Джон необыкновенный любовник. Все мои марио, лучаны и алессандры – подростки ананисты по сравнению с ним. Он настолько тотален, словно занимается любовью с богиней будучи сам богом с Олимпа. Я отдаюсь и растворяюсь в нем без остатка. Мы занимаемся любовью везде. Он возит меня на лодке по диким местам острова, по необыкновенным пляжам и джунглям. и каждый раз я не знаю, в какой момент он овладеет мной. И поэтому мое тело находится в состоянии постоянного трепета и звона. Мне безумно нравится это состояние. Но Джон по-прежнему мало рассказывает о себе и ничего не спрашивает о моей жизни. Ему реально наплевать! Но я попала под магию его персоны. Единственное, когда он открывает рот, чтобы дать команду собаки или рассказать что-то интересное о природе или новом месте. Ну, что ж, и на этом спасибо. Сегодня вторник. Точно. Дорогой дневник….. Я не знаю, что со мной… Я в растерянности и я подавлена. Я начинаю размышлять, что со мной что-то не так… Я отравлена Джоном. Он в каждой клеточке моего мозга. Он в каждой поре моего тела. Я постоянно задаю себе вопрос: “ Как я не заметила, что больна им. И мне это уже не нравится.” Сначала я воспринимала наш курортный роман, как милое волнующее приключение. Но теперь что-то ненормальное твориться со мной. Джон манипулятор и садист. Он приручил, привязал меня к себе. Завлек словно паук в паутину. Мне становится страшно. Я даже не знаю, дневник, как я попалась. Джон издевается так изощренно, с таким английским тонким многосмыслом. Я злюсь и тут же ищу у него одобрения. Я выпрашиваю внимания и, как болонка, жду когда он похвалит меня. Я хочу вырваться, убежать от него и мне становится больно от этой мысли! Словно я всю жизнь жила только им и вообще не имела никакой своей личной истории Пятница. не могу поприветствовать мой дневник, Пишу на листках. Прячу их от Джона. Уже три месяца…как я на острове… Джон спрятал мой дневник. Я долго искала и не могла найти. Мне кажется, он что-то подсыпает мне в вино. Я не могу проснуться до двенадцати утра. Ему нравится брать меня бездыханную, словно труп. Как я это узнала, дорогой дневник? Постепенно уменьшая дозу, мешая наши бокалы. Он ничего не подозревал. Однажды он выпил мой бокал и спал как убитый. А я искала тебя, мой дневник. Тебя нашел Ллойд, умнейший из псов. Он наблюдал за моим отчаянием, когда я перевернула весь дом. И вдруг подвел меня к старой лодке и начал копать песок. Там ты и был. Спрятанный в старой железной коробке. Теперь я стала притворяться, что всю ночь нахожусь под действием снотворного. И лучше бы я не знала, что Джон делает со мной. Это ужасно…. Я не могу описать все мерзости. Мне стыдно…. Но мне надо выйти из чувств, и спасать себя. Джон спрятал мой телефон в то же место, что и тебя мой дневник. Я решила продолжать писать на отдельных страницах, чтобы не сойти с ума.Потом склею их в тебя, когда придумаю план нашего спасения. Он не отпускает меня. И самое ужасное, что он не принимает туристов. Однажды он сказал, что мое время придет. И возможно отпустит меня… но я не знаю… Я не смогу доказать в полиции, что он насильно удерживает меня на острове. Ведь с моей карты регулярно снимаются деньги за бунгало. Он заставил меня. Правда любезно сделал скидку в пятьдесят процентов. Не сезон. На моем теле нет следов побоев. Нет свидетелей. Ничего. Я боюсь, что однажды он просто организует мою смерть таким же изощренным способом. И кстати, все детективы, это его. Пятница. Листы, которые я прячу. Я привыкла к насилию и унижению. Странно, как к этому можно привыкнуть? Можно. Это становится частью твоей личности, которую подавил абьюзер. Я словно разделилась на две части. Одна выполняет, все что приказывает Джон, другая смотрит на все это со стороны и охреневает. Вот эта часть меня еще сохранила здравомыслие и ищет план к спасению. Хитрый Джон достает мой телефон, заряжает его и заставляет отправлять маме и сестре веселые сообщения и счастливые фото. На них никогда нет Джона. Он через переводчик проверяет, что я не написала ничего лишнего. Однажды мама написала, что волнуется и ей тревожно. Я перевела Джону. Он подумал и сказал, чтобы я написала, что решила остаться на полгода здесь. “Тебе предложили работу и ты довольна своей жизнью”. И я схитрила. Я написала, что у меня крепкие отношения с Джоном Брауном, быстро сделала его фото и написала слова “спаси и сохрани”! Моментально, не давая перечитывать и переводить Джону, как обычно делала, нажала кнопку отправить. Он был в гневе и залепил мне пощечину. Он схватил телефон, занялся переводом и когда дошел до фразы “спаси и сохрани” налетел на меня. Я вдруг от страха начала орать на него, что у русских это фраза как оберег, чтобы не сглазить счастливый брак или отношения, когда ты рассказываешь о своем счастье. Не знаю, поверил ли он, но теперь он проверял более тщательно. И когда от мамы стали приходить сообщения, что она рада и безумно счастлива за меня, Джон ослабил хватку. Среда. Сегодня вот уже пять месяцев как я на проклятом острове. У меня есть время размышлять. Между насилием физическим и насилием душевным. Джону нравится рассматривать мой внутренний мир как под лупой. Он заставляет меня рассказывать все мои переживания и страхи, любовные приключения. В какой-то мере это сработало как сеанс у психотерапевта. Я перетряхнула свою жизнь и поняла, что есть определенная логика, почему я оказалась в абьюзных отношениях. Я скучаю по тебе, дорогой дневник. Пока мне приходится довольствоваться жалкими листами. Пятница. Шесть месяцев на острове. Знаешь дневник. Я привыкла. То, что я считала извращениями Джона, на самом деле – исследование нового, выход за границы сознания и тела. Он говорит, что я – типичное дитя восточного и азиатского менталитета, что у меня были шоры, как у лошади. Что западный менталитет свободен от догм, условностей и пошлости. Что в жизни есть только наслаждение. Главная задача человека – получать удовольствие. Все равно все сдохнем и ничего не будем помнить. Я наверное, согласна с ним. У меня было несколько стадий которые я прожила с Джоном: интерес, влюбленность, отрицание, сопротивление и принятие. Сейчас наступил покой. Я приняла и услышала его слова. Он умный. Только мне всегда хочется спать и мне в принципе стало все равно. Меня ничего не интересует. Джон обучил меня дайвингу. Поначалу меня это увлекало. Подводный мир удивлял и восхищал. Мне нравилось, сложив руки на груди, медленно парить над кораллами. Я даже начала летать во сне, как в детстве. Но постепенно мои сны стали вновь провально темными. Джон уже не дает мне снотворное. Я привыкла к его экспериментам. В принципе. На острове неплохо. Спокойно. И Джон умный… Суббота.