Возникновение добра из зла Одним из вариантов размышлений о существовании зла в мире и о примирении его с религиозной верой и существованием Бога можно было бы считать существование зла и страданий как обязательного условия для существования добра. Несмотря на то, что, например, сострадание и сочувствие, являясь нравственными добродетелями, основывают свое существование на предшествующем страдании, есть и более обобщенные положения о связи добра и зла. В «Дюне» Линч высказывается об этом образно. Можно утверждать, что фримены являлись по существу бездействующей расой, чья «добродетель» пробудилась в них лишь через сражение с силами зла. В их случае добродетель – это спящий, что должен был пробудиться. Одна из самых важных тем в «Дюне» – идея об освобождении народа. После осознания своих возможностей и принятия роли Мессии Пол Атрейдес повел фрименов к их свободе. Здесь наблюдается интересная параллель с жизнью Христа. Согласно христианской доктрине, люди грешны, и Христос, который был безгрешен, умер за наши грехи, тем самым искупив их, сделав людей свободными от прегрешений. Хотя Пол не умер в своей роли спасителя фрименов, но он похож на Христа тем, что освободил народ от порабощения. Сначала силы зла порабощают фрименов, а потом Мессия дает им свободу. Без присутствия зла фрименам не с чем было бы бороться, и таким образом их добродетели было бы не в чем проявить себя. Так мы можем подумать, что концепции добра и зла зависят друг от друга по своему определению: одно буквально не может существовать без другого. Согласно этой точке зрения, обстоятельство того, что зло необходимо для существования добра, решает проблему существования зла. Таким образом, через идею освобождения, мы видим, как в «Дюне» добро и добродетель представляются чем-то произошедшим от зла. В противоположность таким произведениями кино, как «Твин Пикс» и «Малхолланд-драйв», где Линч изображает зло доминирующей и все завоевывающей силой, «Дюна» показывает нам иной взгляд на зло, способ, который по большей части оптимистичный и обнадеживающий. Поэтому фильм обращается к проблеме зла в особенном ключе. Понятие свободы постулируется не в отношении порождения зла человеком (как считается в теодицее о «защите свободы воли»), а в отношении самой идеи добродетели, определяемой на фоне освобождения или свободы от зла. Приведем один пример, когда Пол изображается как добрый на фоне барона Харконнена. Понимание зла как необходимого условия для существования добра кажется многообещающим для решения этой проблемы. Однако существуют трудности при обращении таким образом к проблеме существования зла. Примем во внимание то, что мы можем назвать проблемой очевидности, которая поднимает вопрос о том, почему в мире так много зла и страданий. Этот контраргумент не апеллирует к самому факту наличия зла и страданий (как было в проблеме логики). Скорее, проблема очевидности относится конкретно к количеству существующих зла и страданий в мире. Она не спрашивает, почему существует зло, но спрашивает, почему так много зла на Земле. Нам понадобилось бы лишь небольшое количество зла в мире, чтобы добро смогло себя через него проявить. Таким образом, зло во Вселенной Дюны, как и в нашем мире, кажется слишком великим в рамках количества, чтобы было так просто ответить на эту проблему. Еще одним обстоятельством является то, что иудохристианский Бог должен быть субъективным Богом, у которого есть личные узы с каждым из нас. Согласно этой идее, Бог не может быть утилитарным. Он попросту не может стремиться максимизировать добро для большинства, потому что это было бы трансгрессией субъективной божественной связи, которую он предположительно имеет со всеми нами. В конечном счете он должен заботиться о каждом человеке одинаково. Кажется невероятным, что он хотел бы причинять боль и страдания какому-то определенному человеку, чтобы преумножить добро для остального большинства. И хотя может показаться, что «Дюна» Линча образно решает проблему зла, заявляющую, что существование некоторого зла необходимо для определения добродетели, это мнение сталкивается с проблемой очевидности и с фактом того, что оно рассматривает природу Бога как безличную. Но такое мнение, судя по всему, находится в «Дюне» на одной линии с тематикой духовного роста и борьбы с невзгодами. Тема, которая становится достаточно понятной через попытку Пола освободить фрименов. С этой точки зрения, есть смысл в том, что зло порождает добро в таком отношении, в котором человек реагирует на него. Как пишет современный британский философ Джон Хик, слова которого эхом перекликаются с отеческим советом герцога Лето Атрейдеса своему сыну: «Мир без проблем, сложностей, риска и лишений был бы морально статичным. Так как развитие морали и духа происходит в ответ на испытания; а в раю не было бы никаких испытаний». (Зло и Бог любви). В случае с «Дюной» мы можем сказать, что это определенно тот мир, в котором ответ на зло раскрывает то, как спящий должен пробудиться[3]. Перевел: Саймон Ричес Личность Муад'Диба Личность Муад'Диба ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ НА ПЯТИТЫСЯЧНУЮ ГОДОВЩИНУ ПРАВЛЕНИЯ Лето II ДАТА: 15217 ПГ Гхола Шанса «– Ты знаешь, что ты упускаешь, Даниель? – произнесла она, вставая позади него. – У Мастера в груди тоже была нуллентропическая трубка, полная клеток гхолы! – Я видел. – Именно поэтому ты даешь им сбежать! – Я не позволил им, – его секаторные лезвия щелкнули. – Гхолы. Они будут ему рады». «Капитул Дюны» Дункан Айдахо лежал на полу не-палаты Харконненов на Гамму, дергаясь в агонии, не в силах соображать. Он вспоминал, как его растила дорогая матушка. Ее пытали и убили чудовища Харконнены… Одновременно с этим он вспоминал свое же детство, когда его растили на Гамму и обучали ведьмы Бене Гессерит. Его память подобна двойному зрению, она перемешана и расколота. Что еще хуже, он помнит свою смерть. Он умер на Арракисе, сражаясь с девятнадцатью сардаукарами, чтобы Пол и Джессика могли сбежать. Где я? Какой сейчас год? Кто я? Слышен шум его проносящихся мыслей. У нас тот же вопрос. Это тот самый Дункан, которого мы привыкли уважать и ценить в «Дюне»? Несет ли в себе гхола-клон с возрожденной подлинной памятью такое же отношение к личности своего оригинала, как и мы обычные живые люди? Гхолы представляют для нас особую проблему, связанную с их личностями. И этот конкретный гхола очень особенный. Тлейлаксу добавили нечто в его гены: вместе с памятью об оригинале, Дункан также несет спрятанные внутри воспоминания всех серийных Айдахо от Хейта до последнего Дункана, который служил Богу-Императору и предал его. Бене Тлейлаксу подготовили эту память, чтобы она пробудилась в Дункане во время половой связи с Досточтимой Матроной. (Это также возможно. Какое суровое пробуждение!) Когда все эти воспоминания ворвутся в его сознание, и он успешно их ассимилирует, станет ли последний Дункан настоящим Дунканом? Это кажется довольно надуманным, даже для выдающейся научной фантастики Фрэнка Герберта, что клон, пробудившийся после оригинального тела, сознательно наполненный опытом многих и многих жизней, будет тем же человеком, что и вначале. Фрэнк Герберт считает любого Дункана в «Дюне» Дунканом. Мы верим, что, несмотря на первое впечатление, у него для этого есть достаточное философское основание. Гхола в машине В «Дюне» гхола – это клон, созданный из клеток, которые были собраны с мертвого тела и выращены в аксолотоль-чане. Гхолы больше, чем просто клоны, и являются воссозданными телами умерших людей. Однако будучи ничем помимо оболочки из плоти, они не имеют отношения к человеческой личности. Во Вселенной Дюны Герберта сознание оригинала может быть вновь пробуждено делая воспоминания доступными для гхолы, путем его слияния с человеком, из клеток которого он был создан. Повторное пробуждение всегда происходит через глубокий, болезненный, как правило личный кризис. Бене Тлейлаксу – цивилизация ксенофобных, религиозных фанатиков, гениев генной инженерии и единственных создателей гхол. Главный секрет Тлейлаксу заключется в том, что они верят, будто их труд предопределен Богом. Они считают генетический код «языком Бога». Отбросим в сторону их подозрительно безобидный и миниатюрный вид (который мог быть специально создан для умиротворения): большую часть плохой репутации они получили из-за того, что поставляли на рынок рабов, органы и достижения генной инженерии для любого, кто может достаточно заплатить. Тлейлаксу ужасают других, потому что тела разумных существ для них всего лишь сырье на рынке генетики. Но будьте осторожны! Бене Тлейлаксу не просто бизнесмены. Они ведут торговлю с господствующей Империей в определенных целях. Почти религиозная вера в предназначенную им власть достигла своего пика в «Еретиках Дюны», но лишь для того, чтобы в итоге потерпеть неудачу. Зачем же им тогда нужны гхолы? Первым мы узнали гхолу Хейта – генетически воссозданного оружейного мастера Дункана Айдахо. В «Мессии Дюны» этот гхола не имел доступа к памяти и истории, которая предшествовала его созданию, что говорит о том, что Тлейлаксу еще не удалось пробудить в нем воспоминания оригинала. На первых порах гхолы были лишь небольшим второстепенным проектом для Тлейлаксу. Тлейлаксу подарили Хейта Императору Полу Муад’Дибу. Подарок был всего лишь прикрытием, но даже Пол Атрейдес не смог предвидеть, что гхола был подослан убить его по вложенной в него при помощи гипноза команде. Попытка убийства провалилась. Однако, как и надеялись Тлейлаксу, переживание от попытки убить кого-то, кто был глубоко любим в прошлой жизни гхолы, разрушило ментальный барьер между его сознанием и прижизненными воспоминаниями оригинала. Гхола, который знал себя как Хейта, возвращает память оригинала и восстанавливает личность Дункана Айдахо. Планы внутри планов: попытка убийства не удалась, но теперь у Бене Тлейлаксу появился новый рычаг давления. Возлюбленная и наложница Пола Чани только что умерла. Бене Тлейлаксу могли, если того пожелал бы скорбящий Пол, найти ей замену в виде гхолы с ее полной памятью – исключительный политический козырь! Сын Пола Муад’Диба Бог-Император