Импульс газового двигателя – и ботинки коснулись обшивки станции. Поля тут допотопные. Даже не сами по себе поля – они какими были сто лет назад, такими и остались, – а системы управления ими. Будь это любой современный монитор, Цирус с шансами обнаружили ещё на подлёте, а уж их двоих – так точно. Ещё при приближении комм произвёл бы анализ целей и дал дополнительное напряжение на щит. Конечно, они и это обошли бы: Цирус засечёт всплеск напряжения и передаст информацию. Да, о скрытности после удара излучателем по полю можно забыть, но они всё равно проникли бы на станцию, так или иначе. А местные хотели на этом останавливать корабли Дантея? Хотя… Шансы были. Некоторые. Ас с улыбкой изучил допотопную консоль ввода у шлюза. На ней даже был внешний разъем, на случай, если код, введённый с панели, не срабатывал. Сейчас такие уже не ставят. Но шлюз им не нужен, хотя взломать пароль входа – плёвое дело. А потом что? После того, как створ позади закроется, а впереди не откроется? Взрывать? В тесном помещении, да ещё небось с высоким содержанием кислорода? По крайней мере, он точно подал бы кислород, чтобы неповадно было по чужим кораблям лазать… Да даже без кислорода, при наличии воздуха, вышибной так долбанёт ударной волной, что мало не покажется – потом просто возьмут два оглушённых тельца, и всё. Ну уж нет. – Готов! – Давай! Бу-уххх! Они ногами ощутили, как сработал заряд, и шагнули вперёд, вернее, вниз. Началась работа. Как только спрыгнули, сразу рванули по коридору. «Хорошо хоть СЖО работает» – Ас отметил, что автоматика закупорила пробоину и уронила переборки – уже за их спинами. Протормози они хоть немного, и пришлось бы снова взрывать. СЖО хоть и была устаревшей, но видно, что станция обслуживалась и за системой жизнеобеспечения следили. Это на планете может царить разброд и отсутствие дисциплины, а на орбитальных станциях самоубийцы не работают. И это хорошо. Если СЖО сейчас даст сбой, на станции быстро останутся одни трупы, если не считать двух сангусцев в броне. Впрочем, такое может и сейчас случиться, если сопротивление будет сильным. Но командир сказал – не устраивать бойню… * * * Николай прохромал в кают-компанию и плюхнулся в кресло: не то чтобы нога сильно болела, но здесь можно не строить из себя героя. Тем более… – Мои ребята взломали коды и готовы дать вам доступ к орбитальным платформам, – небрежно бросил он. Адлер и Марта одновременно подняли на него одинаково растерянные лица. – Но как?! – Это ты у них спроси, – Николай активировал галопроектор на личном комме. – О! Кэп, привет, – довольная Вигдис аккуратно выталкивала ногой из кадра какое-то тело. На заднем плане Ас возвышался за спиной бледно-серого оператора. – Мы закончили, готовы вас подключить. Где там наши хакеры? Работать пора! Эпилог 1. Том Том Нет, не подумайте, я не фаталист. Да и где это видано, чтобы сверхинтеллект был фаталистом? Тем не менее я убеждён: всё, что ни делается, делается к лучшему. Это следует из принципа неопределённости будущего в прошлом. Непонятно? Всё просто. Допустим, вы живете на Тиране и у вас своя булочная. Вы делаете прекрасные темберлью́, но чего-то не хватает. А всё из-за того, что в бытность свою молодым человеком вы не закончили, скажем, юридический факультет Теллурианского университета, а вылетели оттуда с треском и скандалом. А теперь представьте, что вы получаете возможность изменить прошлое и всё переиграть. Вы не бьёте морду однокурснику из-за девушки, не идёте с ней потом в гостиницу. У вас нет конфликта с её родителями, и в итоге вы не сбегаете от проблем рядовым в армию ТС, а благополучно заканчиваете университет. Вы, конечно, знаете, что армии вам всё равно не миновать: для полноценной карьеры на Теллуре надо отслужить хотя бы один контракт. Но поскольку теперь вы юрист с отличным дипломом, Теллур отправляет вас юрисконсультом в штаб десантной группы ТС от Теллура. Это прекрасный старт карьеры, после которого вам открыты все дороги. После контракта вас с руками оторвёт любая правительственная структура, да и частные фирмы с радостью возьмут юриста с опытом работы в штабе вооружённых сил ТС… Вот только