Я пожал плечами. Фёдор развернулся и приложил указательный палец к губам. Немного подумав, я потянулся к кнопке стартера. — Рано, Дим, — прошептал Фёдор. Лётчик зашевелился, повернувшись, я увидел, что он снова достал ПМ. — Ребят, хоть от кого прячемся-то? — прошептал он. — Уголовники, — так же шёпотом ответил Саныч. — С колонии сбежали. Где-то рядом послышались громкие голоса. Крики. Я мысленно составил план действий. Сначала два-три выстрела. Уложить парочку, ошеломить, выиграть мгновения. Потом запустить движок. Рвануть с места. Выезд за кучей там такой, что даже одним грузовиком фиг заблокируешь полностью, а заставить машинами так, чтобы даже через обочину шансов не было — не думаю, что те ребята догадаются. Движение прямо перед нами. И полная неожиданность: на дорогу перед нами вышел трясущийся от холода человек. Мужик, лет сорока, лысеющий. Одетый в одни семейные трусы и майку. С голыми ногами. Связанные руки он держал перед собой. Кажется, он что-то говорил, но увидев нас, замолчал и замер. Снова какие-то крики и ругань в отдалении. Фёдор снова поднёс указательный палец к губам. Раздетый мужик увидел этот жест и быстро закивал. А потом бегом припустил в нашу сторону. Саныч открыл пассажирскую дверь на заднем ряду. Мужик нырнул в салон. — Ох, ребятушки, спасибо… ох, спасители ж, а? Думал пропадаю… Господу молился, а оно вон как бывает, а? Едем же, едем скорее! Пожалуй, на борту становилось тесновато. Однако же куда деваться?.. Став спасателем один раз и хорошо справившись с задачей — будь готов к тому, что жизнь то и дело тебе будет подсовывать такие ситуации на «бис». Любит судьба храбрых и недалёких… — Дорогу не перекрыли? — спросил я мужика. — Нет… нет, там свободно! Едем, едем! Они развернуться не успеют! Я нажал клавишу стартера. Мотор взревел. И как раз в этот момент из-за кучи вышел ублюдок с АКС. Ослеплённый фарами и обалдевший от неожиданности, он замешкался. Я опустил стекло со стороны водителя. Выстрелил ему в голову. По-хорошему надо было бы забрать АКС — но мы и без того слишком рисковали, учитывая количество немощных и раненых. Фактор неожиданности сработал за нас на все сто процентов: первые вспышки выстрелов я увидел за нами в зеркале заднего вида уже метрах в ста. И стреляли они, к счастью, не слишком метко. Но я всё равно мысленно похвалил себя за то, что всегда стабильно ставил только run flat покрышки. В такой ситуации они вполне могли спасти нам жизнь. Поняв, что окончательно оторвались, я немного сбавил скорость. Поглядев назад, я понял, что раздетый мужик продолжает дрожать. Тогда я прибавил температуру на заднем ряду. — Сейчас теплее будет, — сказал я, обращаясь к нему. — Воды глотнёшь? — Спасибо, люди добрые, — ответил он. — Ох выручили так выручили, а… — Откуда сам-то будешь? — спросил Фёдор. — Как докатился до жизни такой? — Да охранник я… на птицефабрике. Был, — вдохнул мужик. — Наши-то все, как всё случилось, решили до города добираться. У многих родня там. Ну меня, значит, оставили на хозяйстве… хотя что там охранять? Курятину, околевшую от холода? Газа-то быстро перестало быть… хотя, по нынешним времена, и это еда, наверно… в общем, явились эти под вечер. Я-то сразу понял, что за народ, да пытался мирно решить. У нас ведь тоже работники из таких были, и понятия я вроде как знаю… но те отморозки совсем. В общем, дела там такие, что кто-то из ихих вроде как местный был… и слышал про какие-то склады армейские в окрестностях. Вот они и решили, что кому, как не сторожу на птицефабрике про те склады-то известно?.. Мужик сделал паузу, чтобы напиться из предложенной кружки. А мы с Фёдором переглянулись. В груди стало как-то нехорошо. Надо было те склады уничтожить, а не миндальничать… но как теперь быть? Рассчитывать на случай? Рисковать жизнью раненого? У меня не было однозначного ответа на эти вопросы. Глава 21 Немного поразмышляв, я всё же решил ехать обратно в посёлок. И дело даже не в том, что пытаться опередить уголовников было делом рискованным. Просто своими действиями мы могли невольно выдать расположение складов. Ведь даже Фёдор, который точно знал, где должна быть база, пропустил поворот. Даже если предположить, что нам каким-то образом, петляя по просёлкам, удалось бы обогнать колонну — мы могли бы послужить чем-то вроде маяка для них. Навести на цель. Если выключить фары — останутся габариты и ходовые огни. Конечно, их можно было, например, разбить, но я не был уверен, что это