– Понятно. Всё действительно стало понятно. Они просто хотят выжить, ищут способ спасти себя, свою цивилизацию. И скорее всего, там царит самый дремучий, звериный капитализм. Потому что даже не пытаются договориться, предпочитают решить вопрос силой. А ведь в такой ситуации достаточно попросить о помощи. Неужели кто-то откажет? Вообще-то да, могут и отказать, но это будет первой реакцией и далеко не всех членов Союза. Марс, Теллур, Терра и Сангус точно не откажут. Галактика огромна, даже учитывая, что доступна пока только её половина. А остальные… Остальных они убедят. В прямом смысле слова убедят, без угроз или принуждения. Но это будет потом: никто не нападает на марсиан безнаказанно, так что мирный разговор с этими… танарами, который обязательно произойдёт, пока откладывается. Хотелось бы верить, что не очень надолго. – И сколько у них времени? – Пара сотен тысяч лет, пока космофизические изменения станут такими, что начнут сказываться на… живых. Но это предварительные расчёты, сам понимаешь, прецедентов нет и экспериментально не проверить. Может быть, там сто тысяч лет, а может – всего сто. Важно другое, – Адмирал снова помолчал, но теперь Гейнц понял: слова подбирает. Что же он собирается сказать? – Ты знаешь, что теоретики Пси-корпуса изменили концепцию «суперов»? – Конечно, – Гейнц насторожился. Слишком внезапно Адмирал сменил тему. Или не сменил? К чему он ведёт? То, что исследовательский отдел Пси-корпуса зашевелился, понятно: после того, как Гомаро засветилась в операции «Тирана», там неминуемо должно было начаться брожение умов. Как же, гипотетические «суперы» существуют на самом деле! «Психи» КБМ тоже плотно работали с Инге, пока она была на Марсе, но так и не смогли рационализировать её объяснения с полным набором лоа и абсолютов. Ребята Гейнца сначала чуть не свихнулись, потом – переругались, и так ни до чего и не договорились. Возможно, спецы из МУКБОПа добились бы большего, но отдавать им Инге в качестве подопытной Гейнц не собирался. – Теперь считается, что «суперы» – это не те, кто может «раскачивать» свою пси-ёмкость, а те, кто может использовать внешнюю подпитку. Причём не чужую жизненную энергию, а что-то другое. И собственные силы им нужны только для преобразования этой «заимствованной» энергии. – И? – Гейнцу показалось, что он уже знает ответ, и этот ответ ему страшно не понравился. И даже ясно стало, почему Адмирал ходит вокруг да около. Да уж, произносить такое вслух никому не захочется. Если он прав в своих предположениях, конечно. Хорошо было бы ошибиться, так ведь ёж вам в шлюз!.. Адмирал продолжил, не глядя на Гейнца: – Теперь понятно, почему обычные псионики не засекли Ведьму. А вот твоя девочка её почуяла. Подавляющее большинство чужаков – такие «суперы». К счастью, по-настоящему сильных там мало. Но в целом – намного больше, чем хотелось бы. В наступившей тишине крик какой-то морской птицы прозвучал громко и неожиданно. – Откуда они берут энергию? – щека дёрнулась, и Гейнц с трудом подавил желание прижать её пальцами. Плохо. Впрочем, разыгрывать перед Базилем каменную непроницаемость бесполезно – слишком долго и хорошо они друг друга знают. – Пока неизвестно. Наша «язык» не смогла толком объяснить. Они называют это Тан. Мои умники предположили, что это – особым образом преобразованное в условиях замкнутой Вселенной реликтовое излучение. Но это всего лишь гипотеза. Боюсь, что без помощи наших «суперов» мы не разберёмся. К тому же… – на лице Адмирала нарисовалась этакая утончённо-проникновенная улыбка. Несмотря на то, что ситуация к веселью не располагала, Гейнц с трудом сдержал усмешку: склонность коллеги к рисовке на грани киношных штампов была понятной, простительной и забавной слабостью. – К тому же? – С этой Лаан работают наши психологи. Посмотрим, что из этого получится, но