«Боже, какой же я...» Додумать Пако не успевает, потому что в этот момент он вдруг глохнет, слепнет, а потом его что-то сносит и прижимает к полу, выбивая воздух из легких. Полузадушенный вопль ужаса вырывается сам собой. Пако чувствует всем телом как трясется пол, как что-то рушится, падает рядом с ним и даже на него... На то, чем его накрыло. Мгновения тянутся, словно дешевая, влипшая в волосы жвачка, которую никак не удается вытащить, и вдруг все заканчивается. Тяжесть, навалившаяся сверху, пропадает. Мотылек понимает, что на него ничего не упало, его просто закрыли собственными телами от взрыва эти два совершенно чужих и непонятных ему человека. «Почему?» Все вокруг усыпано кусками бетона и блестящими в свете ламп осколками стекла. В голове такой звон, что кажется, будто весь мир сейчас пойдет трещинами, а из ушей польется кровь. Во рту противный вкус желчи и больше всего мотыльку хочется просто посидеть, тупо смотря на развороченный вход в ложу владельца клуба, но личный мучитель Пако вздергивает его за бронежилет, встряхивает и указывает пальцем на вход в ложу. — Я туда, ты за мной, бегом! Ему остается только кивнуть и, пошатываясь, двинуться следом за полицейским. У баррикад Пако замедляется, глядя на распростертые тела, но вдруг понимает, что практически ничего не чувствует. Словно он настолько устал ужасаться всему происходящему, что отвечающий за это кусочек мозга просто отключился. А еще вдруг его посещает мысль, что именно эти люди стреляли по ним. Именно они могли случайно, даже не зная о его, Пако, существовании, убить его. И вряд ли они испытали бы по этому поводу хотя бы капельку расстройства. Так почему его должна трогать их смерть? За этими мыслями он ускорил шаг и внезапно запнувшись о чью-то руку чуть не свалился с лестницы вниз, но коп не дал этому случиться. Цепляя Пако за плечи бронежилета, он поддерживает его на миг, чтобы потом, развернувшись, с усилием швырнуть через обвалившийся до первого этажа пол прямо в vip-ложу. «Я тебе что, метательный снаряд? Чертов коп...» — Сиртаки у окна! Жив? — вспыхнувшее раздражение моментально гасится прозвучавшими в спину словами, и Пако, быстро-быстро перебираясь через обломки, оказывается возле покрытого трещинами панорамного окна, где за диваном лежит припорошенный пылью Мэтью Сиртаки. Он в сознании, хотя явно с трудом удерживает себя в полусидячем положении, часть лица залита кровью, обильно текущей из раны на голове, а в руке у него невероятно красивый револьвер... Дуло которого направлено прямо на Пако. Миг они смотрят друг другу в глаза: Пако, замерший от ужаса и не знающий, что делать, и Сиртаки, изучающий его пристальным взглядом, а потом владелец клуба усмехается и опускает револьвер. И сам тоже опускается на пол. Пако подскакивает ближе, второй раз за день активируя медсканер, и в этот момент Сиртаки, перехватив револьвер за дуло, вдруг всовывает его мотыльку в ладонь. — Заслужил, — говорит он и теряет сознание. — Жив, — заторможено отвечает мотылек стоящему за пределами ложи копу. Одновременно с этим в разрушенное помещение влетает управляющий. Покрытый кровью чуть ли не с головы до ног, рукава у рубашки оторваны, жилетки нет вовсе, а детали рук, оказавшихся искусно сделанными протезами, прилегают неплотно и ритмично шевелятся, словно охлаждая механизм внутри. — Помогите поместить его в крио-мешок, — Пако, сунув переданный ему револьвер за пояс, бросает взгляд на экран медсканера и понимает, что здесь сделать ничего больше не сможет. Внутреннее кровоизлияние в мозг — совсем не тот диагноз, с которым он мог бы совладать. — У него же есть страховка? — «Соловцы» прибудут с минуты на минуту. Он выдержит? — Должен, — расчистив руками пол рядом с бессознательным человеком, мотылек раскладывает крио-мешок и, прицепив к нему через личный порт медсканер, активирует микро-терминал, передавая туда данные о последнем сканируемом пациенте. Устройство тут же начинает нагнетать в многослойные стенки специальный состав, который пропитывает находящиеся там микрочастицы, заставляя их менять свое состояние. Крио-мешок раздувается, принимает форму ложа с высокими бортами, и Хизео аккуратно перекладывает туда владельца клуба. Пако фиксирует голову Сиртаки на боку тонкими ремнями и вставляет специальную распорку в рот. Слышится звук подлетающего ави, мотылек краем уха цепляет хриплый, уставший голос копа, который просит гостей — «Так значит, гости выжили? Вторая хорошая новость! Массовые убийства клиентов клубу не пошли бы на пользу, а так и хозяин