— Миш, ну ты чего… — бормочу, давя ехидный смешок. — Нервничаешь, будто призрака увидел… — Хочется вытащить ремень и оприходовать тебя по первое число за такие приколы! — возмущается громко. — Ещё и выла! Жесть! — Что? — лепечу, вцепляясь руками в его мокрую рубашку. — Выла? — Продолжай… ты уже попала, но, прошу, продолжай, развяжи мне руки. — Миш, это не я… — отвечаю загробным тоном. — Честное слово… Он останавливается недалеко от входной двери и прислушивается. А люк стонет, да с поскуливанием. Так заунывно, что даже у меня мурашки бегают, хотя я точно знаю, что этот звук воспроизводит лишь ветер. Воронов приседает и ставит меня ногами на пол. Медленно вертит головой, ловя источник, словно зверь на охоте. Лицо серьёзное, брови сурово сведены у переносицы, одной рукой меня придерживает, от врагов защищает, видимых и воображаемых. «Ну прям защитник» — кривлюсь мысленно, но внутри поднывает: хорош, зараза. Хватит, пора завязывать с этим спектаклем, пока себе же хуже не сделала. Снимаю с себя его руку и тяну за рукав в сторону столовой. 3.2 — Прикольно, — хмыкает Воронов из-под стола. — Сейчас окна закрыты, а прикинь, что тут творится, когда нет? В ветряную погоду. — Меня больше интересует, что там и есть ли оттуда другой выход… — И я бы выглядел нереально круто, если бы рискнул хотя бы открыть его сейчас, но опасаюсь, что буду визжать, как девчонка. Думаю, это немного смажет картину… Поджимаю губы, представив, а он щёлкает крышкой и вылезает из-под стола. — Предлагаю проверить утром, — говорит со вздохом. — И, на всякий случай… Идёт на кухню и возвращается через минуту с набором посуды. Вновь лезет под стол, а я наклоняюсь, наблюдая, как он сооружает на люке несуразную башенку. — Если оттуда кто-нибудь захочет выползти, мы узнаем. — Хитро, — хмыкаю довольно. Совершенно не хотелось ни лезть туда самой, ни смотреть, как это делает кто-то другой. Даже такой говнюк, как он. — Но я проверю всё ещё раз… — морщится и начинает обход. Жду его на диване в гостиной, задумчиво таращась за окно. — А что свет? — спрашиваю, когда он проходит в комнату. — Нет на всей улице. Случайность. И начинает расстёгивать пуговицы на рубашке. Смотрю, глаз оторвать не могу от его подтянутого тела. В мерзавце всё должно быть прекрасно, природа слишком жестока. — Мне чертовски нравится, как ты на меня смотришь, — говорит невзначай, расстегивая пуговицы на рукавах, — и ты сможешь лично убедиться в этом, когда я сниму брюки, — снимает рубашку и разворачивается ко мне спиной, вешая её на спинку кресла с резными ножками, — но, чёрт, сам не верю, что это говорю… перестань, пожалуйста. Тихо хмыкаю и спрашиваю: — Кто следующий? Зависает со спущенными штанами и оборачивается, выглядя при этом, откровенно говоря, придурковато. — Не понял. — Двух клиентов ты мне уже отдал в пользование, до заключения сделки, разумеется, сколько их будет ещё? — Хера се предъява, — шипит злобно и с остервенением стягивает мокрые брюки. — Владимир рассказал, глупо отнекиваться, — продолжаю апатично. — Владимир! — фыркает презрительно и поднимает штаны, встряхивая их так, что они почти по швам трещат. — Ты эффектно срулила, базара нет, мужика развезло по полной программе, но этот твой пальчик он был готов затолкать в такие места, где быть ему не положено по определению. — И? — Надо было на что-то отвлечь его внимание. — И кому это было надо? — продолжаю задавать вопросы с подковыркой тихим голосом. — Что ты хочешь услышать, а? — спрашивает со вздохом. — Правду, разумеется. — Правду я сказал тебе ещё днём. А что касается покупателей… забирай хоть всех. — Какая поразительная щедрость! — фыркаю презрительно. — На деньги мне давно плевать, — слабо пожимает плечами и хмыкает: — Работаю на чистом азарте. И не притворяйся, что у тебя по-другому. Мы довольно давно знакомы и ты ничуть не уступаешь мне в стремлении мелко подгадить ради забавы. — Допустим, но я спрашивала совершенно о другом, и ты прекрасно… — Слух, Манюх, — перебил со смешком, — ты грудь только через мокрую футболку показала, а уже мозги мне делаешь. Завязывай, а? — Слишком много внимания к моей груди за последние сутки, не находишь? — спрашиваю язвительно, подтягивая колени и прикрывая её. — Ну, вот, всё испортила… — паясничает Воронов, надув губы. — Хотя, ножки тоже зачётные, — я открываю рот, чтобы возмутиться, а он поднимает вверх палец и слегка повышает голос, не давая мне вставить ни слова: — И пока ты не начала сыпать на меня проклятиями, добавлю: если я молчал, это не значит, что не интересовался. — Четыре года помалкивал? Да как тебя не порвало… — С трудом, — хмыкает себе под нос, — но на то были причины. — Какие? — Первый год ты замужем была, — пожимает плечами невозмутимо, — а потом… потом узнаешь. Сейчас на повестке дня этот чудный домик. И, кто бы его ни продал, это сулит неприятностями. Можешь и дальше заморачиваться, лично я предлагаю объединить усилия и выяснить, какого чёрта тут происходит. И пока ты обдумываешь всё тщательным образом, я, пожалуй, подремлю. Риск захлебнуться слюной слишком велик. Сползает по дивану, прикрывает причинное место краешком пледа и закрывает глаза, а я сижу, таращусь и перевариваю услышанное. — Да ты ахренел в край! — взрываюсь, обдумав. Пихаю его ногами в ногу, он вяло отталкивается и тихо ржёт. — Смешно, по-твоему?! Да ты только вчера вечером помог другому мужику меня в постель затащить! — А вот тут остановись, — вновь поднимает палец вверх, но на этот раз хмурится: — Я помог лишь познакомиться. И даже объяснил почему, но ты опять всё прослушала. Помолчи и дай помечтать над тем, как я тебя накажу. — Накажешь?! — продолжаю возмущаться и хватать ртом воздух как глупая рыбёха. — А ты думала, я забыл про твою выходку? — хмыкает, слабо похлопывая меня по ноге. — Да как же. Ты поплатишься за свои шуточки, Каспер. — Что бы ты там не придумал, не смей, — говорю грозно. — Да-да… спи, Манюх. А я такое придумал… да я чёртов гений. — Как же ты меня бесишь, Воронов… Ложусь в полный рост и с силой опускаю грязные ноги на его колени. — Это пока, — хмыкает самодовольно и кладёт руки мне на ступни. — Хочешь, уснуть помогу? — Без тебя справлюсь… — ворчу, шевеля пальцами. — Тебе понравится… — тянет со смешком, — закрывай глазки. И тут же начинает массировать мои ноги. Палец за пальцем, подошву, нажимает на какие-то точки, поглаживает, разминает. Матерь Божья, вот это кайф… — Миш, отстань, — бормочу на столько вяло и неразборчиво, что он начинает сдавленно смеяться. «Да и хер с тобой, — мысленно подвожу итог и закрываю глаза, поудобнее пристраивая голову на подушке, — развлекайся».