— Звони, если начнёшь задыхаться, — ответил с ухмылкой. Кинул мне телефон к груди, а пока я его ловила, задрал мои ноги, разворачивая всем телом внутри багажника. Я замерла с открытым от возмущения ртом, он схватился обеими руками за дверцу, подмигнул и посоветовал заботливо: — Голову пригни. Тут же начал закрывать, я инстинктивно сгруппировалась и погрузилась в темноту. — Придурок! — заорала что есть мочи. Ну, думаю, сейчас потешится и выпустит. Ага, как же. Машина пришла в движение, а я полезла в телефон, судорожно выискивая в записной книжке нужный номер. — Мария! — обрадовался мне знакомый ДПСник, старый приятель бывшего мужа, которому я три месяца назад продала прекрасную трёшку в спальном районе за совершенно смешные деньги. — Чем обязан? — Выручай, — вздохнула в динамик, уже чувствуя, как заканчивается кислород. — Но Андрею — ни слова. — В чём дело? — посерьёзнел Виктор. Я пояснила откуда мы выехали и куда держим путь и через пятнадцать минут неспешной езды в багажнике, через музыку, громкость которой нахально прибавил Воронов, вполне отчётливо услышала звук сирен. Машина начала тормозить, перестраиваясь, музыка стихла, что происходило дальше я не слышала, но недовольное лицо Воронова, открывающего багажник, доставило мне массу положительных эмоций. — Руки за голову! — заорал Витя, держа его на мушке. — Серьёзно? — скривился Воронов, обернувшись на него через плечо. Виктор бросил на меня вопросительный взгляд, а я с улыбкой свесила ноги из багажника, протягивая руку и позволяя себя героически освободить. — Спасибо, дорогой, с меня должок. — Могу его мордой в землю ткнуть, — сказал тихо, поглядывая на поджидающего в сторонке Воронова. — Да я, вроде как, сама напросилась, — вздохнула, попрощалась и села за руль. — Приятно, что ты это осознаёшь, — язвительно заметил Миша. — Слух у тебя… — подивилась, бросив на него быстрый взгляд. Сидит, зараза, довольный. — Я думала, домом только старуха владела, до всех этих напастей, — вспомнила о деле, а он полез на заднее сиденье, за папками. Пошелестел бумажками и буркнул: — Я, кстати, тоже. Первый владелец — тип по фамилии Майер. — Немец, что ли? — Хрен его знает, но зовут Коленькой, по батюшке Сергеевич. Звали. Губарёвой дом достался по завещанию. — Класс… — протянула недовольно. Терпеть не могу недвижку по завещанию, вечно там недовольных волей усопшего толпа. — Да ладно тебе, — фыркнул Воронов, — столько лет прошло, а до сих пор никто не объявился. — Уверен? Может, призрак там уже давно поселился. — Старухе было двадцать семь, когда она вступила в наследство. Этот призрак должен скрипеть суставами. Да и… в чём прикол? Пока я вижу только два мотива — слить меня (а теперь ещё и тебя) с рынка или уронить стоимость дома на столько, что его сможет купить простой смертный. — Последнее, кстати, может случиться довольно скоро. Андрей говорил, что начали захаживать психи со своими приблудами. — И это весьма любопытно, не находишь? Забор на столько высокий, а территория на столько большая, что самого дома почти не видно, если, скажем, просто проходить мимо по улице. — Там столько народу побывало, из служивых… — поморщилась, наблюдая через лобовое стекло, как надвигаются чёрные тучи. — Плюс скорая, соседи. Один сказал другому и пошло-поехало. — Но раньше-то никто не лазил, — продолжил настаивать Миша непонятно на чём. — С чего бы психам вдруг активизироваться? — До психов только дошла молва, — парировала без особой охоты. — Это важно? — Пока не знаю, просто люблю придираться, — хохотнул весело и подался вперёд, глядя на небо через лобовое стекло. — Погодка — шик. — Считаешь? — состроила рожицу, видя, как гнутся деревья от порывов ветра. — А чё? Романтика. — Где ты и где романтика… — буркнула, въезжая в деревню. Воронов слабо хмыкнул и ответом меня не удостоил, помалкивая, пока не прошли в дом. — Стой тут, — сказал тихо. Первым делом я щёлкнула выключателем, удостоверившись, что неполадки со светом устранены, он быстро пробежался по дому, вновь заставив люк под столом посудой, закончил осмотр второго этажа и спустился вниз с видом владельца. Руки в карманах, озорной взгляд исподлобья, ухмылка, неспешный шаг. Внутри меня штормит похлеще, чем за окном. — Ну что, Манюх, — говорит со смешком, — откуда предпочтёшь начать осмотр? Сверху или снизу? — Чердак, — брякаю, скрестив руки под грудью, — просто покажи мне чердак. — Пойдём, — отвечает обычным голосом и взгляд тут же меняется, становясь почти равнодушным. Кивает на лестницу, возле которой замер, и просто смотрит, как я иду к нему, привалившись к перилам. — Ты красавица, — почти шепчет, когда я делаю шаг на ступеньку, — не помню, говорил ли вслух. Трусливо ускоряюсь и почти взлетаю на второй этаж, торопливо следуя по коридору между комнатами. — До конца и остановись, — говорит мне вслед. Дохожу до окна, задираю голову и вижу небольшое углубление в потолке, с ручкой. — Чуть в сторону… — слегка отстраняет меня одной рукой, подпрыгивает, хватается за ручку и опускает люк весом своего тела. Сказать, как он при этом выглядел? Сердце ёкнуло, вот как. Начинает выезжать телескопическая лестница, он опускает её почти до пола и разводит руки в стороны: — Вуаля. Полезешь? — Посмотрю, — киваю сухо и скидываю туфли, начав подъем. — У меня сегодня день рождения… — бормочет снизу, когда мой зад оказывается выше уровня его головы. — В апреле, девятнадцатого, — отвечаю, осматривая узкое пространство от пола до крыши. — Приятно, что ты помнишь, Манюх! Ну, что там? Беру дохлую мышь за хвост и швыряю вниз. — Несносная девчонка! — ржёт Воронов, довольно чувствительно прикладывая пятерню к моему заду. — Воронов! — рявкаю сверху. — В апреле! Девятнадцатого! И своим истеричным криком бужу какую-то птицу, с удобствами устроившуюся на тёплом чердаке. Она внезапно выпархивает прямо перед моим лицом, хлопая крыльями, я дёргаюсь назад, нога соскальзывает на лестнице, проваливаясь в пустоту, я ухаю вниз, но благополучно приземляюсь в крепкие объятия. — Сегодня точно апрель, — улыбается Воронов, — девятнадцатое. — Миш, пусти… — отвожу взгляд, тянусь ногами к полу. Он тут же ставит меня на бренную землю и лезет наверх. — На ворону похожа, — констатирует из проёма и забирается весь. Через минуту слышу, как открывается окно, а ещё через время вижу, как он опускает ноги в люк, виснет на руках и спрыгивает вниз, слегка присев.