Вот с тех пор я ни разу не нарушила правила моего дома. Но сейчас, я решительно взяла телефон Але, приложила его палец к кнопке. Потратив на прочтение сообщений минут тридцать, я час просидела на темной веранде с бокалом вина. Потом встала, открыла компьютер, купила билет на самолет в одну сторону, кинула в сумку белье, купальник, пару маек и шорты, и тихо вышла из квартиры. Предчувствие сбылось. Но я испытывала огромное облегчение, словно скальпелем без наркоза мне вырезали опухоль. Было больно, но я знала, что во мне нет больше заразы, и надо просто подождать, когда зарастут раны и затянутся швы. Какой то ленивый день. Дорогой дневник… Прости… Я не брала тебя в руки несколько дней. Не помню сколько. Сейчас я сижу на террасе бунгало, тяну виски со льдом и смотрю не на мою воду. Я сбежала из Санремо. Сбежала от Алессандро, Марио, Лучано, клиентов. Но мне не удалось сбежать от себя. С той самой с ночи, когда я прочитала переписку Алессандро, я осознала, что моя жизнь уже не будет прежней. И дело не в том, что оказывается у Алессандро развивался параллельный роман. Дело в том, что мы все лжем. И я больше всех. У меня даже нет к Але претензий, как и к Марио, который бегает от своей девушки ко мне, или Лучано, который уже ищет постоянную удобную любовницу, только заключив помолвку. Они все как-то органичны в своей лжи. Словно герои водевиля: типа “ Фигаро здесь, Фигаро там”. Противнее всего мне от самой себя. Мне кажется, что в нашей базовой комплектации, я имею ввиду славянскую интеллигенцию, ложь не входит. Мы ошибаемся, мечемся, страдаем, рефлексируем, но отчаянно ищем кристальную правду. Моей сестре и моей маме повезло. Их мужья признали их ценности. Я же не любила ни Марио, ни Лучано, ни Але! Вот в чем правда! И здесь, богом забытом острове, посреди океана, где нет ресторанов, людей, только хозяин англичанин социопат, пару немецких пенсионеров и роскошный ротвейлер Ллойд, который приходит ко мне на веранду перед закатом и мы вместе ждем, когда солнце свалится в океан и, наконец перелистнет еще один день. Какой-то еще один ленивый день. Дорогой дневник. Жизнь на острове очень странная. Но мне она подходит. Утром молчаливая тайка бесшумно заходит ко мне в бунгало и оставляет завтрак на столе: фрукты и кофе, свежая булочка. Печет их ночью? Я медленно завтракаю. Потом немного загораю, читаю какие-то английские потрепанные детективы, которые в изобилии валялись в моем бунгало. Дремлю, долго плаваю с трубкой и маской вдоль берега. Потом так же бесшумно появляется обед. Как правило не затейливый, но мне нравится: рис, рыба, овощи и зеленый чай. Я стремительно худею, но всегда сыта. Я долго сплю после обеда. Потом снова плаваю и загораю. Потом приходит Ллойд и мы вместе молчим. Ужин такой же простой и прекрасный. Рыба или курица, овощи и бутылка вина. Я случайно выбрала этот отель, но видимо в это момент мой ангел – хранитель уже сделал ресерч за меня, и я оказалась в самом правильном уголке мира. Иногда я вижу хозяина острова. Загорелый, высокий, хорошо сложенный англичанин. Лет 45–50. Во рту всегда сигарета. Лицо изрезано морщинами, но они ему идут. По ним можно читать карту его жизни. Он не носит солнечные очки, и поэтому его глаза всегда прищурены и кажется, что он изучает тебя, как хищник. На самом деле ему абсолютно пофиг на людей. Однажды я была свидетелем, как одна скандальная французская пара пыталась выдвинуть ему какие-то претензии. Он молчал, жевал сигарету и гладил моего любимца Ллойда, который без конца зевал после каждого визга француженки. Когда гости устали визжать и у них закончились претензии, Джон, так зовут хозяина, спокойно сказал: ”Вы знали куда ехали. На сайте написано все подробно. Я не обещал больше, чем могу вам предоставить. Вот ваши деньги и завтра утром вас вернут обратно, в цивилизацию”. Те открыли рот, попробовали оправдаться, грозились написать плохие отзывы. Но все безрезультатно. В шесть утра маленький шустрый таец собрал их вещи и перенес на лодку. Да… суровый мужчина… Я его побаиваюсь немного. Хотяподозреваю, что характер у него как его пса: с виду грозный, но справедливый и самодостаточный. Еще какой-то день в раю. Дорогой дневник. Я даже не знала, что можно так долго бездельничать и получать от этого удовольствие. Голова моя пуста. Тело освободилось от нескольких лишних килограмм, я чувствую легкость. Единственное что меня волнует, я кажется должна доплатить за проживание. Сегодня схожу к Джону. Честно говоря, я уже намолчалась с Ллойдом и мне, как животному социальному, уже хочется “смол тока”. Случился четверг.(хотя не все ли равно, как называется мой десятый день в раю) Дорогой дневник. Начался новый этап. Теперь я хожу ужинать к Джону. И мы втроем сидим и смотрим на закат. Джон неразговорчив. Он не интересуется моей жизнью. Не рассказывает о своей. Но почему-то нам нравится молчать вместе. Иногда я рассматриваю его,когда мне кажется, что он не видит. С каждым днем он все больше привлекает меня. Хотя я раньше не думала, что мужчины его возраста мне интересны. Может, конечно, я сама надумываю себе, что он интересует меня, что в нем есть какая – то загадка. Возможно это от безделья и скудного информационного поля. В бунгало нет телевизора. Я успела предупредить сестру и маму, где я и выбросила итальянскую сим – карту. Я связываюсь с ними раз в несколько дней, отчитываюсь, что у меня все хорошо и снова отключаю телефон. Сообщения от Але, Лучано и Марио стираю, не прочитывая. Я не знаю, что творится в мире. И мне реально все равно. Иногда я думаю, что могла бы прожить вот так всю жизнь. Молчать с Джоном и Ллойдом. Наверное суббота. Или воскресенье. Дорогой дневник. Произошла странная вещь. Очень. Мы как всегда молчали с Джоном и Ллойдом. Сегодня уехали последние туристы и началось время дождей. Мне стало скучно. И я спросила Джона, что еще можно делать здесь. Он помолчал, всматриваясь в бесконечность ночи, стряхнул пепел и просто ответил: –Трахаться. Я была в шоке. Да… Но ведь он прав. Наверное… вторник? Дорогой дневник. Вот уже несколько дней мы не вылезаем из постели. Моя жизнь окрасилась новыми невиданными красками. Я начинаю ощущать окружающий меня мир кожей. Я соединяюсь с воздухом, водой и пением птиц какими-то странными токами моего тела и души, словно в фильме “Аватар”, когда синие герои втыкали свои хвосты в хвосты животных как в подзарядник.