мне кажется, что использовать её как объект для экспериментов без её согласия – плохая мысль. Вот это да! Если Гейнц правильно его понял, Адмирал может с чистой совестью улыбаться как угодно тонко и проникновенно. Завербовать такого агента – это даже не удача, это… Адмирал, видимо, уловил настроение Гейнца и довольно кивнул: – Именно так. Кстати, эту твою Сонел… или Гомаро?.. определили как «ведьму АзТан». Злобное существо, высасывающее чужую силу и прерывающее перерождения… Ты ведь уже в курсе, что они всерьёз говорят о реинкарнации? – Даже так? Интересно… Погоди. Получается, твой «объект Ведьма» прыгнула с крыши… – Именно для того, чтобы не стать жертвой «ведьмы АзТан». – Забавно, – это можно как-то использовать… Это нужно как-то использовать, оставалось придумать, как именно. – А с чего они вообще подняли этот кипеш с кораблём амазонки? После доклада Инге у Гейнца были мысли на этот счёт, но неплохо было проверить. Адмирал кивнул: – Амазонка оказалась свидетелем первого выхода их кораблей в нашу Вселенную. Они были уверены, что уничтожили её. Когда штурмовик нашли, Ведьма решила, что в кибермозге есть записи параметров Перехода, и… запаниковала. – Вот как? – а ведь похоже, Адмирал не очень понял, что только что сказал. Резидент, запаниковавший из-за такой ерунды? Даже не опасности, а тени опасности? Странно, очень странно. По всем данным, Ведьма сидела здесь уже давно, значит, была опытным спецом… И – запаниковала? Это надо обдумать. А Адмирал спросил, вроде бы небрежно, но опять с этаким «утончённым» подтекстом: – Кстати… Твои ребята там ничего не нашли? – А там ничего и не было, – вот тут у Гейнца имелось готовое объяснение, логичное и стройное. Это был вывод Инге, но и его аналитики, и сам Гейнц не видел в нём логических ошибок и неувязок. – Это другой корабль. В том районе с промежутком в стандартный год, плюс-минус, пропали два штурмовика амазонок. Бортовых номеров у них нет, а разницу в символах на корпусе увидит только посвящённый. Так что чужаки просто перепутали корабли, и… – Гейнц осёкся. Он только сейчас понял, что в этой версии кое-что не сходится. Здорово не сходится. И это была не ошибка Инге. Чтобы понять, в чём дело, нужно было изучить их трофей. – Вот только… – Что? – Адмирал подался вперёд. – Мы по винтикам разобрали корабль танаров. У них излучатели достаточно стандартные. Конечно, конструкционные решения кое в чём отличаются, но и только. А повреждения на штурмовике амазонки нанесены другим оружием. И мы не знаем, каким. Наши инженеры сходу брякнули: «сверхплазма», но там нет даже следов радиации сверх обычного… – Вот как? – Адмирал задумался, потом решительно махнул рукой: – Предлагаю всё-таки решать проблемы по мере их поступления. И сейчас наша проблема… – Танары. Да, это тот самый случай, когда понимаешь что прав – и в то же время ошибаешься. Гейнц очень не любил такое состояние. Кто, каким оружием атаковал корабль Гомаро, вернее, его жены? Не важнее ли ответить на этот вопрос? Да… И нет. Адмирал прав, надо решать задачи по очереди. И кораблём… Гомаро надо заняться, как только будет решён вопрос с танарами. Сразу, безотлагательно. Гейнц вздохнул: – Вот тут без вариантов, придётся напрягать всех. Терру в первую очередь. Я уже слил немного инфы Петроморте, и думаю, Фридрих скоро сам выйдет на контакт. – Но сначала нам нужен Флигран. Я предлагаю использовать ту же команду, что на Нове, только вести будет Теллур, если ты не против. По той же причине, по которой там была твоя Инге. – Не возражаю. У нас нет интереса к нему. Если Фридрих выйдет на плотный контакт раньше, я постараюсь его немного поводить за нос. А когда он узнает, что корабль прошёл оцепление… – Ты присоединишься к его возмущённым охам и вздохам. – Охам и вздохам? Скорее, он будет орать, как раненный свинобык в брачном