Почувствовав, как заныл синяк на бедре, Лара тяжело вздохнула. Ей очень нравилась внучка Хизео, в ней чувствовался и характер, и какая-то внутренняя легкость. «Наверное, мы даже сможем стать подругами, если я не помру в процессе выполнения миссии по добыче жетонов. Но, черт побери, как же больно с ней спаринговаться!» Джу провел её в технические помещения, через раздевалку для охраны, к небольшому залу, половина которого была заставлена разными тренажерами, а вторая представляла собой устланный татами пол. — Если утром познаешь правильный путь, вечером можно умереть, — Хизео, сидящий в пол оборота к двери, не глядя на Лару указал на место перед собой. Охранник деликатно удалился и наемница, разувшись у входа, прошла в зал, аккуратно опускаясь перед японцем на пол и, как и он, принимая традиционную позу сэйдзя, только на женский манер, со сведенными ногами. «Когда тебя вот так приветствуют словами про смерть, волей не волей начинаешь понимать, почему самураи повымирали. — подумалось Ларе, но вслух она этого, конечно, не сказала, молча изучая взглядом сидящего напротив неё человека. — Хотя вот он не вымер. Интересно, сколько ему лет? Так в лоб и не спросишь, но он наверняка старше Юриса. А тому... Хм. Там в новостях говорили что-то про пенсию, значит ему чуть больше пятидесяти, выходит? Ого. А так даже и не скажешь...» — О чем ты думаешь? — вопрос настолько внезапный, что она отвечает практически сразу. — О возрасте... — и замолкает, вовремя успев себя остановить. — А о чем должна думать? «О крыльях бабочки, порхающей по ветвям сакуры, наверное...» — Лара сдерживает глубокий вздох и медленно, старательно тянет воздух носом. — О самосовершенствовании? — Хм. Да. Это тоже допустимо. Хизео, кажется, оказался доволен её ответом. Встав, он жестом показал Ларе подняться, после чего потянул пояс, снял уваги1 и замер, позволяя наемнице как следует его рассмотреть. И Лара рассматривала стоявшего перед ней человека с все более крепнувшим пониманием, что перед ней стоит что-то невообразимое. Невозможное. И, тем не менее, существующее. Весь корпус Хизео был испещрен паутиной стальных линий, рассекающих синткожу (а наемница могла с уверенностью утверждать, что это была именно синтетическая кожа) и образующих странный, завораживающий геометрический узор. Хизео глубоко вздохнул и через миг по его телу снизу вверх прокатилась настоящая волна – каждый обведенный линией фрагмент его кожи шевельнулся, приподнимаясь и на миг обнажая скрываемое под ним металлическое нутро, и встал на место. Не коснулась эта метаморфоза только лица: волна пробежала по шее до самой челюсти и исчезла. — Вы... Вы точно человек? Не какой-нибудь адаптированный искусственный интеллект, которому слепили тело под выполнение задач, а потом отпустили, когда договор истек? — Хм. Если смотреть с этой позиции то я, к сожалению, человек. Будь я тем, кого ты предположила, мало кто осмелился бы мне противостоять после истечения моего контракта. Но я не «AAI», а это значит, что я человек к счастью. — Но, как? — потрясенная Лара даже постучала в грудь японца пальцем, словно ожидая, что тот зазвенит, как металлическая ваза. Он не зазвенел, с некоторой снисходительностью во взгляде прощая ей эту фамильярность. — Как я сказал тебе вчера, тот, кто лишает себя возможности чувствовать, перестает быть человеком. Конечно, для того, чтобы так сильно аугментировать себя, мало лишь убедить себя сознательно ослабить организм чувствами, нужно долго и планомерно взращивать состояние внутреннего контроля, покоя, который не позволит тебе захлебнуться чувством собственного превосходства. За превосходством всегда приходит презрение, все и всё, что ты презираешь, теряет ценность. Даже люди. В первую очередь – люди. Самоконтроль и самосовершенствование, вот тот путь, который следует исповедовать настоящему воину. Но ты к этому пути пока не готова, — внезапно свернул свою лекцию Хизео, невозмутимо накидывая уваги на плечи и завязывая пояс. Потрясенная наемница стояла перед человеком, чье существование лишь допускала, но никак не подтверждала современная наука, заставляя себя поверить в то, что это все по настоящему. Одно дело, когда в искусственно созданное тело заселялся «AAI»: он никогда не был человеком и, как утверждали многочисленные источники как научного, так и масс-поп формата, не испытывал никаких проблем с психикой, ведь у него этой психики, как таковой, никогда не было, он её только имитировал. Совсем другое дело, когда человек заменял что-то в себе. Пройдя через процедуру имплантации и аугментации в «Такэда», которые, пусть и относились