— Брид и Уотс — прихлебатели. Я не спрашивала, но мне было любопытно. Я повернула голову, взглянув ему в лицо, и когда я смотрела ему в лицо, то увидела — выражение его лица было закрытым для сторонних наблюдателей и бдительным. Да, я зашла слишком далеко. Черт. Укладывая волосы на этот вечер (Эдвина хотела сделать это сама, но на этот раз я твердо решила проявить самостоятельность), я придумала свой план. Он хотел научить меня? Ну, я тоже собиралась преподать ему несколько уроков. Но я явно увлеклась. И решила исправить ситуацию. — Прихлебатели? — Спросила я. Он кивнул. — Что это значит? — Мне было любопытно. Он оглядел комнату. Этот жест говорил, что я должна была последовать его примеру, что и сделала, повернувшись лицом к комнате, он наклонился к моему уху. — Они хотят находиться здесь, внизу. Я смотрела перед собой, почувствовала, что он хочет, чтобы я продолжила разговор, поэтому спросила: — Они когда-нибудь были здесь внизу? — Никогда и никогда не будут, — ответил он. — Но они не сдаются. Одержимы вампирами и нашей культурой, особенно Пиром. Одержимы нездоровым образом. Они решили служить нам бесплатно, если только кто-нибудь не даст им чаевых. Мне было жаль Брида и Уотса, так сильно хотевших попасть сюда, находится так близко от их мечты, и не иметь возможности никогда попасть сюда. — Откуда они знают о вампирах? — Поинтересовалась я, так как думала, что никто, кроме тех, кто был с ними как-то связан, не знал. — Они чувствуют нас, — ответил Люсьен. — Понятия не имею, как. Очень немногим смертным это доступно. А те, кто чувствует нас, всегда становятся прихлебателями. Мне показалось это интересным. — Люди дают им чаевые? — Спросила я. — Редко. — Почему? — Они грязные, невоспитанные, неопрятные. Большинство вампиров обладают способностью приобретать лучшие существующие вещи, и они делают это в обязательном порядке. Они не терпят напоминания о том, что может быть что-то хуже. — Я почувствовала, как мое тело напряглось, когда он продолжил: — Они подхалимы, Лия. Фанатики. Они заставляют людей чувствовать себя неуютно, вампиров и особенно смертных. Они не только незваные гости, они никому не нужны. Я оглядела комнату, рассматривая красивых людей, которые могли позволить себе лучшие вещи в жизни, и не терпели не очень красивых людей, у которых почти ничего не было. Потом вспомнила, как Люсьен бросил свои ключи Уотсу и фанатичное подхалимство Уотса. — Ты даешь им чаевые? — прошептала я, думая, что он может меня не услышать, голос был таким тихим, но забыла, что он вампир, конечно, он меня слышал. — Всегда, — ответил Люсьен, и я повернула шею, взглянув на него. — Правда? — Я вздохнула, не зная, почему его ответ, его хороший ответ, так много значил для меня. Его глаза блуждали по моему лицу, я заметила, как его настороженность пропала. — Правда, моя зверушка. Иначе им не на что было бы есть, если бы не мы с Космо. Без моего разрешения мое тело расслабилось в его руке, и я снова перевела взгляд на комнату. Его рука крепче обхватила меня за талию, голова снова вернулась к моему уху. — Однако наши чаевые не делают нас ужасно популярными среди нашего же вида. — Пошли их к черту, — пробормотала я, прежде чем смогла остановить себя, и почувствовала, как его тело затряслось от смеха, когда услышала, как из его горла вырвался смех. Автоматически все мое существо настроилось на его смех, который я не слышала со вчерашнего утра. Казалось, что его смех кормил меня, не как шоколад или какое-то другое запрещенное лакомство, а как необходимая еда. Я почувствовала, как у меня перехватило горло от страха от одной этой мысли. За все время, что я была с ним, вампиром, который пил человеческую кровь, который был намного сильнее меня (черт возьми, сильнее всех, кого я знала), который причинял мне боль, унижал и играл моим телом, как хотел, в противоположность моему сознанию, я никогда не чувствовала большего страха, чем в этот момент. Он видно почувствовал мой страх, я поняла это, когда его губы на ухо вопросительно меня позвали: — Лия? Тогда-то я это и заметила. Кое-что еще, что крутилось на краю моего сознания с тех пор, как мы сюда приехали. На самом деле, две вещи. Первое было не столько реальным, сколько скрытым течением в этой комнате. Глаза. Уши. Чувства. Внимание. Люди исподтишка наблюдали за нами, возможно, слышали нас, так как некоторые из них были вампирами, слышали наши слова, вдыхали запах моих духов, смешанный с его древесным одеколоном. Я была не единственным новичком в этой толпе, к которой испытывали любопытство. К Люсьену тоже. На самом деле, мне показалось, что в основном все внимание было направлено на Люсьена. Как будто мы были кинозвездами… Нет. Как будто он был дико известной кинозвездой, а я была его конфеткой, и мы пришли в обычный клуб среди простых людей. Второе, что я почувствовала во время Отбора. Странное одурманенное чувство. Чувство, которое объяснила Стефани, как он следил за мной, отмечал меня. — Ты отмечаешь меня? — прошептала я. Его рука на моей талии скользнула вверх, его рука остановилась сбоку на моей груди, большой палец погладил область сердца на платье. Я почувствовала, как он повернул голову, его губы больше не шептали мне на ухо, а находились у моей шеи. — Да, — ответил он. Я забыла, что наши зрители, которые подготовились к шоу, слегка повернулись к нам, и он поднял голову. Я приблизилась к его лицу и спросила: — Что это такое? Он ответил без промедления. — Я настроился на тебя. Я не понимала, что это означает. — Что это значит? — Опять спросила я. — Ты же знаешь, что я слышу твое сердце? — спросил он в ответ. Я кивнула. Он поколебался, прежде чем продолжил: — Ты знаешь, что я могу контролировать твой разум? Я сглотнула, прежде чем снова кивнуть, спросив: — Ты читаешь мои мысли? — Я не могу читать твои мысли, если ты не разговариваешь со мной мысленно. Вау. Это было большим облегчением.