– Теперь я поняла, почему ты пропускаешь все через себя. – Ее голос стал грустным. – Все из-за этого чувства приближающейся… – Она не договорила, резко обернувшись к Дориану: – Думаешь, что уже слишком поздно радоваться? Боишься, что потом будет больно уходить? Он не мог не рассмеяться: – Ты что, анализируешь меня? Альма нахмурилась, заподозрив неискренность в веселье, но Дориан говорил правду: он уже давно со всем смирился. Его вовсе не беспокоила собственная смерть, потому что были вещи и важнее. Ну и хуже. – Спасибо, – после молчания сказала Альма, и Дориан изумился: – За что? – Ты доверился мне! – она обаятельно улыбнулась. – Мы неправильно начали, и я хочу, чтобы ты знал, что я никогда не считала тебя самовлюбленным павлином. Дориан не смог сдержать улыбки. – Надеюсь, ты говоришь это не из жалости? – Ни за что! – воскликнула Альма, внезапно схватив его за руку. – Идем, Дориан, я хочу показать тебе нечто интересное! Бродить туда-сюда по мосту – это же несусветная глупость и скучища! – Куда мы?.. На них оборачивались, но Альму это ничуть не смущало. Она хохотала в голос, делая небольшие шажки на высоких каблуках и смешно работая локтями. Дориан тоже смеялся. Тут он понял, что хочет крепче сжать ее пальцы, у него даже мысли не было вырвать руку из ее хватки. Что делает эта безумная девушка? И почему рядом с ней Дориан внезапно сам почувствовал себя безумцем? Но от этого стало так тепло и приятно! – Мы направляемся в мое самое любимое место! – бодро воскликнула Альма, придерживая одной рукой шляпку. Наконец они достигли конца моста и очутились у дороги, ведущей в сторону Центрального парка. На входе возвышались белоснежные арки, к ним крепились старомодные фонари. Дориан обернулся, чтобы проверить, наблюдает ли кто-нибудь за ними, и увидел, как из ветлечебницы вышла женщина с кошкой на руках, а за ней – мужчина, придержавший дверь. – Я была здесь особенно часто, когда Аспена не было рядом. – Что ты собираешься делать? – спросил Дориан. Лицо Альмы осветилось безумной улыбкой, когда мимо проехала машина. Он не верил, что Альма мчалась в парк с таким энтузиазмом только для прогулки, и ее глаза это подтверждали. – Ты никому не должен говорить, что мы будем делать, – заговорщицки предупредила она. – А что мы будем делать? – многозначительно уточнил Дориан, и Альма покачала головой. Он сунул руки в карманы и склонил голову на плечо. – Хорошо, никому ничего не скажу. Но что ты имела в виду, когда сказала, что бывала здесь часто, когда Аспена не было рядом? На ее губах на несколько секунд застыла улыбка, и она внимательно посмотрела в лицо Дориана, будто искала подтверждение, что он шутит. Затем расслабилась и легкомысленно пожала плечами: – Это долгая история. Такого Дориан не ожидал, ведь образ Альмы уже давно сложился в его голове. Она девушка-болтушка, которая любит яркие наряды, и одновременно настоящий специалист, знающий свое дело. И ни разу не девушка, которая умеет что-то держать в себе. Альма тем временем протянула Дориану руку в белоснежной перчатке. – Давай, Дориан. Это тот самый миг, который разделит твою прошлую и настоящую жизнь. На мгновение он замешкался, но затем протянул свою руку, и она сжала его пальцы. Они ступили на лестницу и вошли на территорию парка, погруженного в загадочную темноту. Ни один аттракцион не работал; ни один прохожий не встретился. Вдоль аллеи холодным светом горели фонари. Дориан многозначительно сказал: – Ты привела меня в парк. – Нет, вовсе не в парк. – Она со смешком сжала его пальцы. Не отпускала его руку, будто так и нужно. Вокруг не было никого и ничего. Когда они брели по каменной дороге, их окружали только высокие деревья и лунный свет, просочившийся сквозь корявые ветви. Дориан не мог понять, что происходит. Неужели все это на самом деле? Неужели он действительно здесь, в пустынном парке, с девушкой, которая, казалось, злила его больше всех на свете? Раньше. Которая злила его больше всего на свете раньше, не сейчас. Пока Дориан осознавал это, Альма подвела его к высокому полукруглому зданию. – Что это? – Ты не… – Она изумленно взглянула на него, затем нервно улыбнулась и, покачав головой, посмотрела на здание. – Это мое любимое место. – «Ледовой дворец», – Дориан прочел вслух вывеску над дверью. С долей иронии посмотрел на Альму: – Он закрыт. – Я заметила. Дориан прищурился: – Да, и ты собираешься забраться внутрь, что незаконно. – Я не забыла, что ты сын детектива, – сказала Альма, и Дориан уже догадался, что последует дальше. – Но это… – Она провела рукой перед его глазами, сжимая другой рукой его пальцы и, очевидно, даже не осознавая этого, – мы попадем в другой мир, Дориан! Идем! Он опомниться не успел, как Альма всучила ему в руки коньки. Он крутил головой по сторонам, ожидая, что на каток кто-нибудь ворвется и их вышвырнут. Или хуже – уведут в наручниках. Альма плюхнулась на скамейку, проворно стянула свои сапожки и принялась надевать коньки. Она подняла рыжеволосую голову и, оценив напряженную фигуру Дориана, рассмеялась: – Боже, ты ничуть не изменился. – Она стянула волосы в неряшливый пучок, поправила шнурки на коньках и воскликнула: – Готово! Дориан ошарашенно присел рядом, судорожно роясь в памяти. Альма Сивер. Альма Сивер, – повторил он, пробуя ее имя на вкус. Но ничего не происходило – он ее не помнил. Альма перестала улыбаться и спросила: – Что такое? Тебе плохо? – Нет, ничего. – Дориан вздрогнул и начал развязывать шнурки на ботинках. Альма не стала его дожидаться и уже через мгновение скользнула на лед и сделала круг. Из-за нее Дориан забывал дышать. Когда увидел Альму на льду, его сердце замерло. Она смеялась, запрокинув голову, затем сделала разворот, на секунду замерла в воздухе и вновь ударилась лезвиями коньков о лед. Дориан смог выдохнуть. Он без раздумий бросился к ней, решив, что, если будет рядом, риск, что доктор Сивер свернет себе шею, уменьшится. Однако стоило конькам коснуться льда, как ноги Дориана разъехались в разные стороны, и он едва успел ухватиться за бортики. Альма с громким смехом подкатилась к нему. – Ты в порядке? – Она прикрыла рот ладошкой, но не могла скрыть счастливый смех. Дориан почувствовал, что его щеки начинают гореть. Он поднял бровь, и Альма помотала головой: – Прости, я просто не ожидала, что профессор Харрингтон может выглядеть так… Она с трудом сдержала улыбку и протянула Дориану руку. Он с сомнением взял ее, и Альма сжала его пальцы. – Я научу тебя, – пообещала она. Дориан отлепился от бортика и стал следовать указаниям Альмы: – Вперед. Наклонись. Не так! Вперед. Чувствуй колени. Осторожно… медленно… не сдавливай мою руку, ты мне так пальцы сломаешь … сильно не наклоняйся! – Прекрати! – Дориан рывком выпрямился, решив, что сейчас вернется на скамейку и будет наблюдать за девушкой с безопасного расстояния, но не удержал равновесие и полетел куда-то вниз. Столкновение со льдом было грандиозным, и Дориан отключился. Сквозь мертвую тишину, опустившуюся на голову, он услышал знакомые голоса. – Эй, Альма, прекрати! – Давай, малыш, ведешь себя словно ребенок! – Я не ребенок и давно доказал тебе это. – Давай, не веди себя как девчонка… Думаешь, если схватишь меня, я перестану говорить, что ты… девчонка? И если станешь так целовать? Давай… сделай это. Один раз. Не бойся, ты не сломаешь себе ноги, Дориан. Максимум одну. Лодыжку. Но я не позволю тебе умереть, ты нужен мне живым… Дориан моргнул и увидел перед собой Альму Сивер. Она сидела на коленях и держала в своих руках его голову. – Не похоже, что у тебя сотрясение, – со знанием дела сказала она. Из ее голоса исчезло веселье, взгляд стал тревожным. – Ты в порядке? Голова кружится? Постой, у меня в сумочке есть аптечка. – У тебя… – Дориан с трудом сел, держась за руку Альмы, – у тебя с собой аптечка? – Мало ли что может случиться, – ответила она как ни в чем не бывало. Дориан был все еще не в себе. Ему мерещились голоса, какие-то образы… Альма поднялась и потянула Дориана за собой. – Ты словно ребенок, – пробормотала она. Я не ребенок и давно доказал это тебе. Что это за ерунда? Дориан чувствовал, что его сердце от возбуждения колотится как сумасшедшее. Энергия била в его теле через край, выливалась через пальцы. Он почти не слушал Альму, пока она не произнесла: – Вот я и решила, что ты все-таки должен совершить что-то… незаконное. Дикое. Как тебе? – Больно, – улыбнулся Дориан, понемногу приходя в себя. Альма сразу же встревожилась: – Едем в больницу!