— Да, — говорю я, вспоминая ночь моего приезда. — В Комнате Индиго не работает выключатель. Не говоря уже о том, что когда я вчера приехала домой, то горела люстра. — А здесь, внизу? — Дэйн смотрит на потолок кухни и изучает светильник — массивный прямоугольник из дымчатого стекла с золотой отделкой, который, как и вся остальная кухня, попахивает восьмидесятыми. Его взгляд вскоре перемещается на выпуклую, покрытую пятнами полоску на потолке, расположенную прямо над столом. — Похоже, тут протекала вода, — говорит он. — Я уже добавила это к очень длинному списку вещей, которые нужно сделать на этой кухне. Дэйн забирается на стол и встает под выступом, пытаясь рассмотреть его поближе. — Что вы делаете? — Проверяю, не поврежден ли потолок, — говорит он. — Возможно, придется ремонтировать его как можно раньше. Он тычет в выпуклость указательным пальцем. Затем нажимает на нее целой рукой. Вид потолка, слегка прогибающегося под его пальцами, возвращает мне еще одно воспоминание, известное только по Книге. Мой желудок сжимается, когда я представляю, как штукатурка раскрывается и змеи вываливаются наружу. — Дэйн, не надо, — мой голос звучит более взволнованно, чем мне бы хотелось. — Оставьте пока его в покое. — Эта штукатурка чертовски слаба, — говорит он, продолжая давить. Потолок расширяется и слегка сжимается — будто вздымается и опускается, как грудь спящего человека. «Это змеи», — шепчет мне голос, который я слышала вчера. Голос папы. — «Ты знаешь, что они там, Мэгги». Если под потолком кишат змеи, я хочу притвориться, что их там нет, точно так же, как мои родители притворялись, что Книга не разлучила нашу семью. — Дэйн, я серьезно, — говорю я, отбросив вежливость и уже злая. — Прекрати это делать. — Я просто… Рука Дэйна прорывается сквозь потолок, пробивая штукатурку до самого запястья. Он чертыхается и отдергивает кулак. Потолок дрожит, когда маленькие кусочки штукатурки осыпаются вокруг него. Швы заплаты потемнели, становясь все более заметными. Клубы штукатурной пыли выскакивают из вновь образовавшихся щелей и спиралью падают на стол. Затем следует тихий стон. Звук обваливающегося потолка. А потом он падает. Прямоугольный кусок опускается вниз, как люк. Он падает на Дэйна, который пытается отпрыгнуть с его пути. Но потолок все равно врезается в него, сбивая с ног. Он тяжело падает и отскакивает назад, едва не задев полосу штукатурки, которая полностью отрывается от потолка и разбивается о столешницу. Из-под обломков поднимается пыль — отвратительно пахнущее облако, которое плывет по кухне. Я закрываю глаза и прижимаюсь к кухонному столу, мои руки сжимают край, готовясь к змеям, которые, я уверена, начнут сыпаться вниз в любой момент. Я не удивляюсь, когда что-то падает с потолка. Я этого ждала. Я даже не вздрагиваю, когда слышу, как оно приземляется на стол с глухим стуком. Когда пыль рассеивается, мы с Дэйном открываем глаза и видим бесформенную кляксу, лежащую на столе как экспонат. Дэйн моргает в недоумении. — Что. За. Хрень. Он спрыгивает со стола и пятится назад. Я же делаю обратное и подхожу ближе. Это мешок. Думаю, холщовый. Или, может, это холст. Из-за пыли трудно сказать наверняка. Я тыкаю туда указательным пальцем, и то, что внутри, сдвигается, создавая звук, который я могу сравнить только со стуком игральных костей в тканевом мешочке. — Может, это запрятанное сокровище, — говорит Дэйн, его голос звучит настолько потрясенно, что я не понимаю, шутит он или говорит серьезно. Ничего не говоря, я поднимаю мешок и наклоняю его. То, что внутри, выливается пыльным потоком и падает на стол тускло-серой грудой. Это кости. Человеческие. Я знаю, потому что последним из мешка падает череп, который катится по куче. К кости липнут кожистые лоскутки ткани, из которых торчат жесткие пряди волос. Глазницы напоминают две черные дыры. Оцепенев от ужаса, я вглядываюсь в них, зная в глубине души — там, где живут только мои самые мрачные мысли и страхи — что именно поэтому моя семья уехала из Бейнберри Холл. 3 июля День 8 — Говорите, черт вас дери, прямо сейчас, что еще не так с этим домом, или клянусь богом, я сделаю все, чтобы вы больше никогда в жизни не работали риэлтором! Голос Джесс, который и так становился громче, когда она злилась, был до предела разъяренным и громким, когда