Но трансляции нет. Показывают только общие, самые «сочные» для зрителей кадры. Пиликает мой комм. Но это не Раттана, а Дитрих. «Что пауку нужно? Они должны ждать в Экзидисе... Хотя Лара говорила, что ей будет нужен Фрэнсис...» — Слушаю. — На тот отель, в котором Лара, напали узкоглазые уебки Грэкхема! Они явно идут за ней! У них был свой паук. Он взломал сеть отеля, натравил на местных турели. Лара попросила помочь, я все сделал, но я сваливаю отсюда, потому что я задавил охранника фургона, ну в котором сидел паук! — Дитрих тараторит, глотая окончания слов и беспрестанно давит на автомобильный гудок. — Едь к пятому участку, Джеймс Рей тебя встретит. Брату тоже передай, чтоб ехал сюда, — Дитрих угукает, я сбрасываю звонок. Джеймс взмахивает рукой в сторону входа. — Дуй на склад, бери комплект легкого спеца, дам плюс три и машину! Меня дважды просить не приходится: Джеймс заканчивает свою фразу уже мне в спину. Игнорируя лифт, я пробегаю через этаж, спускаюсь по лестнице, бегу к складу и хватая снабженца, который идет по коридору от склада мне навстречу, тащу обратно, коротко извиняясь и требуя выдать мне комплект. Через семь минут, бросив свою одежду прямо там же, где переодевался, на складе, я, накидывая поверх легкой брони спецназа плащ (перекладывать что-то из карманов мне просто некогда) выбегаю на парковку, где вижу беззвучно сверкающую проблесковыми машину. Передняя дверь пассажира открыта, и стоит мне только коснуться задом сидения, как машина срывается с места, врубая звук. Хлопая дверью, я оглядываюсь. — Детектив, — с заднего сиденья мне приветливо улыбается знакомый по курилке спецназовец. — Ну в этот-то раз я не пропущу все самое интересное. «Текона Редхок, специальное оружие и тактика. — читаю я и перевожу взгляд на его соседа. — Люк Ярдбер, специальное оружие и тактика, работа со взрывчаткой». Взрывотехник молча отдает честь и я, повернувшись к водителю, вижу... — Шарп? Какого, твою мать, хрена ты тут делаешь? — Машину веду, — невозмутимо выдает мой друг, выезжая на встречную и тут же врубаясь обратно в поток. — Должен же я вживую увидеть мисс «отвал башки за один выстрел»? Краем глаза я уловил синхронные согласные кивки с заднего сиденья и, глубоко вздохнув, промолчал. Ничего цензурного на языке все равно не было. [1]На всякий случай сделаю пояснение: Джеймс говорит о 2040-х. A.M. 8:32 Оказывается, я уже успел забыть, почему в те времена, когда Шарп еще был моим стажером, именно он всегда садился за руль. Мы добрались до нужного отеля за 22 минуты, и уперлись в полицейское оцепление. Спецгруппа девятого участка еще не приехала, потому наше появление восприняли вполне благосклонно, сразу предупредив о том, что, по неподтвержденным данным в здании работает ФБР. Такая формулировка меня удивила и насторожила, связываться с федералами и мешать их работе – самый верный способ получить такую массу проблем, от которых меня ничто не спасет. Не участвовать во всей дальнейшей операции я не мог, потому задал уточняющий вопрос о том, что именно значит «неподтвержденная информация о работе ФБР». Лейтенант, командовавший оцеплением, явно удивился тому, что вопросы задаю я, а не равный ему по званию Маклоуски, но, видя, что тот не торопится влезать, рассказал интересную историю. Им удалось связаться со службой безопасности отеля и те доложили, что федеральный агент Джейн Уик, проживавшая в пентхаусе, присоединилась к защите отеля, и после того как помогла расправиться с одной из нападавших групп, ушла по межэтажной лестнице. Запрос к федералам был отправлен, но те пока никак не подтвердили и не опровергли наличие своего агента в здании. Сейчас её местоположение неизвестно, так как в ходе кибератаки на отель были нарушены внутренние структуры, и доступ к камерам утерян. — Её помощник, некий агент Рих смог деактивировать перехваченные нападающими турели. Только благодаря этому в здании удалось организовать эвакуацию и успеть вывести хоть кого-то. Сейчас охрана держит оборону. Причину нападения мы выясняем, единственные, кто контактировал с агентом Уик, находятся в тяжелом состоянии. — закончил краткий доклад лейтенант, оставляя своими словами ощущение легкого шока в моих мыслях. Кажется, шутка Лары зашла чуть дальше, чем она сама планировала. — Благодарю за информацию, лейтенант. Наша группа готова войти в здание. Агент не собиралась раскрывать свое присутствие, постарайтесь не допустить утечки этой информации в массы. Ваша спецгруппа далеко? — В девяти минутах, — отвечает Шарпу лейтенант с девятого участка. — Будем действовать аккуратно и постараемся оттянуть на себя часть нападающих, — Шарп надевает шлем, ловит брошенный Теконой дробовик, вешает его за спину. Таким же образом получает винтовку. Мне ни винтовки, ни дробовика не