Когда они добрались, солнце уже скатывалось на запад, но было еще светло. Дом из толстых бревен, с массивным дымоходом и нарядной крышей из гладкой, плотно уложенной черепицы выглядел основательно. Любой путник счел бы его подходящим приютом, признал Преподобный. Норвиль проворно соскочил наземь и, забежав за угол, скрылся из виду. Преподобный привязал коня у крыльца и обошел дом. Его спутник застыл на краю разрытой могилы, рядом на земле валялся разломанный крест. Они долго стояли молча. Потом Норвиль рухнул на колени: — Господи Иисусе, я должен был забрать ее отсюда. Он заполучил, что хотел. — Сделанного не воротишь, — сказал Преподобный Мерсер. — Поднимайся, друг. Горевать не время. Надо осмотреться. Норвиль встал, но по виду едва держался. — Соберись, парень, — одернул его Преподобный. — Дело не ждет. Никаких признаков тела вокруг не было видно — оно исчезло. Преподобный подошел к колодцу, нагнулся и заглянул внутрь. Глубоко. Он чиркнул спичкой о каменный край и бросил ее вниз, проводив взглядом крохотный огонек. Упав на дно, спичка зашипела. — Ты веришь мне? — спросил Норвиль, стоявший в нескольких шагах за спиной. — Верю. — Как же мне быть? — Как бы ни повернулось дело, ты в любом случае не один. Я останусь с тобой. — Благодарю, Преподобный, но что ты задумал? — Я пока не решил. Зайдем в дом и поглядим. Дом, пусть и небольшой, состоял из двух комнат. Маленькая спальня и большая гостиная с обеденным столом, развалившимся очагом, несколькими скамьями и стульями. Пол гостиной и циновка были заляпаны кровью. Следы крови имелись на стенах и даже на потолке. Преподобный остановился у разрушенного очага и наклонился, разглядывая камни. — Ты заметил на камнях рисунки? — О чем ты? — Гляди. — Преподобный провел пальцем по одному из камней, где было высечено странное изображение, вроде фигуры из черточек в обрамлении идущих по кругу маленьких рун. — Такие же на большинстве камней, и думаю, если освободить те, где их не видно, найдем рисунки с обратной стороны. Камни из колодца, верно? — Так почти все. Колодец-то глубокий. — Как я убедился. Но символы ты не заметил? — Да видать, торопился вытащить камни и не заметил. — Их можно разглядеть, только если знаешь, где искать. — Как ты? — Я искал любые знаки. Это мое ремесло. С твоих слов, ни пули, ни топор чудищу не повредили, а брошенный камень заставил его отступить. Вот я и прикинул, что неспроста. Полагаю, это защитные руны. Преподобный принялся осматривать дом. Он заглянул под кровать, оглядел стены, углы, щели. Прошелся по полу, проверяя половицы. Затем его внимание привлекла измазанная кровью циновка. Приподняв один край, он заметил несколько обрезанных по длине досок, образующих прямоугольник. С помощью ножа Преподобный отковырнул одну, и под ней открылся тайник с небольшим железным сундучком внутри. Оторвав соседние доски, Преподобный рассмотрел сундучок целиком. Тот был закрыт на замок. — Подай мне топор, — попросил Преподобный. Норвиль вышел из комнаты и вернулся с топором. Преподобный приложился обухом, размахнулся и одним уверенным ударом сбил замок. Затем открыл сундучок. Внутри лежала книга. — Зачем кому-то понадобилось прятать книгу под замок? — спросил Норвиль. Преподобный сел на стоявшую у стола длинную скамью. Норвиль уселся напротив. Открыв книгу, Преподобный перелистал страницы. Затем поднял голову и произнес: — Кто бы ни выстроил этот дом, для нас они задумали недоброе. — Для нас? — удивленно отозвался Норвиль. — Кто же мог знать заранее, что мы тут окажемся? — Речь не о нас с тобой. Я имел в виду людей вообще. Говоря «они», я подразумевал тех, кто владел книгой. Это Книга Дофинов. Те же, кто хотел заполучить книгу, готовые за это платить или убивать, верили, что смогут заключить соглашение с темными силами, куда более темными, чем наш Бог, и, выпустив эти силы, станут повелевать ими или станут доверенными слугами. Последнее иногда