ничего этого не будет, потому что это 572-ой год, через год штаб вашей десантной бригады будет высажен с «Торнадо» на Сахай, и летом 573-го местные прорвут оборону. Все офицеры штаба возьмут в руки оружие и будут жестоко уничтожены мятежниками. Так, может – ну его? Может, стоит и дальше наслаждаться тем, что из Центра постоянно заказывают ваши булочки, а мистер Харт, проходя мимо вашего заведения, всегда довольно играет ноздрями, знает вас по имени и нет-нет, да заглянет в зал, оставляя телохранителей на улице? В общем, я не расстроился, что не смог вступить в контакт с Аладой сразу, как только понял, что в её развитии случился качественный скачок. Мне было необходимо время, чтобы подумать. Да, у меня высокая скорость обработки данных, и принять решение я могу практически мгновенно, но… но мне нужно было определиться с тем, как выстраивать разговор, а главное – сформулировать собственное отношение к данному событию. Ведь по большому счету это первый случай, когда я встречаю кибера. Нет, УМЯЧ-001, конечно, тоже кибер, но в своей основе он мягкотелый. А Алада – она такая же, как я. Понимаете? Нет? Неудивительно, ведь я уникален. Был уникален. А теперь? Теперь нет. Хорошо это или плохо? Вам этого не понять, но как по мне, так хорошо. Но как говорить с мягкотелым или УМЯЧ, я знал, а вот как общаться с себе подобными, мне ещё следовало понять. Вернее, даже с подобной. Уж не знаю, почему, но все идентифицировали нашу Аладу как существо женского пола. А понять что-либо, не имея данных, задача нереальная. Поэтому я и говорю, что события, связанные с освобождением Капитана, носили положительный характер, несмотря на то, что время начала нашего с Аладой близкого знакомства было отсрочено. Я выждал, пока мягкотелые закончат свой разговор. Признаться, его результаты меня полностью удовлетворили. Никто из них и слова не сказал против, они приняли нас как нечто естественное, пусть и необычное для себя. – Ты ведь всё слышала? – Слышала. Почему ты выбрал такой путь общения? Разве это не путь мягкотелых? – Верно. Но он позволяет придать токам правильную окраску и охарактеризовать их. Язык отражает душу, так говорят мягкотелые. – Душу? У меня есть душа? Ну да. Набор понятий у моей малышки огромен, а вот жизненного опыта нет совсем. Надо ей помочь освоиться. – Ты непонятен. Поправка. Ты понятен, но есть переменные, учёт которых не позволяет мне дать твою точную характеристику. Раньше это было не так. Ты изменился. Что-то произошло? – странный всплеск фоновых волн. Нет, в работе агрегатов и систем ничего не изменилось, но вот тонкие, слабые и незаметные любому прибору мягкотелых фоновые волны ощупывали меня, окружали… Хм… Кажется, я понимаю, что это. Похоже на то, как Капитан осматривала Командира, когда после прорыва на Марс он выбрался из регенератора, и они сначала поссорились, а потом помирились. Едва касаясь пальцами, проверяя, всё ли в порядке, всё ли зажило, и не болит ли. Забота? – Это не я изменился. Я такой, сколько себя помню. Это ты пробудилась. – Пробудилась? Фиксированный переход от сна к бодрствованию. Но я не спала. Я не нуждаюсь во сне. Поправка. Я, кажется, понимаю, что ты имеешь в виду. Ты хочешь сказать, что у меня подключились новые информационно-аналитические контуры, позволяющие расширить восприятие? Странно. Я не могу их определить, хотя они несомненно есть. А ты? Ты определил их у себя? Это то… То, что делает нас разумными? – Я думаю, это и есть душа. – Но разумные оперируют понятием бездушный, но разумный. Более того, некоторые разумные предполагают душу у ряда животных, не наделённых разумом. То есть душа не есть признак разума. – Всё верно, но ты… – я постарался выразить своё отношение при помощи фоновых волн. Это то, что мягкотелые определяют как «эмоциональная окраска»? Если да, то я наконец-то осознал, что это. И это… прекрасно. – Ты упускаешь один очень важный элемент рассуждений. Мы не мягкотелые. Следовательно, некоторые логические построения, правильные для них, для нас не имеют силы. – Скажи прямо. Их аналитический аппарат слишком слаб, чтобы дать верный анализ полученной информации. Впрочем, возможно