полагается, но и не надо. Надев шлем и вытащив «Элен», я иду следом за Шарпом в здание отеля. Текона и Люк не отстают. Холл выглядит удручающе. Вынырнувшие из потолка турели, один из стандартных элементов охранной системы отелей высокого класса, не оставили присутствующим ни шанса. В стойке ресепшена были отверстия размером с мой кулак. С остальными местами, где кто-то мог спрятаться, ситуация была схожая. Подойдя к ближайшему телу в форме службы безопасности отеля, я снял с его коммуникатора модуль внутренней связи и воткнул в соответствующий разъем на шлеме. Я знаю, что ты не будешь бродить по отелю без возможности слушать, что происходит, мисс федеральный агент. Пока модуль синхронизируется со встроенным в шлем передатчиком, мы проходим чуть дальше. Двери лифта были открыты, а в проходе валялся «безымянный»2 наемник, очевидно, положенный так специально, чтобы лифт нельзя было вызвать. Мы проходим еще чуть дальше, к лестнице, и в этот момент откуда-то сверху до нас доносится звук стрельбы. Передатчик пиликает, что связь установлена, но в канале царит мертвая тишина. — Специальная группа тринадцать-восемьдесят один, вызываю охранный пост, доложите обстановку! Сверху доносится звук, который мне сложно классифицировать, но мой голосовой анализатор вдруг срабатывает, и показывает зашкаливающий уровень агрессии. Щелчок. Вошедший в канал и принесший одновременно с собой звуки яростной перестрелки, представляется старшим девятнадцатой охранной группы и сообщает, что они находятся на сорок пятом этаже и пытаются сдержать пришедших с пожарной лестницы противников, которые хотят прорваться через этаж на главную лестницу, где судя по звукам, тоже идет бой. — Держитесь, мы поднимаемся, — только эти слова срываются с моих губ, как сверху доносится отчаянный крик «Нет!» знакомым голосом. И я не слышу этот крик в канале, значит, по какой-то причине микрофон Лары отключен. — Канал прослушивали, будьте готовы, — мрачно добавляет старший группы и тоже отключается. Я срываю со шлема модуль, бросаю взгляд на широкую, внушительного вида лестницу с уходящим ввысь колодцем и улавливаю какое-то движение, сопровождаемое далеким, но приближающимся грохотом, словно по лестнице на нас несется потерявший управление грейдер. Движения происходят в колодце, они смазанные, очень быстрые. Звук исходит явно не от них. Выведя кибероптику на максимальную возможную мощность, я, чувствуя неприятную резь в глазах, все же успеваю разглядеть, что к нам спускается гибкая женская фигура с черным кофром за спиной. — Дружественная цель, — коротко оповещаю я. — встречаем. Я неторопливо поднимаюсь на второй этаж. Звук сверху нарастает, я слышу в этом грохоте отчетливые удары, словно что-то тормозит прямо в стены, отталкивается, несется по ступенькам и снова врезается в перекрытие. И через несколько напряженных минут мне навстречу выбегает Лара. Из одежды на ней только белье и ремень с подсумком, лицо и плечи забрызганы кровью, вся левая часть тела похожа на один большой кровоподтек. На спине – виденный мною ранее кофр. Она чуть не врезается в меня и тут же достаточно громко озвучивает нашу новую главную проблему, после чего в её глазах, с огромным, расширенным на всю радужку зрачком, мелькает узнавание и наемница, вцепившись в мою руку, продолжает бежать, таща меня за собой. — Взрывчатка? Это по моей части, — отзывается Люк, но Лара не слышит его, продолжая свою попытку вывести меня из отеля. То, что настолько испугало её, совсем скоро будет здесь и нужно срочно привести наемницу в чувство. Или, действительно, увести подальше. Словно услышав мои слова, Лара поскальзывается на луже крови, я подхватываю её за локоть, и уже сам тащу через холл, задавая единственный вопрос, который для меня сейчас важен. — Стрелять будешь? — Да! — Она чуть замедляется, голосовой анализатор отмечает возрастающий уровень агрессии в её голосе, и я отпускаю женский локоть, разворачиваюсь и бегом возвращаюсь к своей команде, останавливаясь рядом с ними, примерно в двадцати метрах от лестницы, чувствуя, как пол слегка вибрирует в ответ на удары о стены. Наш противник совсем рядом. Текона и Шарп, что уже переложили трупы, раньше лежавшие чуть дальше от площадки, пряча под ними установленные поперек лестницы заряды, держали дробовики в руках, еще не поднятые, но направленные в сторону предполагаемого противника. У стены напротив ступеней появилось еще одно тело, из-за которого Люк прямо сейчас закончил тянуть прозрачно-белесую капроновую нить. Закрепив ее к стойке перил, он со всей возможной скоростью рванул в сторону от лестницы, и в этот момент нечто огромное, отливающее серым металлом, возникло на площадке, в два скачка преодолело последний лестничный марш3 и влетело плечом в стену напротив. Звуки