— Уже освободилась? — спросил я. — Я будильник поставил, в школу не опоздал бы. Ольга не сразу ответила. Только теперь я заметил, насколько у неё вымученный вид. В красноватых глазах, как мне показалось, даже слёзы застыли. — Устала?.. — спросил я, поднимаясь с постели. Я подошёл к ней и хотел помассировать плечи, но она прильнула ко мне и обняла с неожиданной силой. — Тс-с-с… тише-тише… — говорил я, гладя её по спине, — всё будет в порядке. Мы справимся. Всё хорошо. Тебе надо просто отдохнуть… — Дим… — она едва заметно всхлипнула. — Я не вытащила… чуда не случилось… — Пациент? — догадался я. — Да… — Когда? — Час назад… я… никому не говорила ещё. Только Семён знает. Он предлагал сказать родственниками, но… я думала, что смогу сама. — Оль… я на сто… нет, на тысячу процентов уверен, что ты сделала абсолютно всё, что было возможно в этой ситуации, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более твёрдо и спокойно. — Дим… — Оля немного отстранилась. Потом присела на край кровати. — Я давно практикую. Как и у всякого врача, у меня есть своё кладбище, увы… тут не в этом дело. Точнее, не только в этом. — Давай поговорим, — предложил я, присаживаясь рядом. — Если чувствуешь, что прям надо — лучше выговорится. — Мне… мне страшно, Дим… я впервые видела лучевую… так рядом… я вспоминаю ту чёрную тучу, из-под которой ты нас вывез… — она снова всхлипнула. — Представляешь, а если бы тебя рядом не оказалось? — Оль, это бессмысленно — думать о том, что могло бы быть. Тем более, если это что-то очень плохое. — Как бы я наблюдала за агонией сына?.. А сколько матерей с этим столкнулись в реальной жизни? Прямо сейчас, Дим? Сколько трагедий происходит вот прямо сейчас, в эту самую секунду? И ведь так не только у нас… там, за океаном, по большому счёту, точно такие же люди, в точно таком же положении… я была там пару раз, на конференциях. С коллегами общалась. Обсуждали сложные случаи, новые методы лапароскопической хирургии… переписывались потом, публикации делала даже, когда это было возможно… — она глубоко вздохнула и потёрла ладошками виски. — Мы же все — просто люди… мы ведь даже шутили на эту тему, когда напряжённость в наших отношениях начала расти, представляешь? Никто не верил, что это всё может вот так закончится… никто, Дим… безумие какое-то… — Оль, человечество воевало всегда. Это не что-то новое, — ответил я. — Так, может, пора перестать, наконец⁈ — ответила она, повысив голос. — Это давняя и, к сожалению, несбыточная мечта, — ответил я. — Тем, кому нравится война… таких единицы. Даже среди профессиональных военных. Но этот мир так устроен, что, если хочешь жить — будь сильным. Ничего нового пока не придумали, хотя и пытались. А ты сильная, Оль. И сын у тебя — тоже сильный. — Нет, Дим… это ты — сильный. Ты уже скольких спас? Четверых? Это не считая других жителей посёлка, которых ты теперь защищать будешь. А я… я только попыталась… — Я убил двоих, — тихо сказал я. — Ч… что? — переспросила Оля. — Мне пришлось убить двоих, — повторил я. — Да, они были негодяи, с нашей точки зрения. Но они тоже были людьми. С каким-никаким, но своим внутренним миром. Мечтами. И точно таким же желанием выжить, как у тебя или у меня. — Ты… не рассказывал, — ответила она севшим голосом. — Военные живут с этим. У профессионалов тоже есть свои кладбища, и они куда обширнее ваших, — я вздохнул. — Честно говоря, я надеялся, что всё. До конца моей жизни моё больше не будет пополняться. А оно видишь, как вышло? Если тебе интересно — я снова засыпать боюсь. Меня тогда накрывало, до увольнения… стало легче, когда семью завёл, а теперь опять. Хочешь — не хочешь, но приходится к старому ремеслу возвращаться. Так что ты всегда имей ввиду: то, что вы с Никитой живы — это в том числе и эта цена. Которую такие как я