— Не в срыве? — Нет, но... — я не договариваю. Вик всё понимает. — Вези. — Поехали к Вику, — поворачиваюсь я к Шарпу, тот кивает, снова ускоряясь. — Можешь объяснить мне, что за тварь мы завалили в отеле? — Спустя минуту мой друг, наконец, разжимает губы, не отводя взгляд от дороги. — Если я всё верно понял, то нападавшие были из банды Джона Грэкхема. И они пришли именно за ней. — Именно сегодня? Не думаешь, что кто-то сливает... — Нет. Они могут её отслеживать, из-за «Рапида». Приходили и раньше.А ты разве не в курсе? Один пытался влезть ко мне в квартиру. Его... Сложно объяснить, считай, что зачистила охранная система. Клининг и наши все оформили, тело увезли. — Ясно, — Шарп молчит еще пару минут, прежде чем снова заговорить. — Ты знаешь, что в небоскреб пойду и я и Джеймс? — Вы ёбнулись оба? — я чувствую, что от такого заявления у меня резко начинают заканчиваются цензурные слова и понижаю громкость голоса, чтобы не разбудить Лару. — Хотите новых дырок в жопе, молодость, блять, вспомнить, гордость потешить? У вас семьи у обоих, куда вы собрались! Dracii să te ia4, о чем вы вообще думаете?! — О том, что тоже хотим в новости, — хмыкает Шарп, но видя мой взгляд, тяжело вздыхает. — Ты не должен тащить это в одиночку. — Я не один. Он качает головой, но ничего не говорит, заезжая на парковку у клиники. Выходя из машины, я открываю заднюю дверь и аккуратно касаюсь торчащей из-под моего плаща лодыжки. — Лара. Лара мы приехали. Она в ответ тяжело вздыхает, потом приподнимает голову и смотрит на меня мутным взглядом. — Развернись ко мне лицом, встань на колени и подползи к краю сидения. Я тебя донесу, у тебя ступни... — В мясо, да... Я... Чувствую, — она снова тяжело вздыхает, медленно садится, продевает руки в рукава плаща, надевает на голову капюшон и делает так, как я её попросил. Взяв её за руки, я завожу их себе за шею, наклоняюсь веред и подхватываю руками под бедра. — Держись крепче, — Вытаскивая её из салона, я подсаживаю Лару повыше, чтобы она не оцарапалась коленями о ремни корпуса и несу в клинику. Вик встречает меня прямо в «зале ожидания», с каким-то шприцем наготове. — Ты в детстве, наверное, часто домой собачек, кошечек, птичек всяких приносил, да? Теперь зверюшки кончились, а привычка осталась, — мрачно шутит он, подходя ко мне и аккуратно снимая с головы Лары капюшон, всматривается в её лицо. — Так, ладно, это, к счастью, не понадобится. Неси, — это он уже мне бросает, как будто есть какие-то другие варианты... Руки Лары чуть беспокойно шевелятся на моей шее, но она не дергается, продолжая утыкаться лбом мне в плечо, и я спокойно заношу её в подготовленную операционную зону. — Так, тут все поверхности уже обработаны, так что давай снимем этот грязный плащ до того, как усаживать тебя на что-либо, ладно? — Вик говорит с такой добротой в голосе, что я начинаю подозревать, будто с Ларой что-то не в порядке чуть больше, чем он пытается показать. — Я не схожу с ума, — тихо отвечает ему наемница. — Мне больно, но я себя контролирую. — Вот и умница, — не меняя интонации говорит Вик и, обойдя её со спины, просит отпустить мою шею. Я чуть отклоняюсь назад, чтобы Ларе не пришлось ловить равновесие и стоит ей только опустить руки, как мой друг ловко снимает с нее плащ. — А теперь берешься руками обратно за Юриса, а он перехватывает тебя под плащом. И я эту грязную тряпку выкидываю, а он садит тебя на стол. Мы послушно выполняем все команды. Лара, сев, сразу упирается ладонями по обе стороны от коленей, чуть горбясь. Я отхожу на полшага в сторону, Вик помогает ей перелечь на живот и машет рукой, чтоб я выметался. Но стоит мне сделать несколько шагов к выходу, как под емкое «Да ёб твою мать...» Лара неуловимым движением подается вперед на столе и вцепляется мне, куда дотянулась – в кобуру пистолета. — Я не хочу оставаться тут одна, — она говорит это таким тоном, что мы с Виком беспокойно переглядываемся. — Я