Глава 26 «А теперь спи, друг мой», — подумал Брайан. Как оказалось, весил герр Деверс немало, из кровати Брайан его вытащил с трудом. На его кровати одеяло было откинуто в сторону — ждало товарища по палате. Затем он положил халат Деверса в пустую постель, аккуратно придал ему очертания лежащего человеческого тела, укрыл одеялом, надел свой халат и вышел из палаты, предварительно убедившись, что по коридору никто не бродит. Еще не было семи вечера. Разваренные овощи, поданные на ужин, он проглотил быстро. Большую часть дня работники просуетились из-за аварийных учений. Сначала Брайан всерьез решил, что сейчас всех будут эвакуировать. Отругав сам себя, он зачертыхался, что не успел сбежать. Но санитары улыбались. И даже Воннегут, просунув голову в палату, ухмыльнулся. Лекарства раздали на несколько часов раньше обычного. Пора. Когда, выйдя в коридор, Брайан с потерянным видом почесал в затылке, стоявшие там часовые едва сдержали улыбки. Затем его взгляд вдруг прояснился, и он, равнодушно пожав плечами, двинулся в сторону семиместной палаты. Останавливать его они не стали и, казалось, вместе с ним испытали облегчение. Все симулянты, кроме Крёнера, уже растянулись на постелях — он насмешливо глянул на Брайана, едва тот вошел. Крёнер бесшумно приподнялся на локтях. Джеймс теперь лежал там же, где раньше Брайан, — между ним и красноглазым. В постели у торцевой стены из-под одеяла выглядывало незнакомое лицо, пассивно наблюдая за перемещениями Крёнера. Широколицый заворчал, когда Крёнер его затряс, но проснулся одновременно с Джеймсом. Во взгляде Джеймса чувствовалась скорее какая-то апатия, а не усталость. Больше никаких сведений Брайану не требовалось. Джеймс не сможет бежать с ним. Пройдя мимо кроватей Крёнера и Джеймса, Брайан выглянул в окно. Елки, растущие на южной части утесов, стояли минимум в шести метрах от стены здания, а от этого окна и чуть дальше вдоль стены корпуса расстояние оказалось гораздо короче. Темно-зеленые сочные ветви, гибкие и густые. Есть за что ухватиться — осталось только угол прыжка рассчитать. Лежа в кровати этажом ниже, Брайан каждый день наблюдал, как у него перед глазами многообещающе пляшут огромные тени. Мелкие фрагменты тихой, нормальной жизни, глухо покачивающиеся за окном. Пленительные и недосягаемые. И теперь картинка наконец сложилась. За спиной Брайана Ланкау и Крёнер встали между кроватями, перегородив ему путь. Крёнер спокойно выжидал, а Ланкау дрожал от нетерпения. Под кривой улыбкой шею рябого украшал платочек Джилл. Заметив, что Брайан его увидел, Крёнер погладил того тыльной стороной ладони и злобно ухмыльнулся. Теперь симулянты лишили Джеймса остатков уверенности. Брайан перевел взгляд вниз, на Джеймса; с соседней кровати их с невинным любопытством разглядывал красноглазый. Брайан криво улыбнулся Джеймсу, но тот даже не моргнул. Затем Брайан задрал рубашку и показал всем голую задницу. Крёнер с Ланкау заржали, пока Брайан не нагнулся и не напрягся, протяжно и дерзко пернув им прямо в лицо. На секунду замер гогот рябого — тот отступил на шаг, — но Ланкау смеялся заразительно, и, когда Брайан, глядя наивными глазами, обернулся через плечо, Крёнер снова заржал. Брайан посмотрел на Джеймса. Даже не заметно, приоткрыл ли он хоть чуть-чуть глаза. Лицо бледное, истощенное. Он отвернулся. Секунду помедлив, Брайан сделал шаг вперед и подошел вплотную к Крёнеру — они даже лбами столкнулись — и рыгнул ему в рожу. У рябого мгновенно сменился цвет лица. Ненадолго он растерялся, и глухой удар Брайана пришелся ему в висок — удивленно отступив на шаг, он попал прямиком в объятия Ланкау. В симулянтах мгновенно закипел безудержный гнев: оба бросились на Брайана, не обращая внимания на крики красноглазого. Но Брайан добился чего хотел. Едва Ланкау сдавил его посильнее, Брайан дико заорал, как будто собирался поднять из могил покойных предков. Все, кто находился в палате, стали живыми свидетелями, как рухнули три тела, а напоминающие мрачные тени часовые примчались в палату и тут же бросились разнимать дерущихся. Распалились и рябой, и широколицый. Один часовой оттаскивал Брайана, в это время на него градом сыпались бессмысленные удары Ланкау. И вдруг наступила тишина — плачущий Брайан уселся на пол, расставив ноги. Красноглазый