– Так этот изверг – твой родственничек? Стоило бы извиниться за этого шалопая, а не идти по его стопам! – он гневно сверкнул глазами и угрожающе зашипел, но остановился, заметив на плече Зелды фамильяра-ящерку, – та дрожала и испуганно выглядывала из-за шеи разъярённой хозяйки. – Послушай, – как можно спокойнее сказала Эли, – я спасла твоему брату жизнь. Если бы не я, он бы грохнулся с макушки дерева и разбился. – Да что ты говоришь? Вся такая добрая и невинная! А зачем наябедничала о том, как за тобой гонялись по переулкам? Видя, что Эли замешкалась, Софи разочарованно цокнула, а Зелда, наоборот, довольно хмыкнула, чувствуя, что правда на её стороне. В разговор вмешался Тиль, громко захлопнув учебник: – Зелда, я был тогда с твоим братом. Поверь, мы заслужили того, чтоб она пожаловалась на всех. – Позор, если ведьма не может разобраться сама! Промолчала бы эта серая мышь, – она окинула Эли брезгливым взглядом, будто рассматривала грязь под ногтями, – и от неё бы отстали, потому что у моего брата есть понятие о чести! Эли показалось, что все вокруг согласились с тем, что Эли выглядит как серая мышь. Она посмотрела на свою грязную робу, на растрескавшиеся обшарканные туфли и на руки с обкусанными ногтями. Видок у неё и впрямь был так себе, особенно на фоне остальных девочек. – Если у него нет понятия о справедливости, значит, нет и о чести, – ответил Тиль. – Брат знает больше других о справедливости! И его месть была справедливой! – Лицо Зелды от злости покрылось неровными красными пятнами и стало похоже на шляпу мухомора, только наоборот. – Вчетвером на одну девочку – справедливо? Справедливо понести ответственность за поступки, а не ябедничать сёстрам, – Тиль мрачно усмехнулся. – Ах ты! – Зелда обнажила свой атам и, вытянув руку, резко направила острие в его сторону. По её скулам заходили желваки. Тиль оставался спокоен. Он открыл было рот, чтобы что-то ответить, но тут же закрыл, заметив в дверном проёме входящего учителя. Он незаметно кивнул в сторону входа, подав знак Зелде и та быстрым уверенным движением спрятала атам в рукаве робы и отошла в сторону, смерив Эли злобным взглядом. Карл Закс прихрамывал, шмыгал носом и кряхтел, пока шёл к своему столу. Эли невольно подумала, что даже Сага Эйк дала бы ему фору, хотя она и была бесконечно старше. На Зелду и Софи Эли старалась не смотреть, изображая крайнюю заинтересованность в предстоящем уроке. – Так-с, кх-кх, у нас сегодня будет сидеть гостья, – Закс прервался и зашёлся кашлем. В дверях появилась Ханна. Она выглядела помятой и уставшей, но проходя за парту в последнем ряду, незаметно улыбнулась Эли уголком рта. – Урок будет крайне интересный, молодые люди. Кх-кх! Расскажу, каким образом можно разорвать связь с духом. Нашей гостье это интересно, думаю, вам тоже будет полезно. Но как вы знаете, не вся тёмная магия разрешена к использованию, это тот самый случай, когда применить чары на практике не получится. Да и это почти невозможно, что я и пытался доказать нашей гостье. – Закс укоризненно и как-то обиженно глянул в сторону Ханны. – История не знает случаев применения магии подобной категории уже пару сотен лет. – Почти невозможно, но это произошло, профессор, – вставила Ханна. – Абсолютно невероятно! На это не способен ни я, ни тем более никто из моих учеников, если вы нас подозреваете. Иначе с чего такое внимание и вопросы? – Что вы, профессор, я обратилась к вам как к уважаемому специалисту в этом вопросе – и только. Закс достал из кармана платок и протёр лоб и проплешину на голове. – Что ж, как вы наверняка знаете, ещё пятьсот лет назад магию разрыва связи применяли в качестве наказания. Оступившихся перед