не останусь тут одна и не позволю ему что-либо делать со мной. — Лара, послушай меня, пожалуйста, — я аккуратно кладу ладонь на её пальцы, потихоньку отцепляя их от кобуры и стараясь подобрать правильную интонацию. — Не используй на мне эти свои штучки, — она недовольно кривится, и голосовой анализатор выдает всплеск агрессии. — Говори нормально. Помедлив, я отключаю голосовой модулятор и прочищаю горло. — Так лучше? — Она на миг прислушивается и кивает. — Лара, сейчас в участок приехал комиссар. Джеймс просил меня спрятать тебя и срочно идти к нему. Вик мой друг. Он лучший из лучших, он не раз вытаскивал меня с того света. Он не причинит тебе вреда, я... — Я поднимаю глаза на Вика, который в этот момент, стоя вне поля зрения Лары, пытается мне жестами что-то подсказать. — Он просто... Посидит тут, с тобой. — Вик кивает. Показывает рукой на разложенные хирургические инструменты, а потом скрещивает руки перед грудью. — Он ничего не будет делать, только... Покормит тебя. Ты истощена, очень сильно. Тебе надо поесть. А потом я вернусь, так быстро, как смогу, и только тогда Вик будет тебя лечить. У меня в машине твоя винтовка. Я вернусь и принесу её тебе сюда. Видимо, обещание принести её оружие становится последним, перевесившим чашу весов, аргументом. — Хорошо, иди — она убирает руку, задумчиво облизывает губы и оборачивается на Вика. — И где еда? В её голосе я с облегчением узнаю ту самую Лару, которая вышла вчера вечером из моей квартиры. Почти бегом я вылетаю из клиники, падаю на переднее сиденье и машу рукой в сторону участка. Когда мы через восемь минут приезжаем на парковку, я прошу Шарпа забрать кофр и сунуть под мой стол в кабинете, а сам взбегаю по ступеням, приложив ладонь к сканеру, протискиваюсь между сегодня слишком медленно открывающихся створок и быстрым шагом, переводя дыхание, иду к лифту. Быстрее было бы по лестнице, но, заходя в кабинет к шефу, я не должен выглядеть, как запыхавшийся стажер. Дверь в кабинет Джеймса приоткрыта и, идя по совершенно пустому (с чего бы?) коридору, я уже на подходе слышу, что там не только комиссар Эванс, а еще и Уилл Канейро-младший, наш мэр и Ма Тонг, в дополнительных представлениях не нуждающийся. Разговор шел в ключе «Что вы собираетесь сделать для обеспечения порядка...». Вопросы задавал Ма Тонг,отвечал почему-то мэр, а Эванс пытался отпускать какие-то саркастичные комментарии. Постучав по створке костяшками для соблюдения вежливости, я потянул её на себя и, игнорируя всех присутствующих, посмотрел на Джеймса. — Разрешите войти, сэр? Краем глаза я вижу, как Эванс корчит рожу. Да, ты тут на птичьих правах даже по полицейскому уставу. Ты тут гость, а не Джеймс. — Входите, детектив Ливану. — Что-то вы не торопились выполнять приказ, — все-таки открывает пасть комиссар, закладывая пальцы за ремень и смотря на меня снизу вверх. — Сэр? — Я захожу в кабинет, закрываю за собой дверь и, задержавшись взглядом на каждом из присутствующих, останавливаюсь у дверей, ставя ноги на ширину плеч и кладя обе ладони на поясницу, левую под правую. Все те немногие разы, что я пересекался с комиссаром, я заметил, что его ужасно раздражает военная выправка, хотя он и старается этого не показывать. Так что сейчас я не собирался отказывать себе в удовольствии немного позлить его, тем более – при свидетелях. — Вам был дан приказ явиться в участок более тридцати минут назад! Где вы шлялись? — Детектив Ливану, мое задание выполнено? — Мягким, спокойным голосом, почти сразу за Эвансом вдруг спрашивает Ма Тонг. Я поворачиваю голову в его сторону, встречаясь взглядом с интерполовцем и понимаю, что ему весело. На столько, на сколько вообще возможно в этой ситуации. — Да, сэр. — Агент в безопасности? Он уже и про это знает? Хотя чему я удивляюсь. — Да, сэр. — Уважаемый, вам не кажется, что вы превышаете свои полномочия? — Эванс пытается говорить спокойно, но дается ему это с