Глава 8. Спасение Зелды Дар сидел на крыше и смотрел в небо, хмурясь. – И что на этот раз?! Мне казалось, шпионку вышвырнули, друга вернули! Почему ты такой грустный? – донимало его привидение, устроившееся рядом. – Не начинай про шпионов, Ванда! Просто не люблю праздник. Привидение подпёрло рукой пухленькую полупрозрачную щёчку и вопросительно уставилось на Дара: – Так что случилось? – С другом повёл себя некрасиво. И стыдно, и понять его не могу! Злость берёт! Только без нравоучений! – отгородился ладонью Дар, заметив, как привидение открывает рот. – Я знаю одну сказку о дружбе. Хочешь услышать? – Я люблю сказки, – нехотя ответил Дар. – Но только если это будет сказка, а не поучительная нотация… – Жили-были два совёнка. Они были братьями с разницей в возрасте всего в долю секунды и жили в одном гнезде – настолько тесном, что часто видели общие сны. А снилось им прошлое, будущее и настоящее. Просыпаясь, совята часто спорили о смысле и значениях снов, об участи тех, кто им снился. Младший совёнок вставал на сторону слабых, а старший всегда восхищался теми, кто брал от жизни всё любыми способами. Однажды братья сильно поссорились. Младший совёнок не мог поверить, что его брат благоволит хитрому Лису, обманувшему простого добродушного Бурундука, о котором младший видел десятки сновидений. Но старший был непреклонен и защищал Лиса: «Он поступил так, как должен! Если твой наивный любимчик так и будет доверять всем подряд, то умрёт от голода в своей пустой норе! И вскоре о нём забудут все лесные жители!» Тогда младший рассердился не на шутку. Со словами: «Надеюсь, больше не разделю с тобой ни один сон!» – он выпорхнул из гнезда и умчался в лес, возмущенно хлопая крыльями. Но вскоре он понял, что поссорился с братом из-за обычного сна и полетел домой. Издалека меж облаков он увидел огромного чёрного коршуна. Мама предупреждала совят, что чёрный коршун – не кто иной, как злой колдун, охотник на таких необыкновенных созданий, как они с братом. Увидев его в небе, надо было прятаться. Совёнок, предчувствуя беду, скорее полетел к гнезду, но опоздал. Оказалось, что старший совёнок тоже вылетел из гнезда в поисках младшего брата и был настигнут коршуном. Хищная птица упала камнем с неба и утащила его. Лишь несколько перьев осталось кружиться в воздухе. Младший был в таком горе, что плакал над перьями брата три дня и три ночи. Как он сожалел теперь о сказанном в сердцах! А потом он всё же заснул, и во сне ему пришло заклинание, которое повернуло бы время вспять. Совёнок, не раздумывая, решил спасти брата. Он прочитал заклинание, и время тотчас повернулось назад. Братья снова оказались в родном гнезде, но не успели даже обняться крыльями, как с неба вновь упал чёрный коршун и вытолкнул младшего из гнезда, а в старшего вонзил острые когти и унёс в далёкие дали. И снова лишь несколько перьев осталось кружиться в воздухе. У Судьбы был свой взгляд на вещи – то, что она предопределила, должно оставаться неизменным. – Ужасная история, – вздохнул Дар. – Согласна. Он мог сделать то, что зависит от него, – вернувшись в прошлое, он хотел сказать брату о своих чувствах, о своём сожалении и любви. Но у него такого шанса не оказалось, а вот у тебя… – Я понял, к чему ты клонишь! – отмахнулся Дар. – Я всего лишь хотела сказать, что даже между друзьями всё бывает! Могу ли я ещё чем-то тебе помочь? – Не думаю… – Уверен? – А чем ты можешь помочь? Разведаешь обстановку и узнаешь, хочет ли он меня видеть или уже пишет письмо, что между нами всё кончено? – усмехнулся Дар, покачав головой. Задорно хохотнув, Ванда подскочила, отсалютовала, и её чепчик вспорхнул над её головой. Стоило ей исчезнуть, Себастиан слетел со шпиля. – Думаешь, она тебя поняла буквально? – Знаешь, я сам поговорю с отцом Тиля, скажу, что это я подслушал разговор, – сказал Дар задумчиво, но решительно. – Это всё не твоё дело, – покачал головой ворон. – Очень глупо ссориться с такой влиятельной семьёй, тем более что дело мутное. – Но это правильно. – Вот уж не знаю! Разве глупость может быть правильной? – Если она в ладах с совестью! – улыбнулся Дар. Он поднялся, взобрался на конёк крыши и неспешно пошёл по выступу, балансируя метлой, как канатоходец шестом. Подул встречный ветер, взъерошив его волосы и забравшись прохладным прикосновением под робу. Себастиан вдруг испуганно каркнул, Дар оглянулся и заметил приближающуюся Ванду. Она была такой полной, что при жизни непременно бы запыхалась, сильно покрывшись испариной, но будучи привидением, преодолела расстояние за секунду, ничуть не устав. – Хи-хи-хи! Самой быть шпионкой мне ещё не приходилось! – Ты и правда летала к Тилю? – засмеялся Дар. – И как он? – Здоров! Его выпускают из больничного крыла на праздник! Дар тут же оседлал помело. – Спасибо! – прокричал он, запрыгивая на метлу и уносясь прочь. – Просто поговори по душам! – донеслось следом. Дар и Эли планировали отметить Йоль вместе и договорились встретиться вечером в столовой. Дару не очень хотелось идти на шабаш, но он всё же собрался ради подруги. Теперь он спешил на встречу в приподнятом настроении. Всё-таки от привидений есть толк! Дару просто-напросто нужно извиниться перед Тилем за то, что не выслушал и вспылил, а ещё наконец-то сказать, как сильно переживал за него и сожалел