– О! Хрусссталь… Нет ничего вкуссснее хруссталя с Харола… – и сунул эту штуку себе в рот. И правда разжевал и проглотил. Ну и дела… И как-то все расслабились, расселись по диванчикам. А мне интересно: никогда раньше больвогов не видела! Так что я к Варку подсела и спрашиваю: – То есть ты действительно всеядный? – Да. Я дассже уран есссть могу, если долго в ссшахте пробуду. Я могу присспосссобиться к любой ссреде. А вы – нет. Главное, ссзапомни: нассс обиссжать нельзя. Мы очень ссзлопамятные и никогда обид не проссщаем. Просссто больво бьют сссразу, а больвог обиду накопит и потом придумает сссмерть лютую и сссстрассшную. А я на него смотрю и опять не понимаю: он серьёзно или прикалывается? Потому что он, конечно, жуткий, но чем дальше, тем симпатичнее кажется. Он не просто кожистый, а чешуёй покрыт, и вблизи видно, что каждая чешуйка синим и зелёным отливает. А глаза у него так вообще красивые и на драгоценные камни похожи: огромные, золотисто-зелёные, зрачок вертикальный и словно светится по краю… Но про обычаи и правила больвогов лучше знать – ну, просто чтобы не обидеть и не задеть случайно человека… тьфу ты, существо. Так что я Варка спросила: – А что у вас считается обидой? А он так удивлённо на меня посмотрел и отвечает: – Не ссзнаю. Ну и вот как тут быть? – Ну ты меня предупредишь, если что? И… А в чем ещё разница между больвогом и больво? – В темпераменте, – важно так ответил Варк. – Мы более уравновессшенные. И как ссследсствие – дольссше живём. Ссзначит, умнее. Да, кэп? – У вас мозг более развит, – Ник кивнул с каменным лицом, а Варк таким странным движением в его сторону голову повернул, что мне правду жутковато стало: – Ссзначит, по-твоему, я тупой, рассз не ссзнаю этого? – Нет, ты умный. Просто забыл это упомянуть. – Ссзначит, память дырявая? – Не, ты что! Просто ты умный и посчитал, что это неважная часть информации, вот и не сказал. – Это да, я умный. Это же не я на первый ряд на арене сссел! – Что есть, то есть… И тут я поняла: Варк – это тот самый гладиатор, которого Ник на Арене победил! Мне и Кай рассказывала, и от Стеллы, подруги Игоря, я эту историю слышала. Значит, эта ругань ихняя – несерьёзное что-то? Я на других посмотрела: сангусцы из экипажа Ника уже чуть не открыто ржут, Тим тоже со смеху давится, да и мои улыбаться начали. И Варк не то свистит, не то шипит – я так понимаю, это он смеётся. Ну и хорошо, ну и правильно… Я, кстати, долго не могла понять, как всё-таки корабль Ника называется. Он его то «Пуля», то «Цирус» называл, а на борту вообще 7.62 написано. И почему-то каждый раз, как я это видела, мне смешно становилось. Вот только непонятно, почему. Про названия я в конце концов Ника спросила, и он объяснил: – «Цирус» – это кодировка, выданная при регистрации. 7.62 – шестьдесят второй номер седьмого тома Единого реестра нестандартных космических аппаратов отчётного года сдачи корабля в эксплуатацию. А «Пуля»… Это вроде как народное название, и под ним он прописан в каталогах Теллура. Да и похож он на пулю, эта форма себя за тысячелетия зарекомендовала, знаешь ли. В общем, ничего я не поняла. Но у Ника с Хелен вообще всё сложно, кроме их чувств друг к другу. Хелен – официальная любовница мистера Харта, Ник, я так понимаю, по-прежнему с Фло встречается, но я же вижу, что у них такая любовь, что только в стихах и песнях описывать! И при этом они так спокойно… Я вот ни за что Тиму не изменю, что бы ни случилось. Просто не представляю, как это можно. А у них… Словно любовь отдельно, а жизнь – отдельно. Не понимаю. Но вот что Ник мне действительно благодарен, это я поняла. Он мне такой подарок сделал!.. В общем, мы только-только с Теллура в зону разгона пошли, а он ко мне подваливает с заговорщицким видом таким и говорит: – Вот что. Лететь нам долго, времени хватит. Идём. – Куда? – К кибермозгу «Алады». Апну твой пипелац. – Что? – ничего не поняла, но прозвучало это жутко. Ник засмеялся: – Не обращай внимания. Шутка из моего мира. Ты же свой корабль менять не собираешься? – Вот ещё глупости! С какой стати я должна «Аладу» на что-то менять? Она моя… моя подруга, наверное. Или сестра. Хотя про корабль глупо так говорить. Или нет? В общем, пришли мы в кибермозгу. Ник достал