Люси взволнованно ахал, доставая пластинку из ящика. – Некрасиво, чувак, – говорил Косяк лежащему Марти. – Типа вообще. Музыка, она для всех. – Он пнул по ноге Марти. – Ого. Полный нокаут. Маленький чувак, да ты силен. – Очень силен, – согласился Люси. Линус снова взглянул на Марти. Тот дышал. Скорее всего, обойдется головной болью. – Он тебя ударил? – спросил Линус. Люси оторвался от разглядывания пластинки Чака Берри: – Почему ты так странно говоришь? – Как? – Как будто ты злишься. Ты злишься на меня? – Люси нахмурился. – Я ничего не сделал, правда. – Он ничего не сделал, – подтвердил Косяк. – А Марти будет уволен, как только придет в себя. Линус покачал головой: – Если я и злюсь, то лишь на этого… этого человека. Я не могу на тебя злиться. – А-а. Потому что ты меня любишь, да? Да, признался себе Линус. Он всех их любит. – Что-то вроде того. Люси кивнул и вернулся к ящику. – Я нашел шесть из тех, что искал. Могу я взять шесть? – Берем шесть. Они оставили Марти на полу и вернулись в торговый зал. Возле прилавка на полу лежали инструменты Талии. Но ее самой не было. Сердце Линуса пропустило удар. В следующую секунду он увидел, что Талия стоит у окна и смотрит на улицу. А там на тротуаре стоит девочка лет пяти или шести, с двумя темными косичками. Девочка приложила руку к окну; Талия сделала то же самое. Их руки были одинакового размера и совпадали идеально. Талия засмеялась, и девочка за окном улыбнулась. А потом к ней подбежала женщина, схватила за плечи и развернула к себе, испуганно посмотрев на Талию через стекло. – Как ты смеешь! Не подходи к моей дочери, уродка! Линус сердито выступил вперед: – Послушайте… Женщина плюнула в окно и, подхватив дочь на руки, поспешила прочь. – Какая злобная, – прошептал Люси Линусу. – Хочешь, я толкну ее в стену, как Марти? Это будет круто? – Нет, – сказал Линус, увлекая Люси за собой. – Это не будет круто. Так можно делать лишь для защиты себя или других. Она была злобной, но использовала только слова. – Слова тоже могут ранить, – сказал Люси. – Знаю. Но нельзя на всех кидаться. Если кто-то ведет себя грубо, оскорбительно, не следует отвечать тем же. Это то, что нас от них отличает. То, что делает нас хорошими людьми. – Большой чувак прав, – кивнул Косяк, подходя к ним сзади. – Некоторые люди – отстой, и пусть себе барахтаются в своем отстойнике. Талия все еще стояла у окна. Плевок той женщины стекал по стеклу. – Странно, да? – Талия покачала головой. – Люди странные. – С тобой все в порядке? Она пожала плечами: – Девочка была хорошая. Она сказала, что ей нравится моя борода. А тетка придурочная. – Она просто… – Я знаю, что она и почему, – отмахнулась Талия. – Я видела такое раньше. Ничего, всегда есть надежда. – Что ты имеешь в виду? – Девочка меня не боялась. Не испугалась того, как я выгляжу. Значит, она способна думать своей головой. Может, ее мать скажет ей, что я плохая. И может, девочка в это поверит. А может, совсем не поверит. Артур часто повторяет: чтобы изменить мнение толпы, нужно начать с мнения нескольких человек. Девочка – только один человек. Но и та женщина тоже. – Талия улыбнулась. – А теперь можно нам на кладбище? Я хочу опробовать свою лопату. Что ты нашел, Люси? – Чака Берри, – гордо ответил тот. – А еще я толкнул Марти в стену! – Даже штукатурка потрескалась! – со смехом сказал Косяк. – Страшное дело. – Ух ты, – протянула впечатленная Талия. – Он умер? Мы можем его похоронить? Сейчас соберу свои инструменты и… – Нет, он не умер. Я знаю, что мистер Бейкер этого не одобрил бы, поэтому не стал вытаскивать из Марти кишки. Талия вздохнула: – Ну и ладно. Мне очень нравится Чак Берри. С удовольствием послушаю пластинку. – Да, у него крутая музыка! – Люси взглянул на Линуса. – Заплатим? Мы не можем украсть пластинки, потому что Косяк не придурок. Верно? – Верно, он не придурок, – сказал Линус, мысленно поклявшись себе никогда больше не повторять этого слова. – Мы заплатим… – Нет, – сказал Косяк. – Я не возьму ваших денег. Ты получишь их бесплатно, маленький чувак. Прошу прощения за Марти с его попыткой экзорцизма. – Линус! – радостно воскликнул Люси. – Я получу их бесплатно! Это даже лучше, чем воровство! Линус вздохнул: – Это не… Ладно, не важно. – Пошли, большой чувак, – шутливо сказал Люси, толкнув плечом в бедро Линуса. В половине третьего они встретили остальных перед кафе-мороженым. Прохожие таращились на них, но никто из детей этого не замечал. Все с улыбками слушали Чонси, на котором красовался новый головной убор. Увидев Линуса, Люси и Талию, Чонси замахал щупальцами. – Вот они! – закричал Чонси. – Люси! Талия! Вы не поверите! Смотрите, что у меня! Он поднял головной убор, глаза на стебельках возбужденно вытянулись. В щупальцах он держал знакомого вида фуражку. – Он ее мне подарил! – воскликнул Чонси. – Я даже не просил! Я сказал тому коридорному, что считаю его величайшим человеком на Земле и что, когда я вырасту, я хочу быть таким же, как он, и он отдал ее мне. Представляете? – Чонси приладил фуражку между глазами. – Как смотрится? – Шикарно, – сказал Линус. – Жаль, что у меня нет с собой чемодана, а то я попросил бы тебя его взять. – Правда? – взвизгнул Чонси. – Вы серьезно? – Отличная вещь, – одобрительно произнес Люси, похлопав по фуражке. – Мне она нравится больше, чем твоя другая фуражка, хотя та тоже хороша. – Спасибо, Люси! – А что у вас? – спросил Артур, садясь на корточки перед Талией и Люси. Те показали ему свои сокровища. – Ах! Какая прекрасная лопата. И пластинки! Мы послушаем их, как только вернемся на остров. – Все в порядке? – тихо спросила Зоя, пока дети отвлеклись. – Если ты спрашиваешь, не были ли совершены какие-нибудь преступления… Ничего, вроде обошлось. – Есть о чем беспокоиться? Линус покачал головой: – Расскажу потом, когда вокруг не будет маленьких ушек. Едва ли им нужно знать, что Люси… – Я толкнул придурка по имени Марти прямо в стену – он пытался изгнать из меня демонов в маленькой запертой комнате! А потом Косяк отдал мне пластинки бесплатно! Правда, круто? – Ух ты! – хором воскликнули дети.