удастся сделать, не повредив основную оптику. Которая может ещё ой как пригодиться. К тому же, можно было случайно во время этой операции замкнуть электронику и остаться вообще без колёс… учитывая одного раненого на борту и отсутствие запасной одежды для раздетого охранника — вариант так себе. Прямой дорогой мы, конечно же, не поехали. Я специально искал участки, где ветер сдувал с дороги снег, оставляя длинные полосы чистой наледи и асфальта, чтобы запутать следы. Несколько раз разворачивался. Кружился на месте, не забывая сверяться с навигатором. Я опасался, что уголовники разделятся и отправят, например, УАЗик в погоню за нами, продолжая поиски основными силами. Но, кажется, обошлось: за всё время моих манёвров сзади не блеснула ни фара, ни даже искорка. На подъездной дороге к посёлку мы оказались ближе к утру. Нас приветствовал один из часовых. Не без удовольствия я отметил, что его пост был оборудован грамотно: палатка для согрева завалена снегом, печь, практически, не дымит. Видимо, тоже используют жидкое горючее. Если бы я не знал, где смотреть — едва ли заметил бы наблюдателя. Я сразу поехал к гостевому дому. Хочешь — не хочешь, но Олю будить придётся. Пациент требовал внимания. В дороге у лётчика снова поднялась температура, и он опять принял парацетамол — только теперь полностью сбить жар не удалось. И было заметно, что он слабел, то и дело проваливаясь в забытие. Припарковавшись возле крыльца дома, я осторожно постучал. Открыла вахтёрша. Узнав меня, она молча кивнула и указала наверх, прижав сложенные ладошки к правой щеке, мол, спят все. Я кивнул. Электричества не было. Посёлок, по моему предложению, вошёл в режим строжайшей экономии. Поэтому пришлось включить фонарик. Стараясь не разбудить детей, я вошёл в номер. Тут же возле ног оказалась Саша. Потыкавшись в ботинки, она громко заурчала. Я закрыл за собой дверь. Осмотрел помещение. Окна были плотно закрыты светомаскировкой, как полагается. На вешалках — верхняя одежда Ольги и детей. Поставив фонарик на пол лучом вверх, я оставил дверь чуть приоткрытой и вошёл в комнату. Они лежали на диване, все втроём: в центре Ольга, её сын справа, а Ваня — слева. Во сне он довольно улыбался. Тихо приблизившись, я наклонился тронул её за плечо. Она тут же открыла глаза. Пару раз моргнула. Потом тихо, едва шевеля губами, спросила: — Что-то случилось? Я молча кивнул. Ольга очень осторожно, чтобы не потревожить детей, выбралась из-под одеяла. Она была одета в лёгкую пижаму, которая только подчёркивала её великолепную фигуру. И нашла же где-то?.. впрочем, единственного доктора в посёлке наверняка ценили. Кто-то из добрых людей помог. Может, и сам директор позаботился. Пижама чуть просвечивала на свет от фонарика за приоткрытой дверью, едва скрывая упругие груди. Несмотря на жуткую усталость и постоянное нервное напряжение, я вдруг почувствовал острое желание. Впрочем, это могло быть как раз реакцией организма на затяжной стресс… Я вышел вслед за ней в коридор и хотел было закрыть за собой дверь, но тут кошка, тихо мяукнув, скользнула в комнату. — Оставь приоткрытой, — шёпотом попросила Ольга. — Можешь фонарик тут оставить? Никитка может спать в темноте только когда мама рядом. Я свой возьму. — Хорошо, — кивнул я. После чего отвернулся, давая возможность Ольге переодеться. — Что случилось? — так же шёпотом спросила она. — Нашли самолёт разбившийся, — ответил я. — Один из лётчиков выжил, но у него повреждена нога. Перелом или что-то в этом роде. К тому же, переохладился. — Наш лётчик? — В смысле? — я даже не сразу понял, о чём она. — Ну, тот, кого вы спасли — он наш? Или вражеский? — уточнила Ольга. — А. В этом смысле. Нет, наш, конечно, — ответил я. — Почему конечно? — Не знаю… не уверен, что стал бы спасать врага в таких обстоятельствах, — честно ответил я. — А я бы хотела такому в глаза посмотреть… — вздохнула Ольга. Она закончила переодеваться, и мы спустились вниз. Саныч ушёл к себе, досыпать остаток сна, так что для Ольги местечко освободилось. Фёдор остался — нам с ним ещё оружие разгружать. Оружейку мы решили обустроить в гаражах. И там же — учебную базу. Увидев Ольгу, лётчик заулыбался и даже попытался приподняться на локтях. Сторож при этом сильно нагнулся вперёд, будто у него вдруг живот заболел — чтобы не демонстрировать свои труселя при даме. — Здравствуйте, — поздоровался лётчик, — меня Евгений зовут. Можно просто Женя! — Не вставайте, просто Женя. Я Ольга Сергеевна.