из кармана футляр, а из него – какую-то пластинку из золотисто-чёрного материала вроде пластика. У меня аж сердце ёкнуло: из такого же материала диск был сделан, на котором мама… Мне Пётр Иванович потом копию той записи сделал, но я её не смотрела больше и не слушала. – Это что? Какая-то штуковина Странников? – Да. Мы тут давеча… несколько лет назад для Адмиралтейства добыли неслабую кучку их артефактов, ну я и взял себе часть находок в счёт гонорара. – И что это? – Ну-у… Механический зародыш. – Чего?! Ник вместо ответа улыбнулся. Причём от души, а не формально. Я теперь знаю, почему он такой… неэмоциональный, зато уж если чувства прорвались, это очень хорошо видно. Вернее, чувствуется. – Ты мне веришь? – Да. – Клади руку на пластину. Подумай о своём корабле. Она у тебя «он» или «она»?.. Должен прийти запрос. Представься – «капитан». Ну и дальше по обстоятельствам. – Ну-у… Ладно. Материал этот прохладный был такой и очень приятный на ощупь. Вроде и гладенький, и бархатистый, прям хочется в руки взять и гладить. Сначала ничего не происходило, а потом меня словно мысленно позвал кто-то. Вернее, не позвал… Это было как запрос на канал связи. Ну, я его и открыла вроде как. Подумала: «Я капитан» – и услышала прямо в голове женский голос: – Приветствую, Капитан. Начата подготовка системы. И штуковина эта у меня в руках вроде шевельнулась. Я её от неожиданности чуть не выронила. Смотрю, а там на торце пластины типовые комм-разъёмы открылись. De puta madre… Я на Ника глянула, он кивнул, ну я эту штуковину и кибермозгу и подключила. Ох, надеюсь, я ничего не испорчу! А Ник говорит: – Он в корабль встроится. Это… Ну, это всё в корабле. От кибермозга до последнего винтика. Он его оптимизирует, и… Скажем так, оживит. Если тебе понять по-другому проще, то даст ему электронную душу. На «Цирусе» такой интегрирован. У меня вообще постоянный контакт с кораблём, но я киборг. Получится ли у тебя – не знаю. Ну, вот заодно и проверим. А тут из интеркома раздаётся: – Прошу сообщить режим модификации. И вроде это всё та же автоматическая система оповещения говорит, а уже вроде и не совсем. Что-то изменилось. Интонации живые появились, что ли? – Что? – спрашиваю, а сама как со стороны себя вижу: стою в аппаратной, дура дурой, глазами хлопаю. – Режим модификации? Ник ответить не успел, потому что… – Алада, наверное, так теперь надо говорить? – спрашивает: – Капитан, возможности моего кибермозга пока ограничены. Это был вопрос? Ну, тут я более-менее уже сориентировалась… вернее, поняла, что происходит. Самонастраиваемые системы – дело знакомое. И уж если я с Том Томом научилась общаться, то с Аладой мы и подавно общий язык найдём! – Да. Это был вопрос. Какие существуют режимы модификации? – Чтобы избежать проблем с эксплуатацией, рекомендую спящий режим. Модификация будет производиться в состоянии покоя или при гиперпереходе. – Спящий режим подтверждаю. – Подтвердите полномочия экипажа, записанные в бортжурнал. Да, я всё сделала, как положено. Вообще это так здорово было – наконец-то заполнить пустые разделы бортжурнала, так по-настоящему!.. Я ещё раз список экипажа вызвала, всё проверила и говорю: – Подтверждаю. – На борту имеется неконтролируемый объект, Капитан. Присвоить статус или удалить объект? Я вообще ничего не поняла, смотрю на Ника, а тот лицо каменное сделал… Понятно, что это прикол какой-то, но ведь не скажет! Ладно… – Алада, что за объект? – Он рядом с вами, Капитан. Из ниш два робота-уборщика вылезли и к Нику так по-деловому подбираются. Это что, это он – «объект»? Точно, он же не человек! А Алада говорит, и вроде даже с предвкушением каким-то: – Я могу произвести нейтрализацию объекта. Ну, я Марс вспомнила и говорю: – Присвоить статус «гость», – а сама думаю: а если не получится? Что тогда? Но Алада согласилась: – Принято, – а потом сообщает, капризно так и чуть ли не с сожалением: – Дон Николас Асеро де Андуладе, вам присвоен статус «гость». В случае враждебных действий вы будете нейтрализованы. – Ага, я понял, – Ник смеётся, и я вижу, что ему и вправду весело. – Она это «Принято» совсем как ты сказала. Кстати, мой тоже меня хотел того… Пока разобрался, что я объект и капитан в одном лице, едва не сгорел.