платят. Понимаешь? Оля вздохнула. Потом снова подвинулась ко мне, и мы обнялись. — Надо будет о похоронах подумать, — продолжал я. — По закону без вскрытия мы не имеем права… — заметила Ольга. — У нас чрезвычайные обстоятельства. Это надо будет сделать. В том числе для людей. Понимаешь? — Да, — кивнула она. — Ты прав… мы должны оставаться людьми. Глава 22 Стылую яму вырыл «Бобкэт», на невысоком утёсе над речкой, возле густого соснового леса. Хорошее место. Когда-нибудь здесь поставят памятник, чтобы потомки помнили об этих днях после катастрофы. Место это было выделено администрацией поселения для строительства храма, однако само строительство даже не началось: не все вопросы удалось вовремя утрясти с епархией. Да и желающих ехать на новый приход пока что не нашлось. К тому же, сразу возник вопрос о мечети, и его тоже решали в рабочем порядке. Там, где была вырыта эта могила, должен появиться церковный погост. Будущая святая земля. Правда, погибшего водителя пришлось хоронить в импровизированном герметичном гробу, переделанном из контейнера для химических реагентов. Иначе никак: тело всё ещё фонило, и разложение грозило заражением протекающему у подножия холма ручью, который впадал в речку. В качестве священника пришлось выступать Петру. Он справился, на мой взгляд, вполне достойно: кто-то нашёл псалтырь, и он прочитал полагающиеся кафизмы. Покойный был женат, и его вдова присутствовала на похоронах в окружении родственников, которых оказалось немало. Я вдруг подумал, что именно в таких ситуациях особенно остро понимаешь, насколько важна семья. А у этого парня семья была большая: два родных брата, сестра и брат жены, её родители, его родители, дети… самое главное — вдова не чувствовала себя брошенной. Несмотря на большое горе, жизнь продолжалась, ведь рядом были родные люди. Сразу после похорон я поехал к гаражам. У нас было назначено занятие по слаживанию того, что в своём официальном указе директор назвал «Дружиной самообороны». Санёк, так звали оператора дронов, тоже к нам присоединился. Мужики под руководством Фёдора успели притащить столы, стулья и даже флип-чарт, который заменил доску. Получилась настоящая учебная аудитория. Помещение прогрели с помощью мобильной печки. Топили дровами, чтобы сэкономить газ, и я, посмотрев, что дым стелется в сторону реки, где нет ни дорог ни поселений, одобрил такое решение. Оружие, которое мы добыли на заброшенной базе, уже было смазано, приведено к нормальному бою и проверено. С этим отлично справился Фёдор. Он распечатал сделанные им же самим по памяти нормативные мишени у директора. У одного мужика даже мушковод нашёлся для карабина на базе АК, который подошёл к автоматам. Это у него заняло часов двенадцать к ряду, так что на похороны он не ходил. По вооружению мы едва тянули на пару стандартных отделений, что, конечно было маловато. Поэтому пришлось импровизировать. Благо наш брат привык относится к общевойсковым уставам, скажем так, креативно. Мужиков из нашей дружины я разбил на тройки. Самым способным к стрельбе доверил АК-47. Командира тройки назначал после повторного собеседования: сначала среди тех двенадцати, которых второпях отобрал вчера, потом добавились новые — из тех, кто были на сменах и удалённых объектах хозяйства. Тройки объединялись в группы по три. У каждой группы тоже был командир, который совмещал обязанности с руководством своей тройкой. Группы, так же по трое, я свёл в отряды. И это была верхняя единица оргштатной структуры дружины. Всего у нас вышло два отряда. Не так плохо для небольшого поселения — есть, по крайней мере, с чего начать. Командиром первого отряда стал Фёдор. Его же я назначил своим заместителем. Второй отряд возглавил Аркадий. Кроме опыта во ФСИН у него оказалась хорошая общевойсковая подготовка. Он