая брюзга и достала меня в край. Сил терпеть уже нет, беру иголку, один укол, кулаком поработал как в процедурном кабинете, и ты уже в нокауте. Удобно. — Придурок, — вздохнула и перелезла на переднее сиденье. — Хотя, ты быстро включаешься, — добавил понуро. — Придётся придумать что-нибудь понадёжнее… — перегнулся через подлокотник и ухмыльнулся: — Придумал. Иди-ка сюда. — После того, как ты назвал меня брюзгой? — фыркнула презрительно. — Держи карман шире. — Иди, — повторил шёпотом, лукаво улыбаясь. — Воронов, отвали, у нас дел выше крыши, — сурово нахмурила бровки, глядя ему в глаза. — Ладно, — согласился легко и отстранился, начав говорить деловым тоном: — Думаю, есть смысл встретиться с Губарёвым и поговорить о нашем кладе. Совершенно не обязательно сообщать, когда конкретно мы его обнаружили. Время скоро обеденное, даже если работает полный день, вполне можно выкроить полчасика. Стихи с собой? — Да… — пробормотала растеряно, всю его тираду думая лишь о том, как отчаянно хочу его поцеловать. — Откуда у тебя его контакты? — Ты вырубилась, а я Василича попросил мимоходом. Уже прислал. Не факт, конечно, что они ещё фурычат… — прервал себя и вздохнул: — Не гипнозь меня, Манюх. Упираюсь рукой в подлокотник и тянусь к нему, осторожно целуя и тут же отстраняясь, понимая, что он улыбается. — Её Величество Снежная Королева сама пришла? — говорит со смешком. — Польщён. — Хочется ткнуть тебе пальцем в твой нахальный глаз, — отвечаю ворчливо и сажусь прямо. — Да чё ты? — смеётся, притворно возмущаясь. — Правда польщён! — Звони давай. — Слушаюсь, моя королева! — гаркает бодро и берёт в руки телефон. — Вызов идёт… — оповещает, как будто я сама не слышу: звонит-то по громкой. — Да! — отвечает мужчина резко. — Антон Алексеевич, день добрый! — говорит Воронов радостно. — У Вас, друг мой, большие проблемы! Мой рот открывается, глаза округляются, у Губарёва вырывается нервный смешок. — Неужели? — уточняет язвительно. — И в чём же они заключаются? — Охотно расскажу! — продолжает Воронов невозмутимо. — Вы дом продали который Вам, по сути, не принадлежит. Дело пока не приняло оборот, но, все эти суды, да следствия… — О чём Вы? — напрягается мужчина. — Да всё просто, Антон Алексеевич, — отвечает Воронов подленько. — Найдено ещё одно завещание Майера, составлено позже того, по которому дом обещан вашей прародительнице, и она в нём уже не фигурирует. — Бред! — возмущается Губарёв, но не слишком уверенно. — Столько лет прошло! — В суде расскажите, — хмыкает Миша. Губарёв сопит в трубку, а Воронов продолжает певуче: — Однако, о нём пока знают лишь двое, то есть, теперь, конечно, трое… нашли мы его по чистой случайности и готовы обсудить ситуацию… — Хорошо, — отвечает Губарёв после паузы. — Когда вам будет удобно? — Да прямо сейчас и удобно! — сообщает Воронов радостно. — Подъедем, куда скажите. — Пишите адрес… — бурчит мужчина, а я достаю телефон из сумочки и стенографирую. — Договорились! — говорит Воронов. — До скорой встречи, Антон Алексеевич. Воронов нажимает на отбой и разворачивается, сияя улыбкой. — Ахренеть, — говорю по слогам, продолжая таращится на него во все глаза. — А что мне надо было ему сказать, что мы стихи его бабки ему почитаем? — кривляется в ответ. — И где мы возьмём второе завещание? — спрашиваю кисло. — Нафига? — удивляется в ответ. — Главное — встретиться. Мужик обделался конкретно и будет рад узнать, что его не существует. — Обматерит нас и выставит… — ворчу себе под нос. — Откуда столько пессимизма, Манюх? И выставить меня не так-то просто, у тебя ещё будет возможность убедиться лично. — С такими заявлениями ты рискуешь никогда не получить приглашение, — ухмыляюсь ехидно, а он строит скорбную мину и заводит машину. — Ты была права с самого начала, — начинает неспешную беседу, следуя по нужному адресу. — Само собой, — фыркаю надменно. — А в чём конкретно? Миша широко улыбается и ищет мою руку, не отвлекаясь от дороги, пристраивая её на подлокотнике вместе со своей. — Да я на счёт Елисеева. Он меня страшно выбесил той историей с Катькой, я не замечал очевидного — вся эта возня ему не упала. Он, конечно, тот ещё мудозвон, но доводы разума пять лет назад меня мало колышели, так что способ отговорить меня от опрометчивого брака он выбрал единственно рабочий. И дом этот он мне попросту отдал, в качестве бонуса за неудобства. — Васнецову надо ещё разочек набрать, уточнить пару моментов с бригадами, — сказала задумчиво, чувствуя, как по телу разливается тепло от его прикосновений. Солнышко припекает через лобовое стекло. Ещё немного и я мурлыкать начну. — Зачем? — спрашивает Миша с ленцой и, судя по голосу, его размазало не меньше. — Достаточно того, что он сам кретин, каких поискать. Они даже ремонтировать не начали, этот лаз вряд ли видели. Третья бригада в этом плане куда как интереснее.