– Массимо! – выдохнула Николетта и бросилась вперед. – Массимо, я так волновалась! – всхлипнула девушка, крепко обнимая меня. Но тут же отпрянула – потому что из-под пиджака раздалось возмущенное шипение. – Ой, а кто это? – увидела Николетта выпрыгнувшего у меня из-за пазухи котенка. – Массимо, как ты здесь оказался? Что случилось? – тут же задала она следующий вопрос, почувствовав мои эмоции. В которых, кроме всего прочего, Николетта ощутила явные расстройство и разочарование. Я же только вздохнул, не зная даже на какой именно вопрос отвечать сначала. – Массимо… – чуть испуганно, не понимая отчего я расстроился, протянула Николетта. – Ники. Я, когда уходил, сказал, что тебе грозит опасность. Ты сейчас, когда чувствуешь за спиной чужое присутствие, делаешь что? Николетта моментально покраснела. – Ты хватаешь платье, и стараешься прикрыться. Вместо того, чтобы схватить хотя бы оружие, – укоризненно произнес я. Оружие, как я уже заметил в открытом контейнере, в комплекте поставки ее бронекомбинезона «Ghosthunter» присутствовало – сразу два пистолета, и компактный пистолет-пулемет. Николетта после моих слов совсем зарделась, опустив взгляд. – Это еще не считая того, – продолжил я, – что ты обладаешь великим магическим потенциалом. А ты, почувствовав чужое присутствие, даже не сделала импульса потянутся к силе, которая может тебя спасти. Но я не на тебя злюсь, не переживай. Тебя учу я, и эта реакция – моя ошибка. И вообще, я тоже рад тебя видеть, – прижал я расстроенную девушку к себе. Николетта вздохнула, и вдруг смутилась еще больше – вспомнила, что она совсем не одета. Отстранившись, она застыла, не зная, что делать – или пытаться разобраться с бронекостюмом, который явно видела в первый раз, либо надеть платье и только потом разбираться с ним, либо… – Массимо! Ты ранен? – вдруг заметила она мой частично порванный костюм, сквозь прорехи которого виднелся также потрепанный бронекомбинезон. – Да все в порядке, – только отмахнулся я. – А кот откуда? – показала Николетта на котенка. – Оттуда, – также неопределенно ответил я. Неопределенно, потому что перед взором уже расцветило красным отсветом важных сообщений. Максимальной срочности – требующей от меня, если я сейчас жив, в сознании, и не бегу по канату над пропастью, при этом отстреливаясь от полчищ врагов, сообщения эти моментально прочитать и дать на них ответ. Сообщений максимальной срочности было два, и оба от Доминики. В первом она требовала меня объяснить, что именно в данный момент происходит. Этот запрос был отправлен, когда мы с провожатым Валерой только-только из замка Холдена в Момбасу полетели. Во втором сообщении говорилось, что мне немедленно, как только появится возможность, необходимо явиться пред очи Доминики. Это сообщение, судя по времени, было отправлено, когда над Момбасой уже падали конвертопланы британских корпоратов. Подтвердив получение обоих сообщений, я запросил локацию, куда мне нужно явиться для отчета. Ответ пришел практически моментально – Доминика ждала меня дома, на своей вилле. – Я к начальству, срочно ждут на доклад, – сообщил я Николетте. – Котенка не забудь покормить, – показал я в сторону кровати, из-под которой уже слышалась возня. Как бы зверь не нагадил там – вряд ли его в Момбасе к туалету приучили. Быстро приобняв Николетту, я легко поцеловав ее в щеку. Мыслеобразом передав «не волнуйся, все будет хорошо», после чего вышел из спальни. И сразу оказался в перекрестье взглядов Валеры и Модеста. Оба они, в полной броне – только с поднятыми забралами, расположились в креслах у камина и пили чай. – Это ты как так? – вскинулся при виде меня Валера. И выругался – от удивления слишком сильно сжал ручку чашки, а в перчатках доспеха этого делать не следовало. Ручка треснула, чашка упала, звучно звякнув о щитки брони, чай пролился на доспех Валеры. – Это я вот так, – показал я ему намек на бросок кукри и не