– В каком угодно мире! – просияла Сена. Затем она, очевидно, осознала свои слова, и улыбка сползла с её лица. – Но нам никак не узнать, в каком именно. – Погодите, – прошептала Софи. – Погодите! Погодите! – Она вскочила на ноги, и Клэр мгновенно вспомнила тот случай, когда сестра взахлёб описывала ей совершено новые правила игры в шашки, для которой требовались все фишки из монополии и в придачу золотая монета, которую папа привёз из поездки в Канаду. – Всё это время, – продолжила Софи, – я думала, что единорог показывает мне металл, камень, нитку и растения, чтобы рассказать мне, что он попал в ловушку одной из гильдий. Но он говорил мне совсем не об этом. Он давал мне карту. Металл, растение, нитка, камень. Нам нужно сочетать наши чудеса вместе и объединиться с единорогом – если мы хотим его найти. Нам нужны земледелец, – сказала она, указывая на Нэта, – самоцветчица и ковательница, – она кивнула на Клэр, затем на Сену, – и, – она положила ладонь себе на грудь, – я: прядильщица и единорог. – Я что-то не догоняю, – сказала Сена, садясь обратно на пуф, который с досадой скрипнул. – Мои родители – земледелец и ковательница: сомневаюсь, что им помогал кто-то из прядильщиков или самоцветчиков. – Вот именно! – воскликнула Софи. – У них была только половина гильдий и единорог. Силы их чудес хватило, чтобы попасть в швы, скрепляющие миры, но не хватило, чтобы вернуться в этот (или какой-либо другой) мир. У Сены побелело лицо. – Хочешь сказать, они застряли между мирами? Между мирами. Клэр много размышляла о камине и дымоходе в Виндемире и о колодце в Ардене, но она старалась не задумываться о длинном, тёмном пространстве, в котором, казалось, существовала лишь лестница. Оно нагоняло на неё страх. – Но почему единорог отправил их туда? – вскричала Сена. – Потому что, – ответила Софи, поворачиваясь, чтобы выглянуть в окно палатки. Даже сейчас они слышали, как земледельцы и прядильщики готовятся к отъезду. – Оставаться в Ардене для него было нельзя. Пока гильдии не начнут действовать сообща, чтобы победить Эстелл, здесь для него слишком опасно. Вот он и отправился в место, куда можно попасть, только когда все четыре гильдии объединятся. Объединятся. Как то предстоит четырём зубцам Ардена. – До рассвета всего ничего! – воскликнула Клэр. Гильдии скоро разъедутся вместе с зубцами и их единственной возможностью победить королеву Эстелл. – Что будем делать? – Делать? – Янтарные глаза Сены сверкнули, но Клэр затруднялась сказать, от страха или от радостного волнения. – Мы откроем швы, соединяющие миры. Мы вернём их. Они шустрили по палатке, собирая всё необходимое, пока Сена командовала так заправски, словно она взяла пару уроков у генерала Обжиги. А пока Нэт, Софи и Клэр выполняли поставленные задачи, Сена внимательно изучала журналы родителей, время от времени зачитывая вслух наиболее любопытные моменты: – «Чудесная сила заключена в материи, но из чего состоит эта материя? Из четырёх стихий: земли, огня, воды и воздуха… Междумирье – это место, где одна возможность кончается, а другая начинается…» – Что это значит? – спросил Нэт, стоявший посередине палатки. Он наматывал ползучие растения на три большие ветки, связывая их вместе таким образом, чтобы создать очертания отдельного дверного проёма. – Тсс, – цыкнула на него Сена и продолжила читать. – «Те немногие путники, которым удалось беспрепятственно пересечь Междумирье и достичь других миров, возвращались с историями о странных, невиданных чудесах: о каретах из стали без лошадей и волшебных палочках, которые похожи на кирпич, вмещают в себя целые библиотеки, поют по команде и передают послания на дальние расстояния. Их называют „тилифоны“». – Телефоны? – Клэр оторвала взгляд от каменных подставок для книг, которые она взяла с рабочего стола бабушки Надии и расставила под дверью Нэта, надеясь, что они не дадут конструкции упасть. – В смысле сотовые телефоны? И машины? – Она никогда раньше не думала, что в её мире тоже есть чудеса, и по выражению лица сестры она поняла, что Софи над этим крепко призадумалась. Возможно, в их мире существуют чудеса, вот только они называются по-другому. Сена пожала плечами и перелистнула страницу. – Уж не знаю, есть ли соты в этих «тилифонах». Наконец они закончили с дверью. Клэр отступила на шаг, чтобы оценить плод их усилий, и заморгала. Он выглядел хлипко и как-то жалко. Дверь, ведущая в никуда. Сена предупредила, что им не только нужно открыть швы, но и убедиться, что единорог и Булатные смогут найти дверь. Она должна послужить им маяком, своего рода путеводной звездой. Закончив скреплять раму воедино, Нэт принялся колдовать над мхом на деревянных балках. Он объяснил, что мох – растение-проводник. Обычно он растёт на деревьях с северной стороны, что помогает земледельцам определять своё местоположение. Затем они вместе с Сеной смастерили настоящую дверь из