гоне, но да, корабль-то не мой. Флигран… Терроклон на условном «досумеречном» уровне развития, раздираемый социальными конфликтами и постоянными войнами. Интересно, как Адмиралтейство умудрилось внедрить туда свою агентуру, как они смогли обойти кордон Терры? Впрочем, Флигран – не Альфа, он ещё не вышел в большой Космос. Альфа-то перекрыта намертво, и карантинный флот МУКБОПа уничтожает всех, кто пытается проникнуть в зону карантина… или из неё. Ни Адмирал, ни сам Гейнц не решались назвать вслух причину, по которой им нужна эта планета. Зачем обсуждать то, что и так понятно обоим, что ещё недавно было однозначным благом, а теперь внезапно превратилось в проблему? Несмотря на постоянные столкновения в Диких и Тёмных мирах, Торговый союз давно разучился воевать всерьёз. Пожалуй, даже Сахай не сможет сравниться с тем, что им предстоит в случае развития событий по неудачному сценарию. Это будет не локальный конфликт где-то на другом краю галактики… И есть ощущение, что той же «Заре» придётся пострелять, и не раз. И своим главным калибром тоже. Жарко будет не только в космосе… А они так не умеют. Несмотря на технику, на скорость и силу – не умеют. Разучились. Вернее… Марс умеет. Может, ещё Сангус, кто-то на Теллуре, Братство… Но этого мало. Очень мало. Так что… Ладно. Не хотели по добру, значит, будем воевать. И хорошо, что сейчас. – Знаешь… – Адмирал словно прочитал его мысли. – А ведь это хорошо, что мы, а не дети, их встретим. – Дети? – Гейнц поднял бровь. – Я думал, Флоретта твоя внучка. – Ну… – Адмирал даже приосанился. А вот это, пожалуй, уже не позёрство. Это те изменения, которые заставляют выпрямить спину, добавить ещё час к тренировкам и выкинуть лишние калории из рациона. – Я не настолько стар, Питер. – О-о… Мои поздравления! – перемена темы порадовала. Гейнц встал, потянулся: – Вода не очень холодная? – Сейчас нет, для нас. А для вас так вообще тепло. – Столько воды… – Гейнц сбросил рубашку и штаны, оставшись в плавках. – Как же её много… Песок приятно грел ноги. Благодатная почва Теллура уже впитала влагу, разнося её своим обитателям по подземным каналам и речкам. Большую часть, как всегда, поглотит Лес, кое-что пополнит водоёмы, но на пляже уже сухо и песок тёплый. Гейнц улыбнулся. Как там написано? «Самое время для безопасного купания – после сезона дождей». Так? Так…. Он отступил на шаг, а потом рванул с места и, вытянув руки, почти без всплеска вошёл в воду. Эпилог 3. Мама Бонита Она много раз представляла их встречу, хотя знала, что это бесполезно: лоа всё сделают по-своему. А тут без них не обошлось. Достаточно того, что Бонита была уверена: Палома не вернётся, она её больше никогда не увидит. Но девочка здесь. Странно. Впрочем, объяснялось всё так просто, что Бонита удивилась, как ответ сразу не пришёл ей в голову. Палома изменилась. Изменилась настолько, что стала другим человеком. Бонита даже не сразу узнала её, когда девочка вошла в онфор. И дело не в том, что та была одета, как чужаки: свободные брюки, высокие ботинки, жилет с множеством карманов… Изменилась манера, повадки. Палома стала более уверенной, более… жёсткой? Да, но не только. Это была уже не оунси, перед Бонитой стояла мамбо. Но где и как она смогла пройти посвящение? Откуда в девочке эта странная сила, которую Бонита ощутила почти сразу, но не смогла узнать? Следом за Паломой в храм словно ворвался ветер, но не тормарена, нет. Этот ветер нёс не пыль и смерть, а нечто более грозное. Перемены. Её друг сказал, что Нова – это значит «Новая». Нет, это не ветер, – поняла Бонита. Это крылья. Темные сверкающие крылья за спиной её маленькой Паломы. Знает ли девочка о них? Чувствует? Или даже не догадывается? А были ли они раньше? Бонита не могла вспомнить, как ни старалась. Наверное, амулет лоа, который передал ей светловолосый воин, Павел, пробудил