к своим солдатам, как к ресурсу, но на этом уровне уже как к ресурсу ценному, Лара имела в меру глубокие знания о том, как именно может влиять на человека искусственная часть тела, и знала, что самой большой проблемой до сих пор оставалось влияние психическое. С этой проблемой сталкивалось множество наемников и лишь немногие находили в себе силы вовремя остановиться, запретить себе перешагивать какой-то предел. Совсем единицы сумели даже выйти из тиража, сняв с себя часть имплантов и сменив вид деятельности. Большая же часть, становясь зависимыми от постоянного улучшения собственного тела, чему немало способствовал не стоящий на месте прогресс, в итоге сходила с ума и истреблялась, как нестабильный и опасный для социума элемент. Стоявший перед ней человек — всё еще человек! — был живым доказательством, что путь к спасению самой себя от того, что по простому называли «киберпсихозом», существовал. — Итак, вернемся к изученным тобой вчера ката... Вздохнув, Лара без малейших сомнений выполнила традиционный поклон и приготовилась страдать. Теперь у нее не осталось даже тени сомнения в сделанном выборе. Оставалось только доказать, что она достойна. [1] Уваги — верхня часть тренировочной униформа для японских боевых искусств. *** Спустя три часа Хизео сжалился и объявил перерыв. Указав ей на висящее в открытом шкафчике полотенце, а потом так же, одним жестом, на дверь в душевые, он предложил ей после душа выйти сразу на второй этаж, чтобы не мешаться под ногами работников. «Ариса уже наверняка озаботилась едой, я попрошу её составить тебе кампанию. И не задерживайся тут надолго, скоро пересмена у охраны» — Хизео ушел, и Лара, не собираясь радовать охрану видом своего голого зада, быстро ополоснулась под теплой водой, отжала волосы и с некоторым неудовольствием натянув обратно пыльную и потную одежду, вышла из раздевалки, отправившись по лестнице на второй этаж и без труда найдя там словно специально для нее открытую дверь из технической части в гостевую. Голодный глаз быстро нашел столик, на котором стояла заветная коробочка с едой, но вопреки словам старшего Хасаши, Арисы там не было. Зато снизу доносился знакомый голос, услышав который Лара непроизвольно перешла на крадущийся шаг, бессовестно подбираясь ближе с целью подслушать, о чем речь. «В любом случае, если там обсуждается что-то, что не для моих ушей, то любой из семейства Хасаши мне об этом легко намекнет. Или уведет Юриса куда-то для продолжения беседы. А если нет... Ну, детективу стоило бы озаботится приватностью беседы.» — ... Получил распоряжения предоставить всю необходимую информацию вам, — договаривает Хизео, потом, через небольшую паузу, продолжает. — Господин Сиртаки пришел в себя вчера вечером, но мы сохранили это в тайне, так требовалось для решения некоторых вопросов. Уже сегодня вечером он будет готов лично с вами побеседовать, если это необходимо. Однако замечу, что господин еще достаточно слаб. — Я понимаю. Надеюсь, что тех данных, которыми вы располагаете, хватит, чтобы я нашел ответы на беспокоящие меня вопросы, и мне не пришлось посещать вашего господина в ближайшее время. Каким бы ни было мое отношение к нему, сейчас он под защитой закона и на моей стороне. Вредить ему я не хочу. — Я рад, что мы понимаем друг друга, и рад, что господин Сиртаки сумел, наконец, найти себе достойных союзников. «Значит, беседа, по мнению Хизео, для моих ушей вполне подходит. Славненько...» — Лара, держась у стены, аккуратно добралась до предназначенного ей столика, который по счастливой случайности, не иначе, располагался четко над беседующими мужчинами и замерла, грустно смотря на запечатанную в фольгу коробочку с... С чем-то вкусным. Пару мгновений она раздумывала, насколько важно для нее услышать все происходящее по сравнению с сосущей бездной, постепенно разворачивающейся в её животе, но вопросы отпали, стоило только прозвучать внезапному вопросу Хизео: — А как вы относитесь к мисс Волкер? «Вот, ч... Человечище. Ладно, я вся во внимании!» — К мисс Волкер? — удивленно повторил Юрис. — А как я должен к ней относится? «Хехе, ну да, вопросом на вопрос тут не только один мудрый японец умеет отвечать.» — Вы не хотите отвечать? — голос Хизео звучит доброжелательно, даже словно понимающе. — Вы ждете от меня какое-то откровение? — так же доброжелательно, но значительно тише отвечает Юрис. Лара недовольно хмурится и, припав на одно колено и опираясь пальцами на пол, аккуратно выглядывает через край второго этажа вниз, но видит только две макушки. — Или хотите порадовать мисс Волкер комплиментами её мастерству