о своей беспомощности перед ведьмой! А разговор с его отцом пока подождёт… * * * Дар спикировал и вприпрыжку побежал к столовой, стуча метлой по свисающим с подоконников сосулькам. Он увидел за столиком у окна Тиля и вбежал в зал, оставив метлу у входа. – Тебя наконец-то выписали? – Дар присел рядом. – Да, – кивнул Тиль, не отрываясь от книги. – Неужели не начитался в палате? – Это подарок от Эли, – ответил тот, будто это всё объясняло, и продолжил чтение. Разговор дальше не шёл. Дар не стал отвлекать друга и начал рассматривать учеников. Все были нарядно одеты: большинство из присутствующих подпоясали робы бархатными или шёлковыми лентами с вышивками созвездий, волшебных существ и пентаграмм, а вместо удобных ботинок обули узкие вытянутые туфли с завитушками на носках. У некоторых мальчиков шапки заменили красные колпаки с тёплой меховой опушкой, а у девочек – вплетённые в волосы змеи, пауки, красные и золотые ленты. Самые суеверные не забыли про шарфы и вязаные шали. У мелькнувшей в другой части зала Ханны причёска была усыпана снежинками, а туфли мерцали, покрытые тонкой корочкой льда. Заметив это, Дар аж присвистнул от зависти. Она и впрямь хороша в заклинаниях! Сам он терпеть не мог Йоль, так как в этот день другие дети всегда проводили время в кругу семьи. А он – с бабушкой, которая не отдавала себе отчёт ни в том, какой сегодня день, ни в том, какое время года за окном. Зимой ему приходилось бегать за ней на улицу, чтоб обуть и одеть на ходу, так как та не находила ничего зазорного в прогулках по морозу в тапочках и халатике. Дару подумалось о том, что бабушка впервые за много лет отметит Йоль по-настоящему – она поселилась на время отсутствия Дара у мистера Беккера и его супруги. Наверное, поставили в печь пироги и собрались за столом, почти как он сейчас. Дар прокрутил в голове ещё раз, все ли продумал для сюрприза. Хоть он и не любил праздник, но развеселить друзей всегда был рад. Наконец-то подоспела запыхавшаяся Эли. Дар заметил в её волосах, торчащих во все стороны, паутину. Он мог бы поклясться, что попала она туда случайно и не была украшением причёски, но промолчал. С появлением Эли атмосфера между Даром и Тилем сразу наладилась, будто и не было никакого недопонимания. Досыта наевшись праздничных блюд, под смех, шутки и разноцветные всполохи волшебных огней они все вместе переместились на улицу и направились к площади. Дар успел запустить в Тиля пару снежков, но тот так нервничал, что даже не заметил этого. В центре площади разожгли поленья. Вспыхнул высокий костёр и потянул свои ярко-оранжевые язычки к самим звёздам. Фамильяры как по указке отошли от хозяев и стали дожидаться их поодаль. Даже Себастьян не стал исключением. Не прокаркав ни слова, он отлетел в сторону. – Ты чего? – окликнул его Дар, но тот следил за действиями вокруг костра будто заворожённый. Из его пламени тем временем начали выходить взрослые. Дар протиснулся между учениками и отошёл к домам. Там он подлетел к козырьку над входом в зал заклинаний и уселся на нём поудобнее. Отсюда отлично было видно всю площадь. Он заметил, как от толпы учеников отделилась Ирма и бросилась к огню – из него появились её родители. Они обнялись, а потом одновременно и плакали, и смеялись. У Дара стало тоскливо на душе. На миг он представил себя на месте Ирмы, а вместо её родителей – своих. Когда опомнился, ведь сам он никогда не познает каково это быть заключенным в объятия матери и отца, рассердился на себя. Он-то думал, что давно повзрослел и перестал завидовать другим детям! «Что ж, на этом празднике жизни мне делать нечего, займусь лучше приготовлениями!» – Он окликнул Себастиана и отправился на крышу. Там его ждала Ванда. Ей было ужасно любопытно, зачем он расставил на зданиях вдоль главной улицы ведра с водой, но Дар ей ничего не рассказал, чтоб не портить сюрприз. Он закатал рукава и начал шептать заклинания, понемногу выплёскивая воду над улицей. От монотонного и быстрого чтения у него пересохло горло, но он не останавливался, и спустя десять минут всё было готово – с крыш до самой земли свисали ровненькие сосульки. Ванда осмотрела льдинки и осталась в замешательстве. – Это ещё не всё! Тебе понравится! – сказал ей Дар, чем заинтриговал приведение ещё сильнее. Он достал из карманов ложки и вилки. – Мой юный друг, ты в курсе, что я не могу есть? А столовые приборы сами по себе восторг у меня никогда не вызывали! – насупилась Ванда. – Ты украл столовые приборы?! – ахнул Себастиан. – Позор, позор на мою голову! И как я не доглядел за тобой? – Погодите вы оба, мне нужно сконцентрироваться! И нет, я не крал, а одолжил. Дар сосредоточился и прочёл строки собственного сочинения: «Вилки и ложки хотят танцевать, Придётся музыку им самим сыграть!» У ложек и вилок как по команде отросли крохотные ножки и ручки. Они выстроились в ровные ряды и замаршировали по крыше, направляясь к наколдованным Даром сосулькам. Рассредоточившись, они замерли в ожидании. Дар встал посредине, поднял руки и взмахнул, словно настоящий дирижёр перед оркестром. Столовые приборы принялись играть на сосульках, устроив настоящий перезвон. Вскоре разрозненные ледяные нотки слились в одну мелодию, и по улице заструилась настоящая зимняя музыка, способная растрогать даже самоё застывшее сердце.