трудом. — Нет, не кажется, — Ма Тонг переводит на него взгляд, а я снова смотрю прямо, на Джеймса, который сидит с совершенно серьезным лицом. — Как вам известно, комиссар, я наделен полномочиями при необходимости взять в подчинение любую полицейскую единицу, или единицы, если того требует исключительность ситуации. — Если того требует ситуация. Сейчас такой необходимости не было! Детектив Ливану, используя служебный транспорт и неустановленных лиц, предположительно, из этого же участка, осуществил вмешательство в процесс... Задержания! На территории другого участка, без соответствующего на то запроса с их стороны. Убил ценного свидетеля. После чего – скрылся... Я, чувствуя, как во мне начинает закипать все, что накопилось за последние пару дней, очень крепко сжимаю челюсти, стараясь не издать ни звука. Ценного свидетеля я убил, значит, да? Процесс задержания там шел, ага... — Я так и не услышал, кого вы пытались задержать, кто пытался это задержание осуществить, и кого именно вы считаете ценным свидетелем. Объясните, Эванс. — У вас есть право пользоваться сотрудниками. Но не право лезть в неподконтрольные вам операции, сэр. Хотите узнать подробности, оформите соответствующие документы. А пока что... — Да! Самое время обсудить, как мы наградим героя нашего города! — Уилл Канейро, про которого все забыли, озаряет сияющей улыбкой кабинет и подмигивает мне. — Господин мэр, вы меня плохо слушали? Он совершил преступление и должен понести наказание! — Преступление? Первый раз слышу, Эванс. Ни мне, ни господину Ма Тонгу вы так и не сказали, в чем оно заключается, — сияющая улыбка мэра превращается в акулий оскал. — А мне же, в свою очередь, известно, что детектив Ливану в составе малой мобильной группы, рисковал своей жизнью, выводя на первый этаж дестабилизированного аугментированного, чьи действия однозначно оцениваются, как враждебные, благодаря частично восстановленным с камер отеля данным, на которых видно, как этот э-э-э... Объект нападает на группу охранников в отеле. Учитывая, что действия детектива привели к рассеиванию внимания противника, уничтожению основной его боевой единицы и проведению эвакуационных работ с верхних этажей, считаю, что необходимо приставить его к MPD. Если я верно помню, то вам их уже две полагается за последнюю неделю: за клуб и теперь за отель. Не думали открыть частное охранное агентство, когда выйдите на пенсию? — Уилл опять поворачивается ко мне, принимая чуть менее расслабленную позу в кресле и подпирая голову кулаком. — Детективное тогда уж, сэр, — позволяю себе поправить мэра. Дверь за моей спиной шевелится, я отхожу в сторону и в кабинет, так же постучавшись, заходит Шарп. — Прошу прощения, сэр. Антикорпоративные демонстрации добрались до нашего района, только что угомонили их, сэр. — Все в порядке, лейтенант Маклоуски, — благосклонно кивает Джеймс и мой друг проходит дальше в кабинет, вставая неподалеку от меня, но чуть впереди. — Нет, не в порядке, капитан Рей. Лейтенант, будьте любезны, выгрузите мне путевой лист с машины, на которой вы приехали! — Эванс краснеет от гнева. — Я не могу, сэр, — отвечает с небольшой задержкой Шарп. — И почему же? — комиссар смотрит на меня, потом на Шарпа и, наконец, на Джеймса с видом победителя. — Потому что я не был за рулем, сэр. Эта машина не числится на мне, и у меня нет доступа к его путевому листу, сэр. Мне найти водителя и выгрузить для вас путевой лист, сэр? Испытываю гордость за друга, хотя он уже много лет как уже не мой стажер. — Нет, лейтенант. Это не требуется. Однако, Джеймс, у меня есть еще вопрос. — Конечно, комиссар. Чем я могу помочь? — Почему вы позволяете себе нарушать трудовое законодательство и отзывать сотрудника из предпенсионного отпуска? Я видел его характеристику от штатного психотерапевта, он уже практически не годен для несения службы. Хотите жертв среди гражданских, когда нестабильному копу сорвет голову?