— Меня отдельно интересует информация об одной лечебнице, скорее даже госпитале, к северу от Фрайбурга, на окраине Шварцвальда, неподалеку от городка под названием Хербольцхайм. Госпиталь принимал только солдат СС. Было и отделение для душевнобольных. Вам это о чем-нибудь говорит? — Лечебниц во Фрайбурге много. И тогда тоже было. — А к северу от Фрайбурга? Большая такая. В горах. Целый госпиталь, минимум десять крупных зданий. — А вы не знаете, как она называлась? — Ее иногда называли Домом алфавита — вот и все, что мне известно. Туда клали только солдат СС. — Кажется, мистер Скотт, я вынужден вас сразу же разочаровать. Во время войны открывали множество резервных госпиталей. А кроме того, уже столько лет прошло. Иногда я за день инспектировал несколько больниц. И было это очень давно. Многого я просто-напросто не вспомню. — А может, все же попытаетесь? Подавшись вперед, Брайан посмотрел ему прямо в глаза. Увидел он живой и умный взгляд. — Возвращайтесь в Германию и поговорите с семьей, за пару дней приведете дела в порядок. Затем, если понадобится, съездите во Фрайбург, за пару недель разузнаете для меня кое-что. Успеете до того, как приступать к новой работе. Я вам все компенсирую и возмещу все расходы. — Брайан кивнул. — Вот и окажете мне ответную услугу. — Что мне искать? Только госпиталь, о котором вы говорили? — Нет, госпиталь уничтожили в начале сорок пятого года. Я ищу человека, которого там видел. — В госпитале? — Именно. Да, я был в том госпитале, сбежал двадцать третьего ноября сорок четвертого года. Подробности расскажу вам позже. Но этот человек остался в госпитале и затем исчез. Я бы очень хотел узнать, что с ним стало. Госпитализировали его под именем Герхарт Пойкерт. В течение пары дней я предоставлю вам все прочие сведения, которые могут вам пригодиться: звание, внешность и так далее. — А вам известно, жив ли он? — Полагаю, что нет. Вероятно, во время бомбардировки он находился в госпитале. — А стандартные источники развединформации и архивы? Вы все перепробовали? — Можете быть уверены! Полностью. Хоть Брайан во время той встречи рассказал лишь самое необходимое, удивленный Кит Уэллес согласился взяться за дело. У него было время, и он не мог поступить иначе. Несмотря на то что Брайан подробно рассказал про местоположение, остальных пациентов и персонал, назвал их имена и описал черты лица, в первом отчете Киту Уэллесу не удалось приподнять завесу над судьбой Герхарта Пойкерта. Прошло почти тридцать лет. Он жаловался, что задача оказалась практически невыполнимой. Следа не оставили ни госпиталь, ни человек, которого они разыскивали. А кроме того, по всей вероятности, всех, кто оказался в госпиталях для душевнобольных в последние дни Третьего рейха, ликвидировали. Когда дело касалось таких пациентов, убийство из жалости становилось самой надежной формой лечения. Брайана охватило разочарование. Случившиеся за последние недели совпадения — встреча с Уэллесом и Уилкенсом и приглашение на Олимпийские игры — подарили ему надежду разобраться с этим делом и наконец обрести душевный покой. — Не хотите приехать сюда на пару дней, мистер Скотт? — предлагал Уэллес. — Уверен, вы бы мне очень помогли. На третий день Брайан позвонил в Национальный олимпийский комитет и сказал, что у него есть дела в Южной Германии. Он сможет дать консультацию в экстренных случаях, если в Олимпийской деревне для него найдется квартира. Комитет согласился. В Мехико было пять золотых медалей, пять серебряных и три бронзовые — на этот раз их будет больше. Любой ценой. Лорин была недовольна. Не потому, что Брайан все же решил ехать, а потому, что она об этом узнала за день до отъезда. — А нельзя было об этом хотя бы вчера сказать? Брайан, ну ты же знаешь, что я с тобой сейчас поехать не смогу. По-твоему, я могу сказать жене брата, чтобы сидела дома в Пенарте, — так вот, скажу тебе: уже поздно! В эту самую минуту Бриджет ждет поезда на вокзале в Кардиффе! Растерянно бросив взгляд на часы, она сделала глубокий вдох и опустила плечи. Брайан избегал ее взгляда. Он же знал, о чем она думает. Организовать приезд жены ее брата было непросто. Отмена стала бы сродни катастрофе. Этого он и добивался. Глава 31 Дорогу перешел улыбавшийся Кит Уэллес. Движение совсем замерло. То, что Брайан увидел в мюнхенском аэропорту, плохо сочеталось с тем, что обычно говорили о немецком порядке и организованности. В лицо било тепло. Машины стояли так плотно, что даже багажник не откроешь. — Бардак, полный бардак, — усмехнулся Уэллес и потащил его вдоль дороги. Ехали только автобусы. Всем хотелось посмотреть открытие Игр. Всем, кроме Брайана. Город кипел. Сказочное и красочное праздничное зрелище. Оплот культуры. Приглашенные музыканты, художники и танцоры. Каждая улочка свидетельствовала о многодневной подготовке. Либо хорошо, либо никак. И на Брайана накатило странное ощущение. Он словно оказался в вакууме среди бродивших повсюду, улыбающихся немцев и иностранцев. Отогнать призрак прошлого получилось лишь на мгновение. А потом голоса стали громче, оживляя воспоминания о языке, интонациях и выкриках, от которых в прошлом Брайан вздрагивал. Вперед его тащила рука Уэллеса: он разглядывал многочисленных молодых людей, сидевших в уличных кафе и бегло говоривших по-немецки — естественно, гладко, мелодично, без