потянул за шнур от звонка; услышав крики медсестер, бегущих по коридору, тощий упал на подушку, разочарованно и раздраженно вздохнув. Бросив на Джеймса последний взгляд, Брайан, плача, попятился к двери. Но Джеймс уже повернулся на бок и закутался в одеяло. Брайан несколькими шагами быстро пересек коридор. Прежде чем медсестры распахнули дверь от лестницы, он уже захлопнул за собой дверь и сразу же перестал плакать. Теперь он оказался в средней палате, где лежал загадочный и важный пациент. Там было темно. Брайан не шевелился, пока его глаза не привыкли к мраку. Крёнеру и Ланкау, наверное, уже дали успокоительное. Ближайшие пять-десять минут медперсонал точно проведет в палате Джеймса. Он услышал, как за стенкой открылась дверь его собственной палаты. Ясно доносились голоса часовых — в них слышалось облегчение. Они решили, что Брайан уже улегся. Значит, его сосед герр Деверс, лежащий без сознания в кровати Брайана, не повернулся. Дозу снотворного он принял достаточную. В темноте на постели медленно нарисовались контуры тела — на него таращился человек. Под его равнодушным взглядом Брайан занервничал. Отсутствие какой-либо реакции казалось непонятным — как и многое другое в отделении. Приложив палец к губам, Брайан присел на корточки у его постели. Тяжелое, горячее дыхание больного участилось, как будто он собирался закричать. Дышал он все глубже. Задрожала нижняя губа. Затем Брайан убрал подушку из-под локтей мужчины и толкнул его обратно в постель. Казалось, тот даже не удивился, когда Брайан прижал подушку к его лицу. Все равно что наблюдать со стороны, как их дуврский слуга мистер Джонс медленно выдавливает из голубя жизнь. Мужчина абсолютно не сопротивлялся, даже не дернулся. Вялое, беззащитное тело казалось покинутым, одиноким. Чуть приподнявшиеся тонкие руки убили в Брайане желание довести дело до конца. Откинув подушку в сторону, он заглянул в испуганные глаза, только что видевшие, как мимо прошла смерть. Брайан с облегчением потрепал его по щеке. На улыбку Брайана ответил кроткий взгляд. На крючке висел только обычный халат. Надев его поверх собственного, Брайан крепко завязал пояс. Очень хотелось зажечь свет, чтобы внимательнее осмотреться и поискать что-нибудь полезное, но на это Брайан не решился. Окно открывалось наружу и перегораживало путь к водосточной трубе. Когда Брайан снял оконную раму с петель и осторожно поставил за занавеской у раковины, пациент в постели еле слышно заворчал. Переполох в отделении улегся. Стихли голоса медперсонала. Из коридора доносились приглушенные смешки часовых. Они свою задачу выполнили. Как им казалось. По расчетам Брайана, если с этого момента все пойдет обычным порядком, его побег не обнаружат еще как минимум семь-восемь часов. И еще не додумав мысль до конца, он замер. Повинуясь непонятному, почти незаметному предчувствию, уже собираясь занести ногу на подоконник, он выпустил занавеску. Наверное, ему просто послышалось, как в кармане брюк звякнули ключи. Еще не успел кто-то снаружи взяться за дверную ручку, как Брайан бросился к двери и чуть было не потерял равновесие. Пульсирующую лодыжку жгло, глаза смотрели безумным взглядом. По его ногам скользнул узкий луч света. Меньше чем в десяти сантиметрах от него в палату просунул голову часовой. Свет за спиной окутывал его зловещим сиянием. Малейший звук или движение — и Брайану конец. Лежавшая в постели фигура мягко улыбалась, все сильнее вдавливая затылок в подушку. Колыхнулась занавеска. Брайан почувствовал, как предательски хлынул свежий воздух, и — к своему ужасу — увидел, как луч света выцепил оконную раму за занавеской. Поворчав, часовой посильнее приоткрыл дверь, его глаза привыкли к темноте, и он смог рассмотреть лежавшего — лишь тогда он остановился. У Брайана так разболелась лодыжка, что он чуть не упал на бок. Может, это было бы и к лучшему. Упасть. Мыслимо ли ему теперь выпутаться из этой истории? Отогнав от себя эту мысль, Брайан восстановил равновесие. В кровати Деверса найдут халат, в постели Арно фон дер Лейена — самого Деверса. И Брайана — в двух халатах. Объяснить все это будет трудно. Обергруппенфюрер резко сел. Казалось, он все прекрасно осознает. «Gute Nacht»[13], — сказал он. Спокойно, мягко и четко — даже Брайан все