— Очень приятно. Сторож промолчал. Кажется, он пытался сделать вид, что его тут вообще нет. — Блин, — сказал я, глядя на него. — Секунду подожди! Я быстро сгонял наверх и забрал запасные джинсы и спортивный пуховик. Потом вернулся обратно. Увидев, что я принёс, мужик рассыпался в благодарностях. Мои вещи на нём повисли как на вешалке — но всё же это неизмеримо лучше, чем бежать до санчасти раздетым. И босиком, кстати, тоже… — Оль, не в курсе — в лазарете есть шлёпанцы или что-то в этом роде? — Спросил я. — Есть. Целый склад больничной одежды, — ответила она. — А что? Только теперь она взглянула на сторожа. — У нас форс-мажор, — объяснил я. — А-а-а, ясно, — кивнула Ольга, занимая переднее сиденье. — Я Геннадий, — всё-таки представился сторож, когда увидел, что Ольга на него смотрит. — Ну, моё имя вам уже известно. Вы тоже больны? — ответила она. — Пока нет… надеюсь. Хотя по такому морозу и пневмонию схватить можно… — Его эти уроды морозом пытали, — вставил я, трогаясь с места и выезжая на дорогу к лазарету. — Хотели выведать, где военные склады. — Даже так? — хмыкнула Ольга. — Получается, ещё один спасённый? Она посмотрела на меня со странным выражением, которое я понять не смог. — Получается, так… — вздохнул я. Доехали быстро. У входа нас встретил заспанный Семён. С того момента, как я его видел, он заметно сдал: лицо как-то посерело, под глазами огромные мешки… впрочем, что удивительного? Как выяснилось, в лазарете были даже носилки, которыми мы охотно воспользовались, чтобы отнести Евгения в свободную палату, минуя смотровую. Так решила Ольга. Геннадий тоже вызывался нам помочь, но я сказал ему ждать в салоне. Правда, при этом предусмотрительно выключил двигатель и забрал ключ — мало ли. Ничего, за несколько минут салон не остынет. — Ну всё, дальше я сама, — сказала она, обращаясь к нам с Фёдором. — Уверена? — спросил я. — Уверена. Тебе тоже надо бы хоть иногда спать. Дел много, у Петра большие планы. А в таком темпе ты и сломаться можешь… что с этим раздетым скромником делать, а? В гостевом домике мест не осталось. Может, тут его тоже определить до утра? — предложила она. Фёдор посмотрел на меня и отрицательно мотнул головой. — Не стоит, — ответил я. — Его бы под наблюдением оставить. Человек совершенно незнакомый… — Дело, — кивнул Фёдор. — У нас в гаражах комнатка есть, с кроватью. К тому же, на замок удачно запирается. Я ребят позову, чтоб по очереди караулить пока. А в себя придёт — потолкуем. Завтра. — Добро, — кивнул я. — Дим, проследи, пожалуйста, чтобы Никита позавтракал нормально. А то он что-то капризничать начинает… — Прослежу, — кивнул я. — Ты главное работай. Не волнуйся ни о чём. — Спасибо, Дим. Захватив на складе шлёпанцы, мы с Фёдором вернулись к машине. Я протянул шлёпанцы Геннадию. — На вот, — сказал я. — До тепла добежать хватит. А завтра что-нибудь придумаем. — Спасибо, — кивнул тот. Высадив Геннадия и Фёдора возле гаражей, я вернулся в гостевой домик. Ребята всё так же спали на диване. Чтобы успеть на завтрак в общую столовую, вставать надо было часов в семь. Я посмотрел на часы: шесть тридцать. Ни туда — ни сюда… разве что душ можно принять. Открутив воду, я обнаружил, что вода идёт в половину прежнего напора и едва тёплая. Да и в номере стало заметно прохладнее, только сейчас заметил… что ж. Экономия — это хорошо. Дольше можно сохранить условия, приближенные к цивилизованным. Прохладный душ меня взбодрил. Я с удовольствием растёрся махровым полотенцем, вдыхая запах чистоты, и снова принялся одеваться. За это время как раз прошло полчаса, и я пошёл будить мальчишек. Ваня молодец: я видел, как он охотно принял на себя роль старшего. Помог подняться Никите, проследил за тем, чтобы он почистил зубы. Потом мальчишки вместе делали зарядку — причём так споро и технично, что я залюбовался. Хорошо всё-таки, что они нашли общий язык, несмотря на разницу в возрасте. Никита оказался сообразительным и покладистым, а у Вани включился режим ответственности, что ему самому тоже пошло на пользу. На завтраке встретили директора. Выглядел он откровенно измученным: похоже, тоже не спал как минимум значительную часть прошедшей ночи. И всё же, увидев нас, он улыбнулся. — Подсяду к вам, не против? — спросил он. — Да пожалуйста, — я пожал плечами. — Фёдор о тебе очень хорошо отзывается, — сказал директор, когда вернулся к нам со своим подносом. — Приятно, — кивнул я. — Он тоже мужик вроде бы ничего. — Но ты, получается, сегодня всю ночь не спал! Это не дело. — Детей в школу отведу — и пойду отдыхать, — заверил я. — Это правильно. Это хорошо, — кивнул Пётр. — А потом как раз можно собраться на совещание. Обсудить все последние, так сказать, новости. Ты как? — Можно и обсудить. Только мне детей надо забрать будет — не знаю, сколько Ольга будет у себя занята… — Да, конечно. Думаю, мы успеем. Пётр посмотрел поочерёдно на мальчишек и подмигнул им. — Ну как жизнь молодая? — спросил он. — Нравится у нас? — Учитель хорошая, — ответил Ваня. — А так — скучно. — Да, скучно! Мама не разрешила нам сегодня в снежки играть, — добавил Никита. — Отчего же? — удивился директор. — Это опасно может быть. А зизиметр вот он забрал! — Никита кивнул в мою сторону. — Вон оно как! Что ж, мамы они такие, всегда перестраховываются, верно? — улыбнулся директор. — Угу… — Никита насупился. — Ты главное есть не забывай, — сказал я ему, пододвигая рисковую кашу на молоке поближе. — Не забуду, не забуду… а то сил не будет! — сказал он. — Да же, Ваня? Сын кивнул с набитым ртом. — Вот и отлично, — улыбнулся директор. Добравшись до постели, я даже не запомнил, как моя голова коснулась подушки: сон пришёл мгновенно. Честно говоря, я опасался сновидений. Мне давно уже не снилась всякая ерунда, которая преследовала меня ещё какое-то время после увольнения со службы. А после рождения Вани такие сны и вовсе прекратились. Но теперь я опасался, что они могут вернуться, учитывая всё происходящее. Я ведь даже на службу официально не вернулся — а уже успел убить двоих… Однако, всё обошлось: сон был крепким, освежающим, дающим силы. И главное — безо всяких сновидений. Меня разбудила Ольга. Открыв глаза, я через секунду сел на постели. Достал с тумбочки смартфон, который по привычке продолжал таскать с собой. До будильника ещё полчаса.