– Потому что иначе ему не хватило бы сил завершить заклятье, – резко ответила Эстелл. – Живыми единороги бесполезны. Они не помогают по доброй воле. Он отнял у меня Мартина, и мой младший брат бросил меня в одиночестве, как все остальные. – Нет, – сказала Клэр. Софи вдруг взяла её за руку, и тяжесть, наполнявшая её конечности, начала отступать. – Мартин тебя не бросал. Он любил тебя, – повторила она. – Ты становилась призраком! Он обратил тебя в камень, чтобы замедлить превращение. Чтобы дать тебе время найти противоядие и сохранить остаток себя. Как и ты, он просто не мог потерять кого-то ещё, особенно старшую сестру, которая когда-то водила его на пруд кормить уток и гусят. Королева и единорог стояли неподвижно. – Мартин продолжал верить в тебя, несмотря ни на что, – произнесла Софи таким знающим голосом, что Клэр уже не могла избавиться от мысли, что слышит разговор двух старших сестёр. – Он никогда не забывал о тебе. А как иначе? Ты его сестра. Он скучал по тебе. – Софи глубоко вдохнула, словно пытаясь усмирить охватившие её чувства. Она крепче сжала ладонь Клэр. – Он рассказывал истории об Ардене своим детям, вдохновлял их на поиски чудесной страны из своих историй. Он делал это в надежде, что, когда кто-нибудь – наша бабушка Диана, например, – наконец найдёт путь обратно. И она осмелилась по нему пройти. Он хотел, чтобы мы пришли. Он хотел, чтобы мы пробудили тебя и дали тебе ещё один шанс! Единорог стоял неподвижно, гордо выгнув шею, но Клэр ощущала поддержку в теплоте его тёмных глаз с серебристыми ободками. – Вы лжёте, – прошептала Эстелл, но её рука дрогнула. Клэр затаила дыхание. Она видела, как сильно Эстелл хочет поверить им с Софи. Как сильно она надеется, что это правда. Поначалу Клэр подумала, что изменилось только выражение лица Эстелл, но затем она поняла, что изменение затронуло куда больше – её лицо, кожу, тело. Она вся как-то усохла, её кожа истончилась и покрылась морщинами. Эстелл старилась у них на глазах. Казалось, бессмертие призрака покидало её с каждой секундой, с которой возраст королевы увеличивался ещё на год. Пройдёт всего минута, и от неё останется лишь пыль. Каменный пол, который всё это время тянул Клэр к себе, ослабил хватку. Надежда забурлила у неё в душе. Неужели они с Софи сделали это? Неужели им удалось победить Эстелл после всего, что было? Как вдруг единорог поднялся на дыбы, крича от боли. Сперва Клэр ничего не поняла, но затем увидела тоненькую красную струйку у него на боку – и услышала стук обсидианового копья о стену. Повернув голову, она увидела в дверном проёме Джаспера. – Ваше величество! – воскликнул он, бросаясь вперёд. – Единорог! Возьмите его сердце. Остановите своё затенение! – Но прежде чем он смог произнести ещё хоть слово, алмазные копыта обрушились обратно на землю, и единорог ударил ими Джаспера в грудь. Бывший командир Горнопристанища впечатался в стену и съехал вниз, потеряв сознание. Но удар был уже нанесён. Единорог упал на колени, его великолепный рог опустился на землю возле Эстелл, которая по-прежнему держала трость с ручкой – бараньей головой. Чёрные волосы Эстелл истончились и поседели, её кожа покрылась такими глубокими морщинами, что они напомнили Клэр трещины в пустыне. Весь её вид говорил о том, что ей больше трёх сотен лет, но её глаза (серые, как у папы, серые, как у Клэр) были прежними. А в руках она всё так же сжимала трость с ручкой – бараньей головой. – Нет! – в ужасе вскричала Клэр. Эстелл вот-вот заберёт сердце единорога! Как вдруг она почувствовала, что свободна. Клэр вскочила на ноги и потянулась к трости, чтобы отнять её у Эстелл, но было слишком поздно. Королева уже опустила её к красной струйке на боку единорога. Кровь теперь не блестела, она сверкала подобно