деревянного письменного стола Надии. Они повесили её на раму с помощью двух медных шарниров, выкованных, с позволения Грифина, из двух расплавленных перьев химеры. Сена нагрела третий кусочек меди и вылепила из него крошечный колокольчик, который теперь висел наверху двери. Сена легонько щёлкнула по колокольчику, и он зазвенел высокой нежной нотой, от которой волосы на затылке Клэр радостно зашевелились. Она представила, как звук проникает за дверь, парит в поисках Мэтью и Сильвии. Зовёт их домой. Затем Сена потянула за ручку – кольцо, которое Софи сплела из резинок. Поскольку именно ей предстояло открыть швы, Нэт и Сена решили, что ручку нужно сделать из материала, который Софи хорошо знаком. И всё же в общем и целом дверь выглядела… непродуманно. – Сена, – осторожно начала Клэр, не желая задеть чувства ковательницы и помня о том, что у них мало времени, – ты уверена, что нам нужна именно дверь, а не колодец? Сена кивнула, её рыжая коса подпрыгнула, когда она потянула за ручку из резинок, чтобы убедиться в надёжности узелков. – Во всех своих записях родители подчёркивают, что единственного правильного решения не существует. Думаю, нам следует сделать упор на наши сильные стороны. И мне не доводилось строить колодец, а тебе? – Нет, – согласилась Клэр. – Но это другое. Ковало говорил, колодец построили самоцветчик, ковательница и единорог. Прядильщики и земледельцы в этом не участвовали, так что, возможно, мы всё делаем не так. – Да ладно? – Нэт скрестил руки на груди и посмотрел на неё, вскидывая чёрную бровь. – А из чего же сделана лестница, по которой вы благополучно сюда поднялись? Из дерева! К ней явно приложил руку земледелец. И, готов поспорить, какой-нибудь прядильщик, чьё имя стёрлось из преданий, помог соединить всё воедино. Если нас чему-то и научили Роялисты и королева Эстелл, так это тому, что порой история врёт. Сена выглянула из-за дверной рамы и уставилась на брата, не веря своим ушам. – Нэт, ты точно в порядке? Ты ведь обожаешь своих историков! – Почитать Тимора Многоречивого интересно, это верно, – смягчился Нэт, легонько гладя маримо. Им ещё нужен был его свет, но тьма снаружи палатки уже рассеивалась. До рассвета оставалось всего ничего. Очевидно, Сена тоже это заметила. – Клэр, – позвала она, – твоя очередь. Клэр кивнула и встала перед дверью. Сделав глубокий вдох, она вытащила карандаш из-за уха. Ей предстояло сделать так, чтобы родители Сены и единорог узнали в этом шве вход в Арден. И вот она прижала кончик карандаша к гладкой древесине и принялась рисовать. Рона и Тайрон расцветали под грифелем её карандаша, и очень скоро рядом с ними развернулись горы и поля, а также сцены из жизни его обитателей. Прядильщики гребли в своих лодках. Земледельцы собирали урожай в яблоневых садах. Кователи склонились над пламенем печей. Самоцветчики стояли в башне цитадели и пытались заглянуть за стену, которую им не по силам преодолеть. И вот уже дверь целиком и полностью покрыла карта Ардена: его города, его жители, населяющие его существа. Клэр быстро провела ещё несколько линий, добавляя к рисунку виверну. Существо обвило Багряную гору. Она позволила его хвосту спадать вниз, щекоча изображение спящего в полях химер Грифина. Медный зверёк, громоздившийся на плече Сены, одобрительно замурлыкал себе под нос, когда Клэр закончила. – Вот, – объявила она, плюхаясь на набитый листьями пуф, чтобы остальные смогли разглядеть, что у неё получилось, поближе. – Готово. – У неё слегка кружилась голова, но она не знала точно, виновато ли в этом волнение или длинный день, за которым последовала ещё более длинная ночь. – Впечатляет, – сказала Софи. – Но… Клэр выпрямилась: – Но что? Я испортила карту? Софи покачала головой: – Нет, вовсе нет! Это тот Арден, каким его знают родители Сены, но я не уверена, что единорог разглядит в нём свой дом. Я немного видела то, какой жизнь была прежде: воспоминания о беге наперегонки с ветром в парусах прядильщиков и длинных вечерах в садах земледельцев, о помощи людям с особо прихотливым урожаем. Кователи раньше даже выплавляли блестящие золотые кольца, чтобы жеребята могли с ними играть. А здесь, – она показала на дверь, – нет ни одного единорога. – Я могу это исправить! – воскликнула Клэр, поднимаясь на ноги. Усталость не прошла, но слова Софи подстегнули её воображение. – Я попробую ещё. Я нарисую тебе мир, полный единорогов. Софи принялась делиться с Клэр снами единорога, а Клэр – переносить их на дверь. Сны о длинноногих детёнышах, спящих на лугах. О холодных морских брызгах, разлетающихся во все стороны от его гривы. О семье из сестёр и братьев, которые знают любую звезду по имени и каждую тень на луне. Софи говорила с жаром, и Клэр позволила этому жару перекинуться на её работу. Это чувство было ей хорошо знакомо. Это должно сработать. Им надо открыть швы. Ардену нужен единорог. Как вдруг кто-то будто