законом ведьм лишали фамильяров, а особо опасных преступников при этом ещё превращали в лягушек и ссылали в глухие болота. Не сказать, что такая магия требовала особых навыков или знаний. Вовсе нет! Но она просто существовала, а потом понемногу стала угасать, пока не исчезла совсем. Тот, кто проводил ритуал, должен был нарисовать вот такую пентаграмму. – Он начал чертить схему, противно скрипя по доске мелом. – Затем смешать свою кровь и кровь своего фамильяра и нанести в центр пентаграммы. На пентаграмме размещался судимый со своим духом. Одно время использовали алтари, в другое – столбы, к которым привязывали преступника. Проводящий ритуал и его фамильяр вторгались в сознания наказуемых, создавая напряжение в ментальной связи, пока та не разрывалась Как только это происходило, то дух исчезал, а его хозяйка переставала быть полноценной ведьмой. Эли сморщилась от того, с каким пренебрежением Закс сказал фразу «переставала быть полноценной», подумав о пострадавшей ученице. А преподаватель тем временем вошел во вкус и всё с большей увлечённостью вспоминал рассказы об отлучении ведьм от духов. – А что было шестьсот лет назад! История знает случай, когда ведьмак приговорил одновременно тринадцать ведьм. Он один лично управился со всеми! – глаза профессора восхищённо сверкнули. – Сейчас я продемонстрирую вам старинные гравюры и фрески… Эли и Мрак переглянулись в недоумении. – Знаю я одну крысу, которая заслужила подобной участи, – вполголоса сказала Зелда. Эли вздёрнула подбородок и сделала вид, что её это нисколько не задело. Однако слова гулким эхом раздавались в голове, щёки залились краской, а к горлу подкатывал ком от обиды. Она едва сдерживала слёзы, смотря на картины со сценами изгнания духа и полотна с абстрактными изображениями, описывающие переживания преступников. Лица ведьм в агонии переставали быть похожими на человеческие, а духи теряли материальную форму, возносясь ввысь. С трудом дождавшись завершения факультатива, Эли сгребла Мрака и быстро выбежала, ни с кем не прощаясь. Дома она разожгла камин и завернулась в толстое одеяло, думая заснуть и не просыпаться до обеда следующего дня. Но покрутившись с одного бока на другой около сотни раз, она смирилась с тем, что сон этой ночью к ней не придёт. – Да сама она серая мышь! – разозлилась Эли. С каких это пор она стала так близко принимать слова какой-то там Зелды? Резко встав, Эли открыла шкаф, набитый склянками, купленными для неё тётей: с чешуйками, пушинками, слизями, цветами, пыльцой и корешками. Эли взяла того-другого, котелок и поварёшку и устроилась у камина. Мрак в недоумении наблюдал за её действиями, но ни о чём не расспрашивал. Полночи Эли провела у булькающего котла. Она отрывала листики и цветочки от травяных пучков, перетирала в пыль сухую кожу жаб, доставала из баночек ногти мертвецов и клыки летучих мышей, перемешивала, брала очередной ингредиент… Она экспериментировала и чувствовала себя самой настоящей ведьмой! А когда зелье достигло нужной консистенции и цвета, Эли утащила котел в ванную и принялась наносить вязкую жижу на волосы. Закончив, усталая, но довольная собой ведьмочка добралась до кровати и сладко уснула. * * * – Чёрт меня побери! – пробормотал ошарашенный Дар. – Ты и чёрту будешь не нужен со своей успеваемостью… – не отрываясь от книги, сказал Тиль, а потом поднял глаза и, заметив Эли, открыл рот. – Вау. – Вау? Что это значит? – Эли сложила руки на груди и отвела взгляд. – Ты стала такой… Эм… Яркой! – Огонь-цвет! В прямом и переносном смысле, – Дар обрёл наконец голос. – Я тебя даже не сразу узнал. – Что-то ты не так сделала с зельем, – добавил Тиль. – Определённо не так. Эли