задерживаясь, направился к выходу. – Эй, фью, – свистнул мне в спину Валера. – А ты куда? – спросил он, когда я на ходу обернулся. – Туда. И да, – обернулся я на ходу, не останавливаясь и приближаясь к двери спиной: – У Николетты для тебя есть серьезное задание, нужно срочно помочь твоему брату по разуму. Не оплошай пожалуйста. Оставив удивленных Валеру и Модеста в холле, я плечом толкнул массивные двери и сбежал по крыльцу. Гелендваген стоял там же, где я и оставил его вчера утром – в центре площадки перед крыльцом, у фонтана. К Доминике я поехал, не задерживаясь – в очередной раз на все деньги собирая штрафы за скоростной режим на магистрали. И въезжал на виллу Романо не как в прошлый раз, через черный ход, а уже без конспирации, через главные ворота. Проехавшись по петляющей, поднимающейся вверх узкой аллее, почти не снижая скорости и задевая при этом зеркалами густые кусты – гордость садовника, припарковался у ведущего на террасу крыльца. Кинул ключи дежурному дворецкому-неасапианту в ливрее, и легко забежал по лестнице, заходя в дом. В холле здания никого не было. Вообще никого. Поднявшись на второй этаж, я прошел по галерее и подошел к комнате. В которой – в прошлый свой визит, остался на ночь, провалившись в пучину самого настоящего безумия. Вот только в прошлый раз все было как-то проще, что ли. И не так… не страшно, нет. Просто игра уже перешла на качественно иной уровень. На уровень, где любое неосторожное слово может стоить жизни, причем не только мне. Поэтому я, если честно, сейчас немного волнуюсь. Положив руку на ручку, я подумал несколько секунд, после чего открыл дверь. Доминика стояла у распахнутого окна, любуюсь океанской гладью и баюкая в руке бокал вина. Волосы стянуты в тугой хвост, сама она – в отличие от прошлого раза, в деловом корпоративном костюме. Тоже белом. Сегодня вот прямо вечер встреч с высокими корпоративными чинами. Просто вообще все в белом – хмыкнул я. Алиса, Маша, Доминика… Николетта, кстати, тоже белый наряд за какие-то неведанным мне заслуги получила. Один я в черном, еще и растрепанный, и немного грязный. Доминика, едва открылась дверь, обернулась от окна и смерила меня долгим холодным взглядом. Совсем не так, как в прошлый раз, когда она после моего появления уже была подготовлена ко встрече, «случайно» обнажившись. Обжигающий взгляд Доминики я, конечно же, не выдержал. Не стал играть с огнем и потупившись, опустил глаза. После этого только прикрыл за собой дверь. – Что это было? – поинтересовалась Доминика. – «Это» это что? – подняв глаза, начал я второй раунд. – Ты знаешь, о чем я, – отчеканила она с каменным лицом. Стратегию ответов я продумал еще пока по магистрали ехал, так что вопрос меня не удивил. – Если ты о моем визите в Момбасу, то, как оказалось, у нас во Флоренции есть общие знакомые, – внимательно посмотрел я ей в глаза. – Если ты о том, что меня на отходе попытались убить или захватить… я и сам не понял, что это было. У нашего общего друга из Флоренции, который в Момбасу меня отправил, можно и спросить. Мне ему написать? Доминика, отставив в сторону бокал, подошла ближе, чеканя шаг невысокими каблуками. – Не слишком ли ты забываешься, Максим Аверьянов? – надменно произнесла она, ощутимо ткнув мне пальцем в грудь. Слишком уж надменно. Переигрывает. Перехватив руку, я притянул Доминику к себе. Она охнула, на краткий миг порывисто прижавшись ко мне. Наши губы встретились – поцелуй получился жарким, но коротким. Доминика отпрянула практически сразу же, и громко возмутилась, попыталась вырваться. Продолжая ее обнимать, я вместе с ней сделал пару шагов, оказавшись рядом с трюмо. На него Доминику, заставив развернуться, и толкнул, только сейчас отпуская ее руку. Охнув, Доминика – чтобы не влететь лицом в свое отражение, выставила руки вперед, опершись о зеркало. При этом весьма громко и зло комментируя мои действия на итальянском. Я же задрал до пояса