рубинам. Клэр застыла на месте. Эстелл не пыталась отнять у единорога сердце ради ещё одного шанса на бессмертие. Она пыталась излечить чудесного зверя. Но она увядала слишком быстро. Они оба увядали. Казалось, королева и единорог истачиваются, словно скала под водопадом за тысячи лет – только за секунды. – Солнце, – Клэр показалось, она слышала, как Эстелл шепнула это единорогу на ухо. И из последних сил единорог поднял свой рог к сердцу королевы. «Вместе», – казалось, произнёс он. «Между сердцами, загадывающими желания, и звёздами, их исполняющими, не так уж много различий, верно?» – сказала как-то не так давно Сена. Клэр знала, из сказок и жизни, что порой желание, которое таит сердце, так велико, что оно способно всё изменить. В комнате вдруг поднялся очень сильный ветер, закруживший в воздухе пыль. Закашляв, Клэр крепко зажмурилась и попыталась подобраться к единорогу, но споткнулась и растянулась на полу. Ветер затих так же внезапно, как налетел. Ни звука. Ни шороха. Джаспер, по всей видимости, пришёл в себя и сбежал, потому что теперь в восьмиугольной комнате, не считая Клэр и Софи, не было ни души. Ни королевы. Ни единорога. Вот только на том месте, где стояли последняя королева и последний единорог, среди осколков камней и обломков породы, распустились два цветка: подснежник и ипомея – иначе утреннее сияние, цветок, который первым встречает солнце каждое утро. А поверх них обручем лежала корона Ардена. Кашляя, Софи приблизилась к бутонам неровной походкой и опустилась рядом. – Клэр, – сказала она хриплым голосом, – паутчица была права. Твоя паутчица и тот паутчик из воспоминаний единорога! – Ты о чём? – спросила Клэр, присаживаясь рядом с сестрой. Она так устала, что могла бы проспать до конца жизни. – Паутчица сказала мне, что только королева может победить королеву, а Надии здесь нет – её даже не короновали! Пальцы Софи скользнули по лепесткам, ослепительно-белым на фоне аспидной короны. – Но королева в самом деле победила королеву. Королеву Эстелл победила… королева Эстелл. – Сестра подняла взгляд, и Клэр увидела, что её глаза застилают слёзы. – Всё это время, все эти годы Эстелл думала, что единственное, что не даст ей окончательно превратиться в призрака, – это новое сердце. Сердце единорога. Но всё, что ей было нужно, – перемена сердца. Миг, когда она решила разорвать привычный для неё рисунок. Изумление охватило Клэр, заставив её брови нахмуриться, а уголки рта поползти вниз. Это казалось невозможным, невероятным, но Софи говорила так, будто знала. И всё-таки… – Она наделала много зла, – отрезала Клэр. – Она собиралась совершить ужасную вещь. И ничто не может это исправить. – Ничто, – согласилась Софи. – И Арден будет помнить об этом. Но её история не утонет в тени окончательно. – Гм, – произнесла Клэр. Ей хотелось убедиться, что, когда кто-нибудь возьмётся за написание новой поэмы о последней королеве Ардена, в ней будет одна только правда. И у неё как раз была на примете одна прядильщица, которая передаст то, что она видела своими глазами, слово в слово. Лучик света пробился сквозь витраж. Она и не заметила за борьбой, как наступил рассвет. – Нам нужно идти, рассказать… рассказать всем, – заметила Софи. Казалось, одна только мысль об этом выкачала из неё все силы. Клэр кивнула, но её внимание привлекло что-то на полу: какой-то блеск среди гравия. – Софи, смотри, – сказала она. Слёзы луны, целые и нетронутые лежали всего в нескольких метрах от них. Радостно взвизгнув, Софи бросилась к ожерелью и надела его на шею. Но Клэр не чувствовала радости. Эстелл не стало, они вернули слёзы луны, но что-то по-прежнему было… не так. И тут она вдруг поняла, в чём дело. Воспоминание единорога о паутчике пронеслось у неё в голове. – Софи, рассвело! – Ну