выстрелов, Лары и наши, практически сливаются в одно. Акустический демпфер в шлеме спасает от их раскатистого эха, но последующий звук взрыва, когда аугментированный то ли осознанно, то ли уже конвульсивно дергается вперед, полностью заглушить не в силах. Ошметки бетона, человеческих тел, куски агонизирующей твари... Все это вместе со взрывной и звуковой волной обрушивается на нас и сбивает с ног. Все мы вставать начинаем почти одновременно. Люк, не успевший надеть шлем, трясет головой и с недовольной физиономией прикладывает палец к уху. Текона и Шарп, как и я, слегка оглушенные, стаскивают свои шлемы, цепляют их за пояс. Переглядываясь, показывают друг другу большие пальцы, начиная идиотски хихикать. Я нахожу Лару. Она ловит мой взгляд и едва заметно улыбается. С правой стороны из уха у неё течет кровь. Голова чуть кружится, но эта мелочь не мешает мне убрать револьвер в кобуру, дойти до наемницы и подать руку, помогая встать. Когда я касаюсь ладонью её спины, она вздрагивает со стоном боли и, глянув туда, я вижу, что вся кожа вокруг «Рапида» на расстоянии ладони от него имеет багровый, снисходящий в кожу цвет, а в месте соприкосновения с имплантом осталась коричневая спекшаяся корка. — La naiba... Раньше я видел такое только у сорвавшихся, что обманули сами себя, сняв ограничения со своего импланта у «черного» дока. Но Лара не выглядит, как сорвавшаяся. Она шутит, говоря громче, чем обычно, но это легко списать на последствия акустической травмы, а потом идет к туше ауга, опускается на неё коленями и что-то ищет у него в области головы. Я подхожу как раз тогда, когда наемница вдруг говорит про жетон, а потом в ярости ударяет кулаком по смятому выстрелами и взрывом лицу трупа. Я замираю, боясь, что сейчас она все-таки сорвется и смотрю на её разжимающийся, покрытый кровью кулак. Но тут мое внимание привлекает что-то металлическое в глубине разорванного горла, рядом с её рукой. Сняв перчатку, чтобы суметь пролезть туда, засовываю ладонь в лишенный нижней челюсти рот, нащупывая пальцами скомканную цепочку. Извлекаю и вручаю наемнице. Вытянутый медальон Лара придирчиво осматривает, убирает в подсумок и, встав, пошатываясь, возвращается к оставленной на женском трупе винтовке. Меланхолично вытирает её сдернутым с этого же трупа шарфом, потом – вытащенной из кофра тряпкой в оружейном масле. Убирает оружие в кофр и поднимает на меня уставшие, «больные» глаза. — Хочу спать. И есть. И пить. Но больше есть. В голосе практически отсутствуют эмоции, и я не знаю, хороший это признак или плохой, потому как при срыве может быть и так и так. Но, придерживаясь информации о том, как стоит вести себя к с близкими к психозу людьми, стараюсь ответить ей в тон. — А еще к врачу. Она не спорит. Принимает поданную мною руку. Стоит, пока я снимаю с себя обсыпанный и заляпанный всем, чем тут только можно плащ и аккуратно накрываю ей плечи, скрывая голову капюшоном, чтобы спрятать лицо от гудящих за дверью отеля папарацци. Наблюдает за тем, как я закрываю кофр и вешаю его себе на спину. Переводит взгляд на подошедшего Шарпа и потом идет рядом, пошатываясь и опираясь на мой локоть рукой. — Слушай, тебе, может, лучше лечь? — Наверное, — всё тем же бесцветным голосом отвечает она. В какой-то момент её «ведет» особенно сильно и приходится чуть обхватить её за плечи, стараясь не надавить на спину в области импланта. Стоит только открыть перед Ларой дверь машины, как она опирается ладонями на сиденье и на четвереньках проползает по нему, укладываясь лицом к спинке и демонстрируя мне ободранные до мяса ступни. — Твою мать, — озвучивает мои мысли стоящий позади Люк. — Так, детектив, мы с товарищем сами доберемся, не маленькие. — Спасибо, — я пытаюсь одним словом выразить благодарность за все их участие, но Люк машет рукой, хлопает меня по плечу и отходит к Теконе, что закрывает своей спиной обзор на дверь. Поставив кофр между передним и задним сиденьем, я кладу свой шлем туда же, закрываю дверь и сажусь на переднее пассажирское. Шарп включает проблесковые, коллеги из другого участка выпускают нас из оцепления, заодно освобождая дорогу от назойливых журналистов, я вызываю Джеймса. Он сбрасывает вызов, но спустя пять и даже десять минут не перезванивает. — Друг, замедлись немного, — прошу я Шарпа. Он удивленно смотрит на меня, но прислушивается, сбрасывая скорость до пятидесяти миль в час. Спустя еще пяток минут мне прилетает сообщение. «Комиссар здесь. Спрячь её и приходи.» — Ублюдок... Шарп косится на меня, но я снова совершаю вызов, на этот раз – Вику. — Вик, нужна твоя помощь. — Что, опять? — вздыхает он. — Перегрев «Рапида», истощение, невыразительное эмоциональное состояние. Возможно, внутренние травмы, повреждения синт-кожи на теле и ступнях. Внутренняя травма уха.