былых ненависти и угрозы. А еще он видел поток пожилых женщин и мужчин со страшной печатью Каина на лицах. И он понял, что вернулся. Уэллесу понадобилось две кружки пива, чтобы посвятить Брайана в ход своих бесплодных поисков. Ему не удалось скрыть неловкость в беззаботной толпе, наполнившей уличное кафе. Он поднял руку, и официант скрылся за пару столиков от них. — Я отлично понимаю: останься я тут на целую вечность, рано или поздно случайно нападу на след, который сможет привести к тем, кто побывал в той лечебнице во Фрайбурге. Но мне кажется, на это годы уйдут. Я же не профессионал. Вопрос в том — а правильно ли вообще было доверить эту работу мне? Уэллес сжал губы. — Мне не хватит времени, мы оба это знаем. Слишком много больниц, слишком много архивов, слишком много историй болезни, да и расстояния слишком большие. А еще — Стена. Кто вообще сказал, что ниточка отыщется в Западной Германии? Если надо в Восточную Германию ехать, нас ждут трудности с визой и все такое. И для этого нужно время и снова время. — Улыбнувшись, он опустил уголки губ. — Вам бы пригодился штат ищеек и архивариусов. — Это уже испробовано. — Почему вы снова решили попытаться? Брайан долго смотрел на Уэллеса. Увы, он прав. Все говорит о том, что ему не удастся разгадать тайну, что же произошло с Джеймсом. А еще он мог бы доверить задачу профессионалам — это тоже правда. Просто дело в том, что у Брайана не было намерений копаться в прошлом, до того как Провидение послало ему этого небритого мужчину, сидящего теперь напротив. Сам он всегда считал, что Джеймс погиб. Но теперь он обязан попытаться узнать правду. — У меня складывается впечатление, что мне не помешало бы применить смесь уговоров и угроз. Мне было бы ужасно жаль, если вы заранее опустили руки. Настолько жаль, что это могло бы сказаться на вашей новой работе в Бонне. Реакция Уэллеса не заставила себя ждать. Паршивая вышла бы смесь. И уж точно бесполезная. — Но я выполняю свои обещания, мистер Уэллес, и вы мне ничего не должны. Вы сами видите, что надежды у меня нет. Мы с вами замахнулись на территорию, где никто ничего и никогда искать не станет. Я очень боюсь, что самому себе окажу медвежью услугу. Понимаете ли, человек, которого мы ищем, был моим лучшим другом. Он англичанин, на самом деле его звали Джеймс Тисдейл. Я бросил его в том госпитале — больше мы не виделись. Если я сейчас не разузнаю что-нибудь о его судьбе, то моя судьба — жить в кошмарном неведении до конца дней. Потому что я уже никогда не найду в себе сил попытаться еще раз. Пока они беседовали, людей вокруг становилось все меньше. Даже официанты, все это время простоявшие у них над душой, чтобы они либо заказали что-нибудь еще, либо освободили места для других посетителей, испарились за стойкой. Шла трансляция открытия Игр. Уэллес с интересом смотрел на вновь заговорившего Брайана: — Подарите мне еще четырнадцать дней, мистер Уэллес. Пока идут Игры. Сосредоточьтесь на территории в определенном радиусе от Фрайбурга. Если ничего не накопаете, буду искать другие пути. За эти четырнадцать дней я заплачу вам еще пять тысяч фунтов. Окажете мне такую услугу? Из глубины ресторана доносились фанфары и приветственные возгласы тысяч зрителей, в ту же секунду отразившиеся эхом от всех окон. Блик от стакана, который Уэллес постоянно хватал и двигал по скатерти, упал на его серьезное лицо, и в уголках рта появился намек на улыбку. Он спокойно протянул руку: — Тогда зовите меня Кит! Несмотря на жару и опасность для здоровья — при скоплении тысяч людей она подстерегает всегда, — в Олимпийской деревне делать оказалось нечего. Случаев серьезных заболеваний желудка не было. Пока что единственный раз Брайан общался с английской сборной по телефону. Уже при заселении ему выдали карту для посещения стадионов и обычные приглашения на различные приемы и вечера. Но хоть время шло медленно, к обществу его не тянуло. Подобно слабому ветру в эпицентре бури, Брайан в полудреме проживал события, за которыми наблюдал весь мир. — Я вам завидую, — говорил Кит Уэллес, когда звонил по утрам и отчитывался о работе. — Я тебе не завидую, — говорила в ежедневных беседах Лорин. И лгала. Олимпийская деревня напоминала кипящий чайник. Возникало ощущение, что все непрерывно перемещались с места на место. Брайана никто не замечал. Те немногие часы, когда Брайан не сидел у себя в комнате, он проводил в городе. В кафе крупных магазинов, в музеях, на скамейках в зеленых парках — они буквально изнемогали от нескончаемого лета, пока не собиравшегося отступать. Ждать было невмоготу. Облегчения не приносили даже книги. Соблазн изучить многочисленные медицинские компании, расположенные неподалеку, оказался недостаточно велик. Он думал только о Джеймсе. «Наверное, я старею», — размышлял Брайан, пялясь на выключенный телевизор в дальнем углу гостиничного номера. После этих Олимпийских игр будут другие. Когда настанет их время, он, если захочется, заплатит за просмотр. На десятый день позвонил Уэллес — его голос звучал по-другому. — Кажется, Брайан, я кое-что нашел. Словно прокатилась взрывная волна. Перехватило дыхание. — Не жди чересчур многого, но я вроде нашел твоего Человека-календаря. — А ты где? — В Штутгарте, а он — в Карлсруэ. Встретимся там? — Я арендую машину. Может, захватить тебя по дороге?