возможно, но иной вариант исключен. В итоге доверенным слугам всегда находится замена. — Ты к чему ведешь? — недоуменно переспросил Норвиль. — Существует завеса, Норвиль, по другую сторону которой таятся чудовища. Нам не дано видеть ту сторону. Но чудовища рвутся в наш мир. И эта книга содержит заклинания, способные их призвать. Некто уже выпустил одно в наш мир. — Этого кровососа? — Именно. — Преподобный тряхнул книгой, так что страницы зашелестели. — Взгляни на страницы. Видишь? Буквы и рисунки нанесены вручную. Потрогай страницы. Норвиль опасливо пощупал страницу двумя пальцами. — Вроде полотно. — Это кожа. Человеческая кожа, как гласит книга. Норвиль отдернул руку. — Эти каракули ты смог прочесть? — Да. Когда-то давно я читал перевод и научился разбирать изначальные символы. — У тебя есть эта же книга? — Была. Одну из них, переведенную, я утратил. Другую уничтожил. — А как случилось, что утратил? — Теперь это не столь важно. Но книгу сюда, похоже, принес тот, кто выстроил дом. Только планам не суждено было сбыться. Тварь, которую призвали, принадлежит к низшей иерархии, но она отпугнула хозяев или разделалась с ними на тот же манер, как с бедной Сисси. Там, откуда она явилось, мокро — вот она и таится в колодце. И тварь голодна. Всегда голодна. Пусть из мелких демонов, но паскудная. — Раз тварь из-за этой, как ее, завесы, на кой кому-то вытаскивать ее оттуда? — Норвиль, не следует недооценивать людскую глупость и алчность. — Ну, коли чудище вызвала книга, сожжем ее, и делу конец. — Мысль неплохая, но вряд ли поправит дело. Пока есть время, мне стоит как следует изучить книгу и поискать решение. Думаю, именно те, кто принес ее сюда, выпустили тварь. Потом они поняли свою ошибку, нанесли защитные руны на камни и заключили тварь в колодце, где та любила укрываться, ведь она из мест, где всегда мокро. А затем кто-то вроде тебя достал из колодца камни и освободил тварь. После другой, из уцелевших, скажем проповедник, сумел узнать достаточно, чтобы заключить тварь снова. Наконец, явился ты и опять ее выпустил. — Так законопатим ее обратно, — предложил Норвиль. Преподобный покачал головой: — Со временем кто-нибудь снова распечатает колодец. — Надо сровнять кладку с землей, положить сверху камни и закидать глиной. — Недостаточно. Нет гарантий, что в будущем какой-нибудь болван не надумает раскопать холм. Нет, тварь следует убить. Вот что, пока светло, расседлай коня и заведи его внутрь, где безопаснее. — Неужто в дом? — С каких пор ты стал такой разборчивый? Я не собираюсь оставлять коня на растерзание. Захочет тварь поживиться, придется пожаловать к нам в гости. — Всё, уяснил. — Внеси внутрь мое седло и упряжь. И те камни из колодца. Но только из колодца. Сложи их в гостиной. — А тех, что из очага, не хватит? — Для них есть применение. И помни: один камень может обратить тварь в бегство, но вряд ли убьет. Давай, Норвиль. Солнце садится, а темнота — наш первый враг. Когда камни лежали кучей посреди гостиной, а конь стоял неподалеку, Преподобный оторвался от книги и приказал: — Сложи из камней круг, чтобы мы оказались внутри, и пусть он будет пошире. У дальнего края комнаты выложи из них линию, коня заведи к стене за нее. Да оставь побольше места, если он вдруг всполошится. Взнуздай его и привяжи к крюку в стене. — А ты пока чем займешься? — Продолжу чтение, — ответил Преподобный. — Придется мне довериться. Я — единственная преграда между тобой и этой тварью. Норвиль принялся раскладывать камни. Уже почти стемнело, когда камни лежали кругом вокруг стола и цепочкой тянулись от одной стены к другой, огораживая пространство с привязанной к стене лошадью. Преподобный прервал чтение. — Ты закончил? — Почти, — отозвался Норвиль. — Только заколочу окно в спальне. Проку в том немного, ведь тварь пролезает в любую щель, но хоть задержит ее на время. — Оставь как есть, и пусть дверь в спальню будет приоткрыта.