даже проучился два года в ВОКУ прежде, чем был отчислен по собственному желанию. На собеседовании я напрямую спросил его о причинах отчисления ведь, насколько я знал, такие случаи после второго курса были единичны. На что Аркадий честно ответил: «да понял, что армия — это не то, что думал. А во ФСИН пошёл, потому что по знакомству сделали там как срочку». Получилось, что Санёк остался без напарника. Аркадий был слишком ценен, чтобы занимать его исключительно в качестве сопровождающего, так что эту должность я сделал сменной: туда назначались наряды, как в патрули. В первый день, после формирования оргшатной структуры, мы отрабатывали теорию. Конечно, приходилось много импровизировать. Играя с картой, мы думали над разными вариантами обороны. Рассчитывали, конечно, на слаборганизованные группы неприятеля, по типу банд. Хотя здесь меня Аркадий поправил: рассказал много интересного про уголовную иерархию, способы осуществления власти, нюансы поведения и так далее. Враг мог оказаться куда опаснее, чем мне представлялось. В самом начале его выступления я остановил его и дал эту информацию остальным под запись. Чтобы выучили до завтра. После занятий я составил расписание и маршруты патрулей. Возник вопрос с транспортом: чтобы контролировать такую территорию при наличных силах и средствах требовался огромный расход горючего. Но тут неожиданно на помощь пришли мужики из животноводческого комплекса. Оказывается, в хозяйстве была конюшня. Тут работали с редкими по нынешним временам породами, в том числе тяжеловозами, устойчивыми к зимним условиям. Прямой коммерческой выгоды это хозяйство не несло, хотя и удалось провести пару международных сделок с выгодой. Это была прихоть одного из акционеров, которая сейчас оказалась как нельзя кстати. Среди мужиков четверо уже обладали навыками верховой езды. Их я и назначил ответственными за подготовку личного состава конных патрулей. Хотя на первых порах патрули всё равно пришлось делать совмещёнными: обучение верховой езде, даже в чрезвычайных условиях, дело не такое быстрое. Нужно было хотя бы несколько дней на адаптацию. Так что пришлось задействовать и УАЗики и снегоходы. А ещё предусмотреть пункты обогрева на маршрутах. Организовать их снабжение, согласовав всё это дело с директором. Освободился поздно, после девяти, порядком вымотанный. Хорошо хоть директор с помощниками организовали работу поздней смены для ужина в столовой, хоть без еды не остался. Электричество было отключено, помещение прогревалось двумя печами на бензине. Свет давали автономные аккумуляторные фонари. Их поставили на несколько столов в центре, направив лучи вверх, на потолок. Разумеется, соблюдалась светомаскировка: окна были плотно задрапированы. Еду приготовили заранее — в течение тех двух часов, когда включали сеть. Потом кастрюли и судки укутывали одеялами, чтобы как можно дольше сохранить тепло. Поставив поднос перед собой, я на автомате начал есть, даже не чувствуя вкуса. Я настолько погрузился в свои мысли, что не заметил, как за мой столик подсели. — Дим? Дима? Ты здесь? — Алиса пощёлкала пальцами передо мной. Я, наконец, заметил её присутствие. Огляделся. В зале, кроме нас, было ещё трое — вахтовики, которым ночью на предприятие ехать. — Да, привет, — ответил я. — Занят? — Ну, так… — я вздохнул и снова принялся за еду. — Завидую… а мне вот дела пока не нашлось. Директор всё обещает дать полезное задание, но пока всё так… шпыняет только. — Пользуйся. Силы восстанавливай, — посоветовал я, сделав глоток компота. — Силы? Блин, да у меня их и не убывало никогда! Только вот маяться бездельем четырёх стенах — это же пытка! Ни интернета, ничего ведь нет, ленту не полистать, новости не узнать… а тут ещё и бассейн отрубили, слышал? Фиг теперь схожу — всё, момент упущен.