снайпера? Так я могу сказать ей это лично. «Он, что, услышал меня? Невозможно! Я точно знаю, что двигалась максимально бесшумно, чтобы меня услышать, нужно обладать очень крутыми имплантами! А у него их нет! Или есть? Откуда?!» — Нет, скорее я просто хотел удовлетворить свое любопытство и узнать, на сколько хорошо полиция обеспечивает своих сотрудников, — после пары секунд тишины, в которые наемница даже дышать перестала, озвучивает настоящую причину Хизео всё тем же доброжелательным тоном. — Прошу простить старика за эту маленькую хитрость. Лара, присоединишься к разговору? Наемница, все еще пребывая в недоумении, чуть отодвинулась назад и, встав, подошла к краю, опершись локтями на перила и с подозрением смотря в невозмутимое лицо детектива, что в этот момент смотрел на неё. — У меня аугментации весьма среднего качества, господин Хасаши. Полицейским моего ранга не ставят ничего действительно стоящего. Я просто предположил, а вы мою догадку только что подтвердили, — Юрис едва заметно улыбнулся ей и снова перевел взгляд на коротко хохотнувшего японца. — Я так понимаю то, что вы хотите мне показать, относится и к моему делу, и к делам мисс Волкер в равной степени? Потому она здесь? «Я знала, что он не мог меня услышать! Но как он догадался? Вот же... Выискался, умник.» — Лара не могла понять, чего в ней было больше: досады от того, что её провели или веселья, от того, что провели Хизео. — Отчасти, — уклончиво ответил управляющий. — Прошу вас следовать за мной на третий этаж. Лара, взяв со стола коробочку с едой, без всякого стеснения шуршала фольгой, сминая её в шар и вместе с упаковкой от палочек запихнула в карман штанов, дожидаясь, пока Хизео, несущий в руках какой-то бумажный пакет, и Юрис, держащий в одной руке свой плащ, а в другой – сумку, поднимутся на второй этаж и поравняются с ней. Скромненько пристроившись «в хвост», наемница пошла следом за детективом, буравя его спину взглядом и шустро орудуя палочками. Спина, и все что к ней прилегало, с прошлого раза хуже не стали, так что Лара с чистой совестью совмещала приятное с полезным, пользуясь, что никто не может взять ее с поличным. Поднявшись на третий этаж, Хизео остановился возле открытого дверного проема. Шикарные двери из дерева, что в прошлый раз закрывали вход, стояли рядом, прислонные к стене и варварски раскуроченные направленным взрывом в области замка. — Прошу, — японец указывает открытой ладонью на вход и, пропуская перед собой Юриса и Лару, заходит последним. — Располагайтесь с комфортом. Лара уже видела эту комнату через прицел выданной винтовки. Да, встроенная в её глаза оптика отказала, когда по заведению ударили ЭМИ, но снайперка была экранирована и потому отреагировала лишь слабыми помехами, даже не отрубив автоматически включившийся в темноте режим ПНВ. Конечно, тогда ей было слишком паршиво, да и обстановка не располагала рассматривать комнату, но сейчас, в мягком рассеянном свете изящных хрустальных светильников под высоким потолком, Лара могла оценить сдержанную роскошь. И решила начать оценку с проверки кожаного дивана. «Прохладный. Скрипит. В целом, не плохо, но мне кажется, что удовольствие не соответствует цене.» Скинув ботинки, наемница забралась на него с ногами, внимательно следя за выражением лица Хизео. Тот был невозмутим, как солдат на параде, и Лара, выбрав удобную позу, продолжила кушать, уже чуть медленнее, победив чувство острого голода и посматривая на севшего на другой край дивана Юриса. «Интересно, что у него в сумке?». — Итак, начну с того, что самая важная и щекотливая часть информации, которую успела собрать наша организация, была утеряна в результате нападения неизвестных на серверную, — Хизео привлек к себе внимание и жестом указал на противоположный от двери конец комнаты, где виднелся обугленный провал в покрытую копотью комнатку. — Но кое что господин Сиртаки всё же смог спрятать так, чтобы об этом никто не подозревал. Подойдя к тяжелому деревянному столу, управляющий провел пальцами по засветившейся от прикосновений столешнице, активировал висящий на стене экран а после, вытянув из-за уха тонкий кабель, воткнул его в открывшийся рядом с сенсорной клавиатурой разъем. — Он спрятал информацию в себе, и вчера я ездил к господину не только для того, чтобы справиться о его здоровье и отчитаться о делах, но и для того, чтобы чип с данными смогли извлечь и передать мне. «Судя по всему, речь о каком-то типе саморазрушаемых чипов, завязанных на показатели жизнедеятельности владельца. Дорогая и редкая штучка!» — Лара отставила пустую коробочку из под лапши на небольшой журнальный стол рядом с диваном и обратила внимание на мягко засветившийся экран. Запись велась явно из глаз самого Сиртаки, и показывала собравшихся в его вип-ложе гостей, двое из которых были не знакомы Ларе, но лицо третьего она узнала бы даже в таком виде. «Знатно же я тебя потрепала, ублюдок.» — С мстительным удовольствием наемница рассматривала когда-то по бандитски красивого мужчину, который, пользуясь новейшими благами «Такэда» и согласно внутреннему порядку раньше использовал скрытую аугментацию. Теперь же, лишенный установленных в него по заказу корпорации имплантов, а так же, судя по всему, половины родного черепа и нижней челюсти, Джон Грэкхем был вынужден использовать куда более доступные внешние аугментации. Швы, где импланты соединялись с родной плотью, были пунцово-синими, совсем свежими, и явно доставляли своему обладателю дискомфорт, от которого он избавлялся привычным для военного способом. Сиртаки смотрел на сидящего рядом с Грэкхемом человека, но Лара, в упор смотрящая на Джона, увидела, как тот вытащил из сумки инъектор и, поморщившись, вколол себе в шею сразу целую ампулу. —... Слишком многого хотят. Пора бы уже брать пример с так нелюбимых вами Советов, мы не пляшем под их дудку, — тот, на кого смотрел Мэтью Сиртаки, говорил на английском со специфическим твердым, излишне раскатистым акцентом, а выглядел при этом как профессиональный боец из какой-то высшей лиги. Пошитый явно на него костюм, не взирая на идеальную посадку, смотрелся инородно, и делал своего владельца еще крупнее, чем тот был. Светлые жидкие волосы, небрежно зачесанные назад, выступающие надбровные дуги, кривой, ломаный в нескольких местах и неправильно сросшийся нос, какая-то надпись на груди, видневшаяся в расстегнутой на 2 пуговицы от ворота рубашке... Все это плохо сочеталось с острым, пронзительным взглядом бесцветных глаз. Кадр замер. — Сергей Ростовенко. Выходец из Советского Союза. На родине, вроде как, был осужден на смертную казнь, но успел сбежать. Или ему дали сбежать. В США достаточно быстро сколотил себе новую банду, отдавая предпочтение бывшим землякам, Потрошителям, в частности, — пояснил Хизео, и пустил запись проигрываться дальше. — Что вы от меня хотите? — мягкий, спокойный голос Мэтью звучит словно из закадра. — Чтобы ты играл свою роль дальше. Делал что говорят и не путался под ногами, — взгляд Мэтью перемещается на Джона Грэкхема, который машинально трет шрам сращения возле подбородка и морщится, тем не менее продолжая прикасаться к лицу. — Джон Грэкхем, бывший боевик «Такэда», опальный лидер одного из спецподразделений. Официально мертв. Не официально тоже мертв. Совсем не официально – в розыске, информация об этом доступна только самой верхушке их безопасников. Чужака, который принесет «Такэда» его голову, корпорация выпотрошит до самого дна из страха, что их секреты куда-то утекли. Впрочем, такая участь будет ждать и большинство их собственных сотрудников, — пояснил Хизео. Запись продолжилась. — Господа, я же предложил вам куда лучший выход. Мои активы, мои деньги, в конце концов, я готов отдать вам Детройтский клуб. Партия, которую вы ведете, слишком высока для такого игрока, как я, — начинает владелец «Экзидиса», но Ростовенко качает головой, и тот замолкает. — Так дела не делаются. Ты или с нами или против нас. — Вы мне угрожаете, — констатирует Мэтью. Ростовенко пожимает плечами, не собираясь это опровергать. — Не понимаю, что тебя не устраивает? — звучит третий голос и взгляд Сиртаки перемещается на его обладателя. Ларе это лицо, моложавое, слегка одуловатое, кажется смутно знакомым, но она в упор не помнит, откуда. — Ты пять лет спокойно проворачивал всё, что обещало приличный доход, не взирая на сложности и грязность дела. Пятнадцать лет назад сам неплохо наподдал этим спесивым уродам и вышел сухим из воды. А теперь вдруг пытаешься дать заднюю? Пытаешься нас кинуть? Не забывай, в чьем городе ты творишь свои делишки. Всё, что у тебя здесь есть, ты получил только благодаря моей благосклонности и поддержке наших друзей! «Ого, сколько гонора... А Юрис-то, походу, лично знаком. Вон как зубы сжал, аж отсюда скрип слышен.» — Кристофер Эванс, уже почти десять лет как бессменный комиссар детройской полиции, — кратко представляет его Хизео. «Точно, он же давал интервью новостным каналам по поводу ситуации в клубе, вот откуда он мне знаком — из новостей!» — Кристофер, я ценю и, конечно, помню, кто помог мне устроиться в Детройте со всем доступным размахом. Но это с моей помощью ты получил голоса от Городского совета, я сделал тебя комиссаром, и только потом ты...