Лето II приобрел серию гхол Дункана Айдахо с восстановленной памятью оригинала. Они понадобились Лето II на период 3500 лет для его программы размножения и просто для компании. Гхолам были доступны лишь воспоминания первого Дункана Айдахо предположительно потому, что эти сотни гхол были созданы из клеток одного тела оригинала, погибшего в бою в Дюне. Позже в «Еретиках Дюны» Бене Гессерит становятся покупателями гхол Дункана Айдахо у Тлейлаксу. Последний из этих гхол Дункана восстанавливает память не только своего оригинала, но и всех его клонов. Способность гхол восстанавливать воспоминания прошлых жизней влияет на самих Мастеров Бене Тлейлаксу: они начинают выращивать гхол самих себя в аксолотоль-чанах. Каждого Мастера восстановливают после его смерти с сохраненными воспоминаниями, накапливая множество итераций знаний и опыта. Это подтверждает то, что и мы, и Бене Гессерит давно подозревали: Тлейлаксу в действительности хотели достичь настоящего бессмертия через свой небольшой второстепенный проект по созданию гхол. Взглянем в лицо физической природе Умелым художественным приемом во Вселенной Дюны Герберта было то, что память физически хранилась в генах. Существуют различные типы памяти: фактические воспоминания, процедурная память о технических приемах и том, как делать что-либо, и эмоциональная память о том, каково это осязать, чувствовать и мыслить в определенное время, в определенном месте. Память о прошлых жизнях становится доступной сознанию Бене Гессерит во время спайсовой агонии в виде Другой памяти. Это воспоминания предков, возвращающихся, чтобы преследовать их, как в случае Алии – она была буквально одержима своим зловещим дедом, бароном Харконненом. С гхолами ситуация иная. Они клоны из сохраненных исходных клеток, выращенные в аксолотоль-чанах Тлейлаксу, а не предки. Наш вопрос в том, является ли последний Дункан тем же человеком, что и Дункан Айдахо? Простым ответом было бы то, что Хейт, первый гхола Дункана, является Дунканом Айдахо, потому что тело Хейта является физическим продолжением истинного Айдахо. Его вырастили из клеток, которые были частью тела первого Айдахо. Предположительно у Хейта та же генетическая структура, что и у Айдахо. Память заключена в его физиологии, и как раз физиология делает Хейта тем же человеком, что и Дункан Айдахо. То же тело, тот же человек. Физические параметры практичны и принадлежат реальному миру, их легко оценивать и наблюдать. Это критерии здравого смысла для определения, является ли кто-то тем же человеком, что и кто-то другой (например, являлся ли Сэмюэл Клеменс тем же человеком, что и Марк Твен). Решение принимается на основании физических доказательств. Обычно этого было бы достаточно в современном настоящем мире, за пределами выдуманной Вселенной Дюны. Есть способ отличить клонов от его оригинала – проследить путь их физических тел через время и пространство. Один, настоящий, был зачат привычным путем, мужчиной и женщиной. Другие, клоны, были зачаты в специальных чанах годами позже своего оригинала. Кажется, будто клон и оригинал будут разными людьми из-за различного предполагаемого развития их тел. В случае с гхолами, физические параметры могут также дать нам хорошее и точное принципиальное различие между последним клоном Дункана и другим претендентом на звание самого древнего обитателя Вселенной, Лето II, Богом-Императором. Можно сказать, Лето прожил почти столько же, но он кажется более целостным человеком. То же тело, без разрывов во времени существования. Одно рождение, одна жизнь, одна смерть. Одна отдельная личность. Не как множественные жизни, смерти и перерождения Дункана. К сожалению, концентрируясь на физических критериях, можно упустить некоторые нюансы. В обычных, не выдуманных случаях, мы остаемся одним и тем же физическим объектом во времени, в основном потому, что наши физические оболочки претерпевают сильные изменения. В течение времени принимаемые нами допущения различных изменений адаптируются под наши технологии. Представьте реакцию физика X в. на идею о пересадке сердца. С учетом того, что люди знали о человеке, они бы подумали, что из-за пересадки сердца существенная часть личности изменится. Сегодня мы допускаем пересадку сердца. Даже пересадку лица! Но что бы мы подумали о пересадке мозга? Создается впечатление, что если физической преемственности недостаточно для определения нами личности в обычных, не выдуманных ситуациях, то мы точно не можем полагаться на нее в таком спекулятивном примере, как гхолы Герберта. Более того, отслеживая физическую составляющую, как в случае с гхолами, – человеческие клетки, можно не узнать чего-то особенного о последнем гхоле Дункана. Он помнил все прошлые жизни из своей серии, что каким-то образом сделало его качественно отличающимся от прошлых Дунканов. Конечная личность Дункана тоже отличалась от прошлых пробудившихся, потому что в ней содержались информация в огромном объеме и новые силы, такие как внимание ментата, философия Дзенсунни и правдовидение. Настолько Дункан, насколько мысленно можно понять