понял. «Gute Nacht!» — повторил часовой и тихо, совершенно по-человечески, прикрыл за собой дверь. Вечер выдался влажный, уже ощущалось колючее дыхание зимы. Внизу, на площади, не было ни души. Водосточная труба была крепкой, но оказалась более гладкой, чем Брайан сначала думал. А еще болела лодыжка. Поэтому подъем к эркеру был тяжелым и утомительным. Расстояние от водосточного желоба до окна — всего с ладонь, но окно оказалось закрыто. Брайан осторожно надавил. Запотевшее стекло замазка держала непрочно, но пружинило оно плохо, отнимая тем самым время. Сильный удар — осколки стекла вырвали из руки кусок плоти размером с монетку. Шпингалет находился слишком высоко. Крепко ухватившись за раму, Брайан потянул. Верхнее стекло вывалилось и упало на мусорный бак в десяти метрах под ним. У Брайана в ушах резко раздался звон разбитого стекла — словно небеса рухнули. И тем не менее услышал его он один. Несмотря на эту удачу, сильно он не продвинулся. По горькой иронии судьба вновь решила его подразнить. Хоть оконная рама ему уже не мешала, придется искать другой путь внутрь. Два дня назад он разглядывал окно снизу — теперь возле него поставили какую-то мебель. Что-то очень большое. Подумав о перспективе опять спуститься, он, отчаявшись, стал прикидывать, какие возможности и ловушки кроет в себе черепичная крыша. Блестяще-гладкая крыша отражала слабый свет, идущий из-за кухни от фонарей, напоминая кинопленку с мерцающими миражами. На черной поверхности обнаружилось несколько чердачных окон в железных рамах. На северо-северо-западе полыхнули вспышки и раздались приглушенные взрывы. В последнее время бои за Рейном становились все ожесточеннее. Судя по всему, под натиском союзников пал Страсбург. Из эркера в паре метров послышались высокие голоса. Брайан решил, что тут совсем рядом живут медсестры. С чердака донеслись приглушенные звуки — вечерняя смена устраивается на ночлег. Обнаружить его могут очень быстро. Достаточно хоть одной обитательнице этих комнат проветрить помещение или посмотреть, откуда идут грохот и вспышки, — и Брайана заметят. Его увидят, мельком взглянув на крышу. Несмотря на холод, Брайан вспотел, и руки стали медленно соскальзывать с оконной рамы. Нужно прямо сейчас найти другой вход. Через несколько мгновений из-за угла выйдут ссутулившиеся патрульные. Пока он так висит, заметить его нетрудно. Стык за стыком, черепичку за черепичкой Брайан обшаривал крышу в поисках входа. Когда в темноте возникла железная рама — она пряталась за крышей эркера, — вспыхнула надежда. Он до нее дотянется, если упрется ногами во внутренний угол кровли. Самым сложным оказалось первое движение. Ужасно холодная поверхность крыши была скользкой от сгнившей листвы, принесенной ветром со всей округи. Едва Брайан всего на шаг соскользнул назад, к пропасти, и торопливо вытянулся параллельно скату крыши, раздался лай, всегда предупреждавший о появлении патрульных и их собак. Обычно они ходили по двое. Но, видимо, в этот раз встретились две пары, решив устроить собрание как раз под тем местом, где оказался Брайан. Пожилые мужчины что-то бормотали, сдвинув головы и механически роясь в нагрудных карманах в поисках сигарет. Стояли они под фонарем — благодаря свету было видно, что им весело. С их плеч тяжело свисали винтовки, собаки усердно тянули за поводки. Лишь когда Брайан снова едва не отцепился и впечатал ногу в эркер, животные заподозрили неладное. Сорвавшись с водостока, склизкая листва приземлилась на мусорные баки. Тут же залаяли собаки. Мужчины удивленно оглядывались. Затем помотали головой, нехотя затушили сигареты о землю и разошлись. Едва голоса стихли, Брайан подтянулся на крышу. Еще пара секунд — и ногу свело бы судорогой. Ничего хорошего комната на чердаке предложить ему не могла. На пыльных досках обрели последний приют сваленные в кучу старые кровати и рыхлые матрасы. Деревянная стружка и комки пыли — рай для мышей: тут они могли спокойно плодиться. Если бы Брайану не пришлось оставить следы, указывающие, каким путем он ушел, он бы пробыл здесь несколько дней, пока не распогодится и ради побега не придется так рисковать. По ходу дела стало понятно, что надо сразу же двигаться дальше. Но сначала нужно поискать какую-нибудь обувь, а здесь он ее не найдет.