в девочке… что? Бонита не знала. И не представляла, как начать разговор. Они застыли, глядя друг на друга, потом на лице Паломы медленно проступила улыбка, девочка в несколько стремительных шагов преодолела разделяющее их пространство и знакомым движением, гибким и мягким, опустилась у ног Бониты, прижавшись лбом к её опущенной руке. И всё остальное стало неважно. А потом она сварила кофе – не свой, а тот, что принесла в подарок Палома, и разливала по чашкам, и слушала, слушала, слушала… Кофе был странный – слишком крепкий и слишком насыщенный, на вкус Бониты. А ещё Палома выставила на стол какие-то невиданные сладости. Часть она оставила для лоа, остальное было подарком. Но куда невероятнее, чем кофе и угощение, был рассказ Паломы. О том, как на планете со странным названием Тирана она встретила свою любовь и своего врага. Как заполучила силу. Как нашла родню – и по отцу, и по матери. Настоящей матери. Как обрела дом. Всё это на время сбило Бониту с толку. Она-то всю жизнь считала, что Палома – дочь Кармелиты и лоа, папы Легбы, судя по всему. Что же, она ошиблась? И Палома – не избранная? Как же так? Но Бонита быстро поправила себя: избранная. Просто не для Колони-17… Не для Новы. Для мира. Если верить Паломе – а она говорила правду, Бонита ни на миг не усомнилась в рассказе девочки, – её настоящим отцом был лоа семьи Предков, великий воин из прошлого. И если подумать, чудес здесь намного больше, чем рождение Кармелитой дочери от Легбы. Чудом была встреча родителей Паломы, чудом – то, что девочка осталась на планете и что её нашли… Что она, Бонита, удостоилась чести прикоснуться к этому. К чему-то огромному, намного выше понимания даже Верховной мамбо целой планеты. – Теперь я вижу, – Бонита медленно допила остывший кофе и взялась варить новый. Просить об этом Палому было бесполезно: готовить девочка не умела и не любила. Совсем. Дай ей волю, она питалась бы одним соевым молоком и тортильяс. Это была единственная выпечка, которая давалась Паломе. – И как ты стала мамбо, и почему я была уверена, что ты не вернёшься. Ты так изменилась… – А я мамбо? – странно, в голосе Паломы звучали не радость или гордость, а облегчение. – Правда? Просто я так себя называла, но чувствовала самозванкой… – Нет, всё правильно. Ты – мамбо. Обряды, праздник, официальное объявление, жертвоприношение в храме – это всё важно, но без этого можно обойтись. Главное другое… Ты помнишь, что я рассказывала о трёх испытаниях? – Э-э-э… – Палома потянула пальцы ко рту – грызть ногти, но остановилась. Бонита долго боролась с этой её привычкой. Вообще чем дальше, тем больше Палома становилась прежней. Взгляд, улыбка, жесты… Прежней, но не совсем. – Испытания страхом, гордыней и силой, да? Но я же не… Девочка осеклась и замерла, приоткрыв рот. Бонита улыбнулась: похоже, маленькая Палома только сейчас поняла, что с ней случилось. – То есть я… прошла эти испытания? Когда мы сражались с той тварью, с Оком? – Именно. Я очень боялась, Голубка, что не сможешь одолеть страх. Он жил в тебе, глубоко и надёжно, спасибо твоему человеческому отцу… – Отчиму, – качнула головой Палома. – Мой отец, настоящий отец – великий воин-лоа. Я же рассказывала. – Да. И это объясняет… многое. Сейчас в тебе почти не осталось этого дурного страха. А два других испытания… Ты прошла их, даже не заметив. И это хорошо. Но и плохо. Щёлкнул отключившийся кофейник, и Бонита медленно разлила кофе по чашкам. Палома сказала, что это полностью натуральный и какой-то очень редкий – девочка использовала слово «элитный» – сорт. Бонита никак не могла понять, нравится ей вкус или нет, но кофе по-настоящему бодрил. – Плохо… Потому что… Потому что я не научилась справляться с ними, да? Но ведь та тварь. Око, пыталась соблазнить меня силой, тем, что я избранная… Или это не считается?