— А вот на это мне вообще начхать, — отвечает недовольно. — И я проверял все дела лично, либо естественная смерть, либо несчастный случай. — Ну, у тебя их вон сколько всяких разных, а у меня ни одного… — продолжила ныть, отличная зная, что в конечном счёте он всё же уступит, но отвлеклась на другую мысль: — Погоди, что значит начхать? — А то и значит. Она обещала дать в долг, но грош цена её обещаниям, я не особо рассчитывал. — Вот сейчас вообще не поняла… — бормочу растерянно. — Она выглядела так, будто ей деньги до зарезу нужны, ну, я сопоставила с обмыванием и фразой Серёжи про неделю… — Может и нужны, Маш, но явно не чтобы… а, ладно, дело её. — Погоди, объясни по-человечески… — Давай не по телефону, ладно? Тут… тёща в соседней комнате. Не хочу при ней, и так туго, ещё соль на рану. — Да, конечно… адрес почты не изменился. — Ну, Машунь, так скоро даже кошки не родятся… это ж надо на работу приехать, время выкроить, в архив спуститься, отсканировать всё… даже не знаю, когда справлюсь. Ты продашь быстрее. И вроде как уже и не надо. — Надо, Федя, надо, — хмыкаю в ответ. — Мне тут одну мыслишку подкинули, про то, какая участь меня ждёт, если я его продам. Не знаю, что и думать. — Поясни, — тут же посерьёзнел Андрей, а я вздохнула: — Скан не обязательно, фотографий будет достаточно. Остальное при встрече. — Вот мне теперь не спи и думай, во что ты вляпалась… — ворчит, как старый дед. — Ну, чисто технически, меня вляпал ты, — поправляю ненавязчиво. — Шик! — фыркает возмущённо. — А просто отказаться ты, типа, не можешь? — Уже нет, — вздыхаю отрешённо, — мысль кинули уже после того, как я засветилась. Дам заднюю — буду всю оставшуюся жизнь продавать халупы на окраине. — Ты халупы в последний раз когда продавала? — тон укоризненный и, вообще-то, замечание строго по факту: с дрянными квартирами я завязала, стоило только уйти на вольные хлеба. Но не говорить же ему, что он прав. — Придётся вернуться к истокам, — вздыхаю так тяжело, что самой становится чуточку грустно. — Всё, завтра созвонимся. Отключаюсь после ворчливого «пока», откладываю телефон и слышу такой оглушительный раскат грома, что подпрыгиваю на жёстком диване. — Отлично… — закатываю глаза, глядя за окно. На небе появляются всполохи молнии, а по спине бегут мурашки. — Надо просто лечь спать, — увещеваю себя вслух таким приторно-ласковым голосом, что самой себе доверять перестаю, — раздеться, укрыться пледиком, закрыть глазки и вырубиться нахрен, пока на улице не начался грёбаный апокалипсис! В точности выполняю свои же указания, оставшись только в футболке и трусиках, чтобы было комфортнее. Пристраиваюсь на диване, подмяв под голову маленькую подушку, которую взяла из машины, укрываюсь пледом, изъятым из багажника и имеющим лёгкое бензиновое амбре, закрываю глаза и понимаю, что не видеть — ну вот вообще не вариант. Не то, чтобы страшно, скорее, не по себе. «Вот закрою я глаза, а рядом кто-то прошмыгнёт… или будет стоять и смотреть из темноты…» — закрадывается гнусная мыслишка. Резко сажусь, распахивая глаза. Никого. «Но ведь это не значит, что секунду назад было так же…». — Чёртов Воронов… — рычу глухо и заворачиваюсь в плед с головой, стараясь смотреть сразу на всё. Через пару минут начинаю потеть от напряжения и от того, что в доме духотища, а все окна закрыты. И так что-то на воздух захотелось, на улицу… и вообще можно в машине переночевать. За забором. — Трусливый заяц! — злюсь сама на себя, скидывая плед. Надо встать и ещё раз пройтись по дому. Свет везде включить, что за идиотская фантазия была вообще его выключить? Погода ещё эта дрянная, грохочет, как будто война началась, комнату периодически заливает зловещий голубоватый свет, добавляя мурашек на руки. — Это просто дом, — говорю так громко, что пугаюсь звуков собственного голоса, и ворчать продолжаю себе под нос: — Идиотизм… «Можно Андрюше набрать… — закрадывается манящая мысль, — только попрощались, вряд ли он уже спит…». «Да-да, позвони бывшему мужу» — ехидно поддерживает внутренний голос, а я поднимаюсь с дивана и добегаю до выключателя. Щёлкаю им, а свет не загорается. Продолжаю настырно мучить ни в чём не повинных кусок пластика, но бестолку. Может, молния в провода на столбе попала? И вся деревня без света. У кого-то свечи и интим, а я от страха ногами к полу, да спиной к стене приросла. Так и простою тут всю ночь… Или, может, автомат выбило? Надо просто найти его и включить пару крошечных выключателей. Ремонт новый, у входа вроде было