и? – спросила Софи. Клэр схватила свой бездонный рюкзак и достала из него подзорную трубу. «Когда умрёт последний единорог с хрустальным рогом, призраки забудут всякий страх, даже страх солнца». Клэр поспешила к окну и посмотрела в подзорную трубу. Она видела, как по всему Ардену, словно дым, клубятся сгустки теней. Вот только это был не дым. Ужас сдавил её в своих челюстях. – Эстелл предупреждала, – прохрипела Клэр. – Когда не станет последнего единорога с хрустальным рогом… О, Софи! Это случилось. Солнце поднялось, но призраки не ушли. Глава 27 Клэр и Софи пулей вылетели из комнаты с витражами и помчались по коридору. Скользя по мраморной плитке, они устремились вниз к табличке «Проход запрещён», которую Клэр проигнорировала ранее. Теперь, в первых лучах солнца, она поняла, что ей всё-таки знакома эта часть цитадели. Если они с Софи пройдут чуть дальше, то окажутся у винтовой лестницы, которая спускается глубоко в огромную пещеру, заполненную каменными статуями воинов: мемориал пропавших, дань почтения всем самоцветчикам, чьи тела так и не были найдены во время Войны гильдий. – Сюда! – окликнула её Софи через плечо, когда они неслись сломя голову вниз по очередному коридору. Софи каким-то образом нашла конец клубка навигационных нитей и теперь лихорадочно разматывала пряжу, пытаясь вернуться туда, откуда они пришли. Руки Клэр тем временем были заняты короной Ардена. Пускай единорог не благословил её прикосновением своего рога и она по-прежнему не пела так, как в воспоминаниях карандаша, корона всё же оставалась могущественным экземпляром сочетания чудес. И Клэр знала: сейчас, когда на них надвигается орда устойчивых к солнечному свету призраков, гильдиям пригодится любая крупица помощи. Но корона была тяжёлой и вместе с бездонным рюкзаком замедляла её бег. Софи впереди уже заворачивала за угол… – А! – Софи! – завопила Клэр, когда крик сестры эхом донёсся до неё по каменному коридору. Страх заставил её ноги заработать быстрее. Роялисты вернулись за Эстелл, но вместо этого поймали Софи? Сделав ещё один резкий вдох, Клэр обогнула угол… и увидела знакомые лица. – Клэр! – воскликнула Зури. Тугие кудри ученицы-самоцветчицы радостно запружинили. – До чего здорово тебя видеть! – Ты хотела сказать, до чего восхитительно её видеть! – поправил Зури её брат-близнец, Ляпис. – Ошеломительно, – не сдавалась Зури. Позади близнецов-самоцветчиков стояли Нэт, Сена и Терний. Все трое сильно запыхались. – Печная копоть, – просипел Нэт. – Я так рад, что мы вас нашли! Мы боялись, что вас поймали Роялисты… – Враги тайно проникли внутрь! – вклинилась Сена. – Но эта первоклассница, – она протянула руки за спину Тернию и вытащила Лирику вперёд, – забила тревогу, и их довольно быстро схватили. И вот тогда Надиа и все остальные заметили, что вы двое пропали вместе с короной Ардена. – Мы думали, вас похитили! – В голосе Терния слышалось напряжение. – Но Лирика нашла меня и рассказала, что думает, вы всё ещё где-то в цитадели. Она описала нам это место… – …и мы сообразили, где вы, – закончил за него Ляпис. – Но как ты узнала? – спросила Клэр Лирику. Лирика немного смутилась: – Когда я одалживала тебе нить, я… вроде как сунула тебе в карман шовчик-доносчик. Я подслушала, как ты говорила о витражах, и услышала, когда в комнате появились Роялисты. Вот так я и смогла предупредить всех вовремя. Извини! – поспешила добавить она, когда Клэр запустила руку в карман и вытащила из него тонкую красную нить. – Я знаю, что за тобой не нужно следить, но ты просто исчезла в прошлый раз, и мне хотелось, чтобы, если ты поступишь так снова, я смогла тебя найти! Софи рядом с ней издала сдавленный звук, нечто среднее между фырканьем и смешком. Клэр метнула на сестру взгляд, и Софи взяла себя в руки.