ее тугую юбку. Вид конечно… божественный. Бедра, ягодицы, ямочки на пояснице – прямо сейчас в мрамор и в любой пантеон на выставку, чтобы смертные любовались. А еще на Доминике было красное ажурное белье, и чулки на подвязках. При этом наши взгляды – через отражение зеркала, встретились. Глаза Доминики расширились, она в очередной раз очень натурально возмутилась. – Где ваша субординация, гардемарин? – что-то очень похожее по смыслу произнесла она на итальянском, при этом не до конца внятно выговорив фразу. – С субординацией все в порядке. Ты начальник, я подчиненный… Говорил я медленно. У меня возникли некоторые проблемы с бронекостюмом, который нужно было снять, при этом еще и Доминику удержать – лови ее потом снова. Я справился. Все же не зря научился взглядом в дополненной реальности функционалом доспехов управлять. Так что, под итальянские ругательства Доминики почти без задержек избавился от лишней одежды и экипировки. Сдвинув далеко в сторону узкую полоску алой кружевной ткани, я заставил Доминику еще больше наклониться вперед. – Утром и днем твое время, и как большой начальник ты имеешь своих подчиненных… – прихватил я ее за бедра и потянул на себя. Доминика в ответ звучно охнула. И еще раз. Накрутив на руку хвост волос, я заставил ее изогнуться в спине, запрокидывая голову назад. Обернулась она уже с закрытыми глазами. – А вечером и ночью мы с тобой меняем позиции, – закончил я, сказав именно то, что она хотела услышать. После чего перестал оттягивать ее голову назад за хвост волос, позволив Доминике себя поцеловать. Целовалась она страстно, с наслаждением; с безудержным желанием, глухо постанывая и крупно дрожа. Извернувшись, меняя позу, Доминика опустила голову как можно ниже, широко расставив руки и вцепившись пальцами в края трюмо. Ненадолго – вдруг, широко распахнув глаза, Доминика вырвалась из моих рук. Но только для того, чтобы оказаться лицом к лицу – тут же напрыгнула на меня, обхватив бедрами и вновь прильнув в жадном поцелуя. Сметя все с туалетного столика, я подхватил ее под ягодицы, усаживая на трюмо. Доминика ахнула, до крови прикусила мне губу. Вновь началось форменное безумие – в этот момент я уже умудрился порвать ей нервущуюся блузку. Через трюмо, диван и рабочий стол мы наконец оказались на кровати. Вновь повторялся предыдущий сценарий – раз за разом Доминика старалась перехватить инициативу, показав свою власть, но раз за разом позволяла мне этого не допустить, покоряясь. В прошлый раз, когда мы с ней провалились в форменное безумие, я не ощущал ее эмоций – тогда мои возможности эмпата еще не проснулись. Думал еще, что если Доминика играет, мне было бы очень комфортно. Сейчас же, после того как способности эмпата ко мне вернулись, я уверенно понял – Доминика не играет. Она на самом деле живет испытываемыми эмоциями. Да, из-за таких женщин стены крепостей и возводят, или разрушают, – думал я через несколько часов, перебирая рассыпавшиеся по подушке локоны Доминики. Наблюдая, как за окном наливается серой дымкой предрассветные сумерки. Глубоко вздохнув, словно приходя в себя, Доминика перекатилась по смятым простыням с живота на спину и выгнулась, потягиваясь как кошка. Я невольно задержал дыхание – уж очень захватывающее зрелище. Соскочив с кровати, Доминика вернулась с бутылкой минералки. Усевшись рядом, она начала жадно пить. Руки Доминику слушались не до конца, бутылка подрагивала и по ее подбородку, стекая на грудь, потекли струйки воды. Напившись, Доминика отдала бутылку мне. – Ты хотел изменить этот мир, – неожиданно сказала она. – Да, – едва не поперхнулся я минералкой. – Ты готов сделать это вместе со мной? – Да. – Я приведу тебя на самую вершину. – Хоть в саму преисподнюю, – почти не покривил душой я. – Мне нужно, чтобы ты убил трех человек. Оу-оу, это становится уже по-настоящему горячо. – Кого? – Валентин Скрипач, Илона Маевская и… – И? – И Эмили Дамьен.