какое-то подобие щитка. Проще простого, до двери каких-то метров десять, а я всего-то буду стоять спиной к холлу с широкой мраморной лестницей, под которой когда-то лежало тело мёртвой женщины с неестественно вывернутой головой. По полу тянет сквозняк. Я так явно ощущаю его пальцами, что могу угадать направление ветра. Только вот что непонятно — откуда бы ему взяться, если я лично проверила все окна? Стёкла на первом этаже качественные, новые, такие порывом ветра внезапно не откроет. От входной двери? Вариант, конечно, если бы она была как в хлеву, а не стальной с кучей резиновых прокладок, прилегающая так плотно, что пришлось приложить усилие, чтобы язычок вошёл в углубление. «Язычок в углубление» — тупо хихикнул внутренний голос. Отлично, шуточки озабоченного десятиклассника… нервы на пределе. Стою по стойке смирно, пальцем не шевелю, да мне в часовые на Красную Площадь. Чёртов Воронов! Хочу злиться, но на глазах наворачиваются слёзы. Организм пытается выплеснуть хоть каплю адреналина, но от того, что перед глазами мутнеет, становится только хуже. Быстро моргаю (чего вообще пыталась не делать), сжимаю пальцы в кулаки и скольжу взглядом по комнате, слабо вздрагивая каждый раз, когда вспыхивает за окном. Почти мечтаю о том, чтобы начался ливень, барабаня по стеклу и приглушая мои собственные мысли, которыми я скоро доведу себя до истерии. Нет, ну в самом деле, чего я испугалась? Да, дом великоват для одного человека, но максимум, что по этому поводу можно испытывать — дискомфорт. Погода плохая? Обычная летняя гроза, у себя на квартире мне даже нравится пялиться за окно, когда там творится подобная бесовщина. Свет не включается? Ну так молния! И, почти уверена, ещё и ветер. А деревьев на подъезде хватает, могло и рухнуть одно на провода, им лет-то уже сколько... Надо просто подняться на второй этаж и посмотреть, горит ли свет у соседей. Почти уговорила себя сдвинуться с места, как раздались гулкие шаги на втором этаже. И в тишине дома, между раскатами грома за окном, они звучали так отчётливо, что моё сердце покрылось коркой льда, перестав качать кровь. И вот тогда я испугалась по-настоящему, но не потому, что верила в полтергейст. Испугалась, потому что не верила. Потому, что шаги были реальны, а ходить, там, сверху, может только живой человек, из плоти и крови. Человек, который каким-то образом смог пробраться в дом с неясной целью, минуя входную дверь. В дом, где кроме меня никого нет. Редкие капли дождя ударяются о стекло, а через несколько секунд начинают долбить беспрерывно, превращаясь в настоящий тропический ливень, приглушая звук шагов. И Воронов был прав. Не слышать — ещё хуже. 3.1 «Раз, два, три… беги!» — командую сама себе, тут же тенью отделяясь от стены и выныривая из комнаты. Бросаю беглый взгляд на лестницу и на фоне белого мрамора вполне отчётливо вижу чёрное пятно под два метра. Крик застревает в горле, я чувствую, как немеют конечности, как прилипают к полу влажные от холодного пота ступни, как будто дом не хочет меня отпускать, как будто удерживает внутри. Каждый шаг даётся с трудом, охватывает паника от мысли, что не бегу я вовсе сломя голову, что еле переставляю ноги, утопая в вязком болоте. Но, вот она дверь, прямо передо мной, стремительно приближается. Вот он замок, который я открываю трясущимися руками. Толкаю тяжёлую дверь, успеваю сделать лишь шаг на крыльцо, как вижу краем глаза нечто белое. Поворачиваю голову, готовясь заорать во всё горло, чтобы разбудить хотя бы бродячих собак (соседи в своих роскошных домах точно не услышат моих криков), но в свете вспыхнувшей молнии вижу протянутые ко мне руки и встревоженное лицо Воронова. Господи, я ещё никого не была так рада видеть! Никогда! В три широких шага достигаю его и с разбега кидаюсь ему на шею, бесстыдно прильнув всем телом и крепко обхватив руками. На моей спине тут же смыкаются сильные руки и от этого давления на грудную клетку я моментально прихожу в норму, почувствовав себя в безопасности. Его рубашка мокрая от дождя, как и шея, в которую я уткнулась носом, медленно вдыхая запах его одеколона. Чувствую, как пропитывается влагой моя футболка, понимаю, что надо отлипнуть от него, но пальцы лишь сильнее впиваются в его мышцы. — Всё хорошо, Манюх, — говорит тихо, поглаживая одной рукой по спине. — Идиотская была затея. Я идиот. Отстраняюсь, но лишь потому, что в ту секунду сильнее хочу посмотреть в его глаза, отливающие зеленью даже в темноте. — Повтори-ка, — говорю быстро.