вздохнула и присела рядом. Что-то и впрямь пошло неправильно. Волосы не только приобрели огненно-рыжий цвет, но и новую привычку – они страшно электризовались и стремились в разные стороны. Такой лохматой она никогда не была, хотя всегда отличалась неряшливостью. Как бы она ни связывала волосы, пряди выбивались одна за другой и взлетали – одна влево, вторая вправо, третья ввысь, четвёртая вкось. А вместо блеска, которого она добивалась, появились блёстки, разлетающиеся вокруг. Как перхоть, только ещё и сверкают! – Ты напортачила из-за того, что плохо меня слушала, когда я помогал на уроке зельеварения. Очень обидно. Но цвет и правда очень подходит к твоим родинкам, – добавил Тиль с лёгкой улыбкой и снова опустил взгляд в учебник. Эли засмущалась. На своём лице она насчитывала семнадцать родинок, одна из которых, на подбородке, была значительно больше остальных и вызывала отдельную гордость. Большие родинки, на взгляд Эли, были более изящны, чем бородавки. – Надеюсь, ты не попросишь покраситься за компанию? – спросил Дар. А потом повернулся к Тилю и добавил: – Знаешь, однажды в детстве она попросила спрыгнуть вместе с ней с нехилой высоты. Думала, тогда нам получится взлететь. Залезли мы кое-как на ель… – Прекрати, давно это было! – вскипела Эли. – Ладно. Но самое смешное то, что она так и не прыгнула. А я с гипсом пару недель ходил. Это ещё спасибо тёте Шарлотте за костесрастающее зелье. А один раз… – Драные метёлки, Дар! – жалобно воскликнула Эли, демонстративно прикрыв уши. – Да ладно тебе! А ты знаешь, что все дополнительные занятия отменены? – Да, – уныло ответила Эли. Об этом судачили всё вокруг. – Я спрашивал у Линьки, можно ли что-то с этим сделать, но она наотрез отказалась меня пускать! – Дар тоже загрустил. – Думаю, надо помочь с расследованием! Попрошусь-ка я у Ханны патрулировать улицы, я ж отлично летаю. И, к изумлению, Эли, он молниеносно собрался и выбежал прочь из столовой. Тиль закатил глаза. – Насчёт вчера… – серьёзно начал он, повернувшись к Эли. – Не сейчас, – она прервала его, и, встав из-за стола, добавила: – И не потом! Не хочу об этом! Она выбежала следом за Даром, но на выходе столкнулась с Зелдой. – Опять ты, кикимора?! – воскликнула та. – Сама ты кикимора! – ответила Эли. – Не дерзи! Что, нравятся весёленькие тона? – Зелда дёрнула Эли за торчащую прядь волос. Эли ахнула от боли и машинально вцепилась двумя руками в шевелюру Зелды, оттянув их с такой же силой. Обе взвыли и потянули ещё сильнее. У Эли посыпались искры из глаз. Но она продолжала дёргать соперницу за волосы, решив, что только так та отступит. Зелда, видимо, руководствовалась тем же и тянула со всей дури. Но вдруг кто-то разжал руки Зелды. Эли громко выдохнула и разжала свои. Рядом стоял хмурый Дар, переводя сердитый взгляд с одной девочки на другую, а затем на их руки. В ладонях остались клочья волос. Эли тут же отряхнулась. Руки Зелды остались покрыты блёстками, похожими на перхоть. Зелда стала красной как помидор. Она отступила на шаг, смотря исподлобья. И сказала, почти шипя, с угрозой: – Я тебя проклинаю, Лундберг! – А ну, сколдуйся отсюда, пока я тебе метёлкой прямо в лоб не въехал! – сердито прикрикнул на неё Дар, заслонив Эли. – Кто ты такой, чтобы мне… – начала была Зелда, но Дар демонстративно замахнулся метлой, направив облако пыли в её сторону. Та закашлялась и отступила. Придя в себя, Зелда немного успокоилась, но выражение её лица стало отрешённым и злым. – Не стой у меня на пути, пёс, – процедила она, смотря Дару в глаза. – Вы мне не ровня. Я – наследница рода Кьюберри! Я знала о магии всё, когда вы ещё лазили по деревьям и прыгали по лужам, как обычная малышня!