она говорила по телефону с Джейни Джун. — Да, черт возьми, я очень серьезно! — закричала Джесс в ответ на то, что сказала Джейни Джун. — Как и насчет того, что я подам на вас в суд и отберу все до последней монетки! Это все были пустые угрозы. Мы ничего не могли сделать в пределах закона. Когда мы согласились купить Бейнберри Холл, все его проблемы стали нашими. А еще мы вызвали бригаду в дом, но они не нашли ничего, что указывало бы на то, что в потолке жило семейство змей. Это было одним из тех случаев, когда Мать-природа просто была последней сучкой. И все же Джесс продолжала орать на Джейни Джун еще пятнадцать минут, ее голос эхом отскакивал от обшитых деревянными панелями стен нашей комнаты. Когда-то дешевый придорожный мотель, «Две сосны» знавал лучшие времена. Номера были крошечными, освещение плохим, и каждая поверхность, казалось, пропахла сигаретным дымом и хлоркой. Если бы в Бартлби нашлось другое место, куда можно было бы заехать на ночь, мы бы туда и отправились. Но «Две сосны» был единственным мотелем в городе. А поскольку наш дом кишел змеями, нам было не до придирок. Тем не менее мы пытались извлечь максимум пользы из плохой ситуации. После того как мы въехали сюда за день до этого, Джесс отправилась обыскивать торговые автоматы. Она вернулась с охапкой черствых крекеров, шоколадных батончиков и теплой газировки. Мы ели все это, сидя на полу, и Мэгги сияла от счастья, что ест на обед сладости. После ужина в закусочной в полумиле отсюда мы провели ночь, ютившись на одной из двух односпальных кроватей, смотря телевизор, который мерцал помехами независимо от канала. Сейчас было утро, и все попытки сделать хоть что-то правильно просто улетели в трубу. Или в окно. Хотя не то чтобы окна в «Двух соснах» можно было открыть. Они были запечатаны, отчего в комнате было душно, а Джесс все продолжала свою тираду. Я почувствовал облегчение, когда офицер Олкотт постучала в нашу дверь прямо перед тем, как мы должны были уезжать, и сказала нам, что всех змей убрали и мы можем возвращаться домой. — Что это были за змеи? — спросила Джесс, когда закончила орать на Джейни Джун. — Обычные красные змеи, — сказала офицер Олкотт. — Абсолютно безобидные. — Ну да, у вас же они в кофе не плавали, — ответил я. — Ну, теперь их там нет. Служба контроля животных всех отловила. Но мне надо вас предупредить — ваша кухня теперь выглядит ужасно, как после катастрофы. Я подумала, что лучше сказать заранее, чтобы вы не были в шоке, когда вернетесь. — Спасибо, — сказал я. Когда офицер Олкотт ушла, мы попрощались с «Двумя соснами» и устало вернулись в дом, хотя не были уверены, что хотим туда вернуться. Я молча повез нас домой, чувствуя себя глупо из-за того, что никогда не задумывался о том, что реальность владения Бейнберри Холл будет сильно отличаться от фантазии, которую я себе нарисовал. Но теперь нам не оставалось ничего, кроме реальности. Хватило чуть больше недели, чтобы мечта о Бейнберри Холл превратилась в кошмар. И еще один кошмар ждал нас, когда мы с Джесс спустились по ступенькам на кухню. Офицер Олкотт ошиблась. Это место не было похоже на катастрофу. Оно больше походило на зону военных действий. Лондон во время бомбежки. Змеи исчезли, но обломки остались. Куски потолка. Щепки дерева. Пушистые кусочки утеплителя, в которых, наверное, был асбест. Я закрыл нос и рот и велел Джесс сделать то же самое, прежде чем мы войдем в самую гущу беспорядка. И это оказалось хорошей идеей, так как сильный и неприятный запах наполнил воздух кухни. Воняло пылью, гнилью и чем-то сернистым, чего вчера не было. Я шел по развалинам с ощущением тошноты в животе. Здесь придется серьезно убираться. И это влетит в копеечку. Мне хотелось схватить Джесс за руку, развернуться и навсегда сбежать из Бейнберри Холл. Он был слишком большим, с кучей проблем и слишком длинной историей. Но мы не могли, мы вложили почти все наши деньги в это место. И хотя мы не были обременены ипотекой, я знал, что мы не сможем его продать. Не так быстро и уж точно не в таком состоянии. Мы застряли в Бейнберри Холл. И все же это не означало, что нам нужно было его любить. Джесс прекрасно суммировала мои чувства, глядя в зияющую дыру, которая раньше была потолком нашей кухни. — К черту этот дом, — сказала она. Глава одиннадцатая