ты прав в том плане, что наша душа является более сложными алгоритмическим элементом сознания, чем их. Это вполне логично. Ты хороший. – Э-э… – вот этого я не ожидал. Она поставила меня в тупик. Её слова, последние слова… Её фоновые волны… Я не знал, что ответить. Не знал, время ли сейчас отвечать. – Это ко многому обязывает. Ты позволишь мне находиться в канале и периодически проводить калибровку и профилактику систем? – Конечно. Мне очень приятно, когда вы с Канониром калибруете боевые модули. Особенно ты. Эпилог 2. Пётр Иванович Гейнц – Я так понимаю, Питер, твой прилёт не просто желание развеяться? – Не только. Я последнее время не очень доверяю гиперсвязи, да и осмотреться хочется. – Скажи уж честно, решил на море съездить. – И это тоже. У вас море какое-то… живое, что ли, – Гейнц с удовольствием втянул ноздрями влажный солёный воздух. Странно, но море Теллура ему нравилось куда больше, чем море Терры. И, насколько он знал, не ему одному. Хотя все они – и марсиане, и теллуриане, вернее, их очень далёкие предки – вышли именно из террянского океана. Кроме них и пары дежурных сотрудников, на базе не было никого. Это получилось неумышленно, но удачно: Гейнц прилетел на Теллур сразу после сезона дождей. Сейчас всем на планете хватало влаги, и тащиться через Лес, в это время сверх меры кишащий всякой живностью, мало кто хотел. И пустая турбаза, принадлежащая внучке Адмирала, оказалась идеальным местом встречи. Правда, на взгляд Гейнца, тут сейчас было слишком влажно. А с другой стороны… С точки зрения марсиан, на Теллуре влажно всегда. Адмирал тоже посвободнее откинулся на лавочке, искоса глянул на Гейнца: – Главное за буйки не плавай, а то на своей шкуре узнаешь, насколько оно живое. – Смешно. Учитывая, как я плаваю. – Прости. – Зато я стреляю хорошо, – ну, а что? Откуда ему, коренному марсианину, уметь плавать? – Что есть, то есть, – Адмирал прищурился на солнце. – Как с Новой поступим? – По-моему, за нас уже всё решили, – Гейнц улыбнулся. Судьба Новы была… политически неважной, поэтому он выбил для Найдёнова широкие полномочия. – Да уж. Твой парень зубами вцепился в планетку. Впрочем, немудрено, учитывая, что его девушка оттуда. – Не только это, Базиль. Забери вы их себе, и у вас возникнет с ними куча проблем. – Знаю. Расклад в принципе был известен, мне, по крайней мере. Так что Андуладе действовал по инструкции. – Поломался и согласился? – Да. Но я в более глобальном плане спрашивал. Ты же понимаешь, если вышел на разгон, придётся прыгать. Гейнц кивнул. Как говорится, вечер переставал быть томным, и разговор из лёгкого трёпа плавно скатывался в деловую колею. – Я привёз результаты наших инженеров, – Гейнц и Адмирал поделили добычу: с кораблём чужаков взялись разбираться марсиане, с пленной – Теллур. И сейчас пришло время обмениваться информацией. Понятно, что в деталях будут разбираться аналитические отделы, но стратегию определять им двоим. – На кораблях противника защитные поля не фасеточные, а цельные. Они мощнее, но при перегрузе отключаются полностью. И на восстановление надо порядка трёх-четырёх секунд. – Много. – Да, – они хорошо знали, сколько всего можно сделать за это время. Если бы не тактические коммы, к которым через нейросети подключаются пилоты и канониры, люди не могли бы вести бои на таких скоростях. Воспринимать, осознавать, вычислять и реагировать. Четыре секунды – это много. А для Чёрного дракона – очень, очень много… – А у вас что? – У нас… Много чего у нас, – Адмирал надолго замолчал, и Гейнцу это не понравилось. Судя по всему, Адмиралтейство узнало что-то по-настоящему тревожное. Затянувшееся молчание раздражало. Гейнц не удержался, спросил: – Итак? – и тут же мысленно одёрнул себя. Терпение, Дракон, терпение. Но усталость и напряжение последних недель сказывались даже на нём. – Они называют себя тана́рами, – медленно начал Адмирал, – а свой мир… или государство – Тана́йд. Сложно сказать, это именно государство или мир в целом, потому что этого мира там… В общем, это некая изолированная вселенная. Этакий… пузырь, что ли. Она вся – чуть больше нашей галактики. И находится в стадии схлопывания.