живой, и гости... Ну, наверное не все, но кто-то да живой? Не придется искать новое место работы...» — сохранять спокойствие, и в этот момент вдруг над клубом раздается резкий стрекот, набирающий громкость вой, а после все здание содрогается от мощного удара рухнувшего неподалеку ави. Пако пытается закричать, но понимает, что не может издать ни звука! Голову словно сжимает раскаленным обручем, в глазах темнеет, и он на последнем волевом усилии нажимает кнопку консервации, отчего верх крио-мешка моментально затягивается, превращая его в герметичную капсулу. Хизео что-то говорит, но Пако не понимает, беззвучно корчась от боли и сжимая голову руками. Резко становится еще темнее, что-то рядом шуршит, а потом его куда-то тащат, на что-то кладут... Шипение, щелчок и боль вдруг исчезает, оставляя после себя в кровь искусанные губы и странную пустоту в голове. Пако лежит в полумраке, на полу какой-то совсем крошечной комнаты. Рядом, испуская легкое свечение, лежит крио-мешок, наполненный мутным синеватым газом. Возле, прямой и напряженный, стоит Хизео, уставившись взглядом в едва заметную дверь прямо перед собой. — Не вмешивайся, ты недостаточно совершенна, — вдруг произносит управляющий на японском. Пако понимает, что он говорит это не ему. А еще понимает, что его нейролинк, настроенный на перевод любого не-английского языка, перезапускается сам по себе после какой-то ошибки. «Это от этого у меня раскалывалась голова?.. Интересно, а Хизео знает, что я понимаю по-японски? Не помню, указывал ли я это в анкете...» — мысли плывут неспешно, как кусочки мусора по стекающей в водосток луже после очередного ливня. Миг тишины, после которого из-за двери доносятся выстрелы и крики. Многоголосые, испуганные, отчаянные. Наступившее после короткое затишье сменяется звуками какой-то возни этажом выше, грохотом падения чего-то тяжелого... Взрывом. Тихим, но это ощущение вибрации, прошедшей по стенам и полу мотылек уже ни с чем не спутал бы после сегодняшнего. Хизео едва слышно выдыхает, опуская голову. Пако боится лишний раз шевельнуться. И так, в полумраке, где единственным источником света был крио-мешок с находящимся на грани жизни и смерти человеком, они проводят какое-то время, которое кажется мотыльку невероятно долгим, пока с обратной стороны в дверь не постучали. «Нет, не открывай!» — неконтролируемый ужас вдруг заставляет Пако сжаться в комок, но Хизео, словно почувствовав это, оборачивается. — Это Ариса. Все закончилось, — голос управляющего звучит так удивительно мягко, что мотылек верит ему безоговорочно. Все действительно закончилось. Ему больше не нужно никого лечить, никто не будет его куда-то тащить, не будут свистеть пули над головой. Он сделал то, что был должен и теперь ему совершенно не обязательно... — Можно я останусь тут? Я не хочу выходить туда. Не хочу снова сталкиваться с этим... Полицейским. — Господин дал тебе оружие и отметил, как друга. Ты можешь ходить куда угодно и делать, что хочешь, а я буду защищать тебя в стенах этого клуба так, как защищал бы господина, но... Господин Ливану тебя обидел? — в голосе Хизео прорезается удивление, и Пако, на миг подумав о том, что ведь можно соврать, и тогда этому гаду не поздоровится, вспоминает о том, что «этот гад» закрыл его собой от взрыва, и медленно качает головой. — Нет, просто я не хочу с ним больше встречаться. Я не люблю таких, как он. Хизео лишь молча кивает и, наконец, снимает блокировку с двери, что отъезжает в сторону. Через дверной проем видно разрушенный выход из вип-ложи, и прислонившийся затылком к прохладной стене Пако понимает, что убежище скрывалось за фальшивым книжным шкафом. Он не вслушивается в разговор двух Хасаши, чуть позже совершенно флегматично смотрит, как они бережно выносят крио-мешок из потайной комнаты, и с удивлением поднимает взгляд на Хизео, который снова заходит внутрь и останавливается рядом. — Ты останешься здесь? — уточняет он, и Пако, чуть подумав, кивает. Хизео выходит, прикрывая за собой дверь и оставляя крохотную, практически незаметную щель, через которую отлично проникают все звуки из ложи. С некоторым интересом мотылек слушает разговор Хизео, Юриса и этого новоприбывшего копа, Джеймса. С легким злорадством принимает новость о том, что у кое-кого внезапно закончился отпуск и, судя по интонации начальства, завтра «господину Ливану» придется несладко. А потом все стихает, люди расходятся, и Пако остается наедине с собой. «Как бы выйти из клуба так, чтобы не привлекать внимания? Ну или хотя бы избежать глупых вопросов или, еще хуже, допросов? Хм... Среди наших клиентов были обеспеченные люди, раз за Сиртаки прибыли «соловцы», значит и за остальными тоже скоро будут. Может быть, оформить краткосрочную страховку? Порежу пальчик, заберут меня, как клиента...» Пако расслабляет ремни бронежилета на боку, потом и вовсе стягивает его через голову, с облегчением вдыхая полной грудью, и вытаскивает из кармана штанов каким-то чудом не разбившийся коммуникатор. Информация на сайте частной парамедицинской корпорации сообщает, что минимальный пакет услуг, в который входит выезд бригады по требованию клиента, обойдется в пять сотен за неделю. У мотылька есть такая сумма, но он еще раздумывает некоторое время, действительно ли он сейчас настолько любой ценой готов избегать контактов с полицейскими в целом и одним конкретным в частности? Сомнения развеиваются, стоит лишь Пако услышать, как переругиваются возле входа в ложу двое полицейских, голос одного из которых мотылек тут же узнает. «А ты-то, хер с усами, что тут забыл?» Сталкиваться с детективом Варреном ему хочется еще меньше, и потому он уже без всякого промедления нажимает на кнопку «оформить». Потратив еще десять минут на то, чтобы внести все данные, скачать на нейролинк специальную программку, синхронизирующую его биоданные с сервером «Sol», и оплатить страховку, Пако с чувством глубокого удовлетворения нажимает на кнопку срочного вызова бригады, вбивает адрес «Экзидиса» и... «В настоящее время по указанному вами адресу наблюдается повышенный спрос. Приоритетное обслуживание получают клиенты, имеющие платиновый или золотой статус, а так же клиенты с огнестрельными ранами или любыми критическими повреждениями. Так как вы не подходите ни по одному из критериев, мы просим вас самостоятельно обратиться в любой из офисов нашей корпорации, ближайший находится от вас всего... Да вы издеваетесь, что ли?!» Недочитывая, Пако закрывает глаза, глубоко вздыхает, считает до двадцати и идет изучать список «приоритетных повреждений при вызове на объект с высоким спросом», чтобы быть до конца уверенным в том, что делает. Потратив на это еще минут пятнадцать, он достает из-за пояса револьвер, который ему сунул Сиртаки, скептически его осматривает... И ищет в сети инструкцию, как им пользоваться. После чего удостоверяется, что оружие полностью заряжено. Ужасается тому, что, оказывается, чуть не подстрелил себе зад... Насмешливо хмыкает. «Все-таки это реально заразно. Мне тоже нужен психиатр! Я в ужасе от того, что чуть случайно не прострелил себе жопу парой минут раньше, и при этом я собираюсь именно это и сделать сейчас самостоятельно. Чтоб тебя простата замучила, чертов детектив второго ранга Норрис Варрен!» Встав, Пако плотно закрыл дверь, чтобы никто снаружи не услышал ничего подозрительного, потом, сев и вытянув ногу, прощупал латеральную мышцу бедра и то место, где она выходит из-под прямой, и, прижав дуло револьвера к ноге, нажал на спусковой крючок. Прооравшись, мотылек, проклиная себя за идиотизм, а весь остальной мир — за говнистость, еще раз нажал кнопку вызова бригады. Та мигнула желтым, Пако заметил улетающий в базу соловцев отчет с его медпоказателями, и в виртуальном пространстве появился красивый серебристый таймер, отсчитывающий пять минут. «Да не может быть, блять!» Видимо, бригада была уже возле здания, потому что спустя три минуты и восемнадцать секунд мотылек услышал, как в ложу входит несколько человек, а таймер прибытия группы остановился, сменившись надписью «бригада прибыла на предполагаемое место вашего нахождения». «Интересно, а если я без сознания, как они в этом случае...» — Пако даже додумать не успевает, как дверь с усилием оттаскивают в сторону, и внутрь комнаты заглядывает одетый в форму «Sol» человек, с залитыми голубым светом глазами. Они сталкиваются взглядами, после чего соловец исчезает, а на его месте появляются двое парамедиков с телескопическими носилками. Они без всяких лишних вопросов раскладывают их прямо в проходе, после чего один из них подходит и поднимает Пако на руки, перекладывая на упругую поверхность. После этого рану на бедре обрабатывают и закрывают временной повязкой, носилки взмывают в воздух, и мотылек, слыша знакомые голоса из зала, отворачивает лицо и прикрывает глаза, опуская взгляд вниз. И забывает, как дышать, стоит только «соловцем» вынести его из ложи. Весь первый этаж залит кровью. Вдоль стен, под столами у ресторана, возле барной стойки... Везде, куда падает взгляд Пако, лежат изломанные и изуродованные тела застигнутых в последней попытке избежать смерти людей. Некоторых мотылек узнает, но не по лицам, а по остаткам одежды — он здоровался с ними сегодня в начале вечера, запоминая модные костюмы. Он помнит их, окутанных блеском роскоши, самодовольных, успешных или только притворяющихся таковыми. Живых. Носилки проплывают над женщиной, чьи распахнутые в безмолвном ужасе, подернутые поволокой глаза Пако вдруг узнает особенно четко. Глаза и густую, утонувшую в безбрежном, перетекающем из одного в другое озере крови платиновую шевелюру. Узнает по волосам и выбритому виску, потому что больше от изуродованного очередью в упор лица ничего не осталось, а её наряд скрыт телом лежащего поверх охранника. «Почему ты не спряталась? Да, ты была стервозной сучкой, но ты же не виновата в том, что случилось! Как ты оказалась в зале, когда все остальные спрятались?» Зажмурившись, Пако сквозь пелену слышал, как пытался остановить «соловцев» детектив Варрен, и как был грубо послан напоминанием, что у корпорации есть договор со всеми государственными службами всех существующих штатов о их невмешательстве в работу «Sol». Он открыл глаза лишь тогда, когда его носилки установили в медицинском фургоне на крепления, а задние дверцы захлопнулись, отсекая весь окружающий мир. Один из парамедиков еще раз просканировал Пако, задал несколько вопросов, которые мотылек сразу забыл, как и собственные ответы на них, и, получив разрешение на использование легкого снотворного, тут же вколол ему в шею препарат. «Кажется, мотылек сгорел на работе» — вот что услышал Пако перед тем, как погрузиться в блаженный сон без сновидений. И, кажется, это бестактное замечание было как никогда близко к правде. 13. Виски с привкусом беды Сидя на заднем сидении в машине Раттаны, наемница никак не могла отделаться от паршивого ощущения, что за ней следят. Еще и бок саднило... Лара хмыкнула, вспомнив удивленное выражение мотылька, когда тот понял, что пуля не зацепила ничего, кроме мяса. «Да, в жесткой диете есть свои плюсы. Не особо очевидные и весьма ситуативные, но все же.» Бросив из-под ресниц взгляд вперед на копа, что с момента, как сел в машину, сказал только адрес и больше не проронил ни слова, Лара покосилась на рокера, устроившегося по соседству... *** Когда она отшила очередного недостаточно богатого для аренды vip-ложи любителя подцепить «натуральную» девочку на ночь, рядом возник Файдз. Он сперва показался тем человеком, которого придется бить сразу в лицо и возможно несколько раз, но толстяк ухитрился переменить её мнение одной простой фразой: «Пр’ивет! Я — Файдз, и я от Беса, ну, в смысле, р’аботаю с ним. Он сказал помочь тебе, если вдр’уг что.» «Если вдруг что» у нее было. Потому Лара, окинув пристальным взглядом костюмчик (пузо и кожанку) нового знакомого и оценив его плутоватое выражение лица, решила, что проще выложить все сразу: не сможет, так отвалит. А сможет — молодец, но она ему все равно ничего не будет должна. Сам же пришел. — Мне нужен доступ в vip-ложу. Любую. Срочно, — наемница провела пальцем по стоящему перед ней бокалу с нетронутым коктейлем, а потом отодвинула его в сторону. Этот напиток принес несостоявшийся ухажер, а женщина не имела привычки пить неизвестно что, принесенное неизвестно кем. — По зубам тебе такое? — Пф, плевое дело, — тут же расправил плечи Файдз. — Со мной тут еще девочка, она тоже по делу. Ей как раз надо местечко, где пер’еговорить с одним человеком... Как только мы его найдем. Нор’мально? — Нормально, — Лара чуть склонила голову, выжидающе глядя на толстяка и тот, помешкав, пошел на перерез какому-то официанту. Пусть делиться с кем-то местом ей не очень-то хотелось, но вариантов все равно не было. На удивление, Файдз действительно снял vip-ложу. У него было очень задумчивое и даже в какой-то мере кислое выражение лица, когда он сообщил об этом снайперше, но Лару мало волновали душевные терзания малознакомого человека. Уточнив номер ложи и код доступа, она, коротко кивнув на прощанье, поднялась на второй этаж, выбила пять цифр на полупрозрачном голографическом дисплее, вмонтированном в зеркальную дверь, и вошла внутрь. «Шульц, я в vip-ложе. Ты знаешь, где тут панель управления?» — набрав вопрос, Лара положила коммуникатор на светло-бежевый диван и внимательно огляделась, предполагая, что такую вещь, предназначенную для использования гостями, не будут прятать слишком сильно. Сделать незаметной, чтобы интерьер не портило, это да, но не более. Коммуникатор пиликнул, высветив на экране ржущий смайл. Потом пиликнул еще.