Мне даже в голову это не пришло. Какое мне дело? «И кто это?» «Я думаю, ты». Я в голос рассмеялась, но тут же смех превратился в стон, и я положила руку на живот. С трудом написала Скалларк сообщение: «Я не так больна, чтобы меня нужно было утешать такой ерундой». «Вот увидишь! – многообещающе ответила она. – Завтра мы с Аспеном придем тебя навестить. И нас ждет обход больницы. Знаешь, доктор Арнетт может ради шутки привести группу в твою палату. Крэйг сказал, что разберется с ним, но особенно рассчитывать на положительный результат не приходится. Мне кажется, доктор Арнетт его недолюбливает». Все еще недоверчиво качая головой, я отложила телефон на столик и осторожно легла на кровать. Настроение поднялось. Это хорошо. Хорошо, что у других, например у Скалларк, нет тех же мыслей, что и у меня. Я думаю постоянно. Задаюсь вопросами. Меня завтра убьют? Или послезавтра? Кто за мной охотится? Я успею найти ответы на свои вопросы до того, как меня найдет маньяк? Я смогу уберечь от смерти своих знакомых, друзей и просто людей, которым, возможно, прямо сейчас, пока я валяюсь в больнице и смотрю через голое окно в темноту, грозит опасность? Вечером на следующий день Аспен опять заявился ко мне в палату. Я удивилась, потому что он должен был работать в ночную смену, и спросила чуть резче, чем планировала: – Зачем ты пришел? – Я начинаю задумываться, не с другой ли ты планеты. Друзья не спрашивают, зачем ты пришел, лежа в больнице с ранениями, они просто благодарны. – Ну да, я благодарна. Так зачем ты пришел? В ответ Аспен закатил глаза и присел на табуретку у моей кровати. – Невыносимый человек. Ладно, раз уж тебе нужна причина, я могу ее придумать. – Он закинул руки за голову, и я вспомнила о Ное. – Я все думал о твоей теории. – Какой именно? – Ты говорила, что, возможно, Неизвестный убивает девушек из жалости. – Аспен выпрямился и подпер щеку кулаком. – Да. – Что Неизвестный хотел избавить от мучений Майю и Сьюзен. – Да. – Кажется, я понял, почему она выбрала Скалларк, Киру, Згардоли, Леду Стивенсон, а затем попыталась убить тебя. – В итоге ты думаешь, что вчера на меня напала женщина, – заключила я. Аспен кивнул, продолжая размышлять вслух: – И дело не в отцах. И не в дочерях. Дело в насилии. Майя и Сьюзен подвергались насилию со стороны отцов, вот субъект и решил вмешаться. Я встретился с Кирой – я говорил тебе, – и она была ранена. Отец ее избивает. Так что я думаю, отцы – это просто стрессор Неизвестного. Леда тоже подверглась насилию. Я думаю, давно, а не только сейчас, когда она начала твердить о слежке. Я навещал ее в психиатрической больнице, и не смотри на меня так! – шепотом воскликнул Аспен. Я подняла бровь: – Никак я не смотрю. Но я смотрела, потому что поверить в то, что мой профессор по биохимии – дьявольское чудовище, причиняющее боль своей дочери, было сложно. – Нет, смотришь. Смотришь так, будто у меня не все дома. – Продолжай, пожалуйста, – миролюбиво сказала я, хотя хотелось уже треснуть Аспена в лоб, чтобы он прекратил. Он просто какая-то Мать Тереза, всем спешит на помощь. – Два дня назад я навещал Леду и случайно спровоцировал у нее приступ. – Его губы виновато сжались, поэтому мне пришлось около пятнадцати секунд подождать, когда он придет в себя и решит продолжить. – Судя по ее поведению, думаю, ее с самого детства мучили. У меня засосало под ложечкой, и очень некстати. Я вспомнила наш с Ледой разговор в женском туалете, когда она кричала, что я не знаю, что с ней случилось. И я сказала, что мне все равно. Я отогнала от себя эти мысли. – Она сказала, кто это? – Нет. – Аспен потер переносицу, потом полностью закрыл лицо и провел ладонями вверх-вниз, словно пытаясь прогнать сонливость. – Сначала я решил, что это отец. Но отец Леды мертв, а маньяк все еще ее преследует. – Есть кто-то еще? – спросила я. Аспен неуверенно мотнул головой: – Не кто-то еще. Просто кто-то другой. Настоящий Криттонский Потрошитель – я думаю, это он. И он, и Неизвестная следят за Ледой. – Она решила избавить ее от боли, потому что «так будет лучше», – произнесла я, вспоминая. – Похоже, эта женщина с легкостью может поставить себя на место девушек. А Згардоли и я… каким-то образом женщина узнала обо мне и о том, что он якобы попытался сделать со мной. Убила его, а затем принялась за меня. Она возомнила себя Ангелом Милосердия. – Я тоже так подумал. – Мы легко узнаем, кто она, – сказала я, но тут же, чтобы не пугать Аспена, продолжила тише и мягче: – Она придет за мной, Аспен, верно? Она должна облегчить мою боль. Но кроме меня теперь есть еще Кира, Леда и Скалларк. С Ледой легче всего – она в больнице, под наблюдением врачей. Кира, я думаю, послушает только тебя… Я лихорадочно соображала. За себя я смогу постоять. За Ледой проследят врачи и медсестры. С Кирой разберется Аспен – он ее слабое место. Он хотя бы сможет к ней подобраться, не рискуя сломать ребра себе и ей. Тогда я пойму, не является ли она нашим Неизвестным Ангелом Милосердия, и смогу вычеркнуть ее из списка подозреваемых. Ведь Кира отличный кандидат: она в хорошей физической форме, да еще и подвергалась насилию со стороны отца. И еще – именно она брала у Згардоли интервью. Кира могла догадаться, что он хотел сделать, хоть и перевернула всю историю с ног на голову. Я вздохнула, осознавая, что если бы Кира была Ангелом Милосердия и пыталась избавить меня от боли, то не стала бы клеймить меня убийцей и психопаткой. Нужен кто-то другой. Должен быть кто-то, кто понимает и жалеет меня. Однако единственное имя, которое приходит на ум, – Скалларк. Но думаю, у нее и так забот хватает, кроме того, чтобы планировать, как прикончить меня. Похоже, Аспен думал о том же, о чем и я. Он потер подбородок и пробормотал: – Да, это будет сложно… – Ага. – Если только она не решит снова подобраться к тебе в каком-нибудь лесу… – Мм. – Айрленд! – Аспен уставился на меня. Я перевела взгляд с покрывала в цветочек на друга. Он продолжал говорить на повышенных тонах с той горечью, которая в последнее время слишком часто проявлялась в разговоре со мной. – Тебя не пугает перспектива быть убитой какой-то психопаткой, которая уже убила пять человек?! – Конечно, пугает. – Просто ты… не веди себя так спокойно, словно тебе плевать на свою жизнь. Иногда мне кажется, будто ты… иногда у меня возникает ощущение, будто бы ты думаешь, что у тебя нет причин жить. Я усмехнулась: – Ты забыл о моем путешествии на Аляску? – Я серьезно! – громко сказал Аспен, и мне внезапно стало не по себе от его выпада. – Ты даже не ведешь себя так, будто тебе страшно! – А что я должна делать? Мне нужно бегать по палате с криком о помощи и воплями о том, как мне страшно?! – Черт, – с досадой выдохнул он и провел пальцами по волосам. Наклонился вперед, ткнулся локтями в колени и поднял голову. Он хмурился, глядя на меня снизу вверх, но я видела в его серых глазах тревогу. – Я боюсь, что, когда ты найдешь ответы на свои вопросы, ты просто… исчезнешь. – Он снова выпрямился. – Только это дело держит тебя на ногах. Ты увязла так сильно, что не заботишься о себе! – Я в больнице, – сказала я, пытаясь быть бесстрастной, но голос предательски дрогнул. – Нет, я уже не могу тебя понять. Ты должна перестать шутить и отнестись к этому серьезно. Между нами повисло гнетущее молчание, затем мы отвели взгляды. Не знаю, чего он ждал. Может, ждал, что я извинюсь и попытаюсь переубедить его. Я просто оцепенела. Глядя в его встревоженное лицо, глядя в серые глаза, я испытывала жалость, потому что Аспен сильно ко мне привязался. А я, может, действительно не выживу. И что тогда? Мы так и не успели помириться, потому что пришла медсестра и выгнала его. Аспен послал мне обнадеживающую улыбку и ушел. Только после этого я поняла, насколько сильно он помогал мне скрасить время. Стоило остаться одной, как стрелки на часах остановились. Минуты текли очень медленно, словно нехотя. Аспен думает, что я не ценю свою жизнь, но это не так. Просто в моменты опасности я могу думать только о том, что должна выжить. Должна выжить, чтобы узнать правду. И в ту минуту, умирая, я злилась, что не смогла перед смертью увидеть лицо убийцы, скрытое под маской. Аспен прав? Я боюсь, что, когда ты найдешь ответы на свои вопросы, ты исчезнешь. Я судорожно вздохнула, отнимая руки от лица. Со мной все хорошо. Все неправда. Я жива, потому что хочу жить. Не без труда я взяла со столика свою записную книжку и вытащила список желаний, который был со мной с седьмого класса. Пробежалась по нему взглядом. «Сходить на концерт любимой группы», «пойти в романтический поход с Виктором из восьмого класса», и все в том же духе. Сейчас до всего этого мне нет дела. У меня нет совершенно никаких желаний, кроме цели – «найти убийцу мамы». Аспен прав: я сильно увязла. Я взяла листок, сложила его в несколько раз и спрятала под подушкой. Потому что даже если я увязла в этом сейчас, это не значит, что так будет продолжаться вечно. Весь следующий день я ждала прихода Аспена, всячески отвлекаясь на сообщения от Скалларк о предстоящей вечеринке в честь Хэллоуина. Однако Аспен так и не пришел, зато меня осчастливил своим визитом детектив Дин. Он объявил, что полицейский участок сделал запрос на помощь внештатных специалистов, и сказал, что теперь мне не о чем беспокоиться. Чуть позже, во время обхода больницы, ко мне заглянул Крэйг. Он ни словом не обмолвился о Згардоли, и я сперва почувствовала облегчение (он не думает, что я причастна к его смерти), а затем напряглась, вспомнив глупости Скалларк о том, что я нравлюсь Крэйгу. Ну нет, он просто веселый парень. Со Скалларк он ведет себя точно так же: шутит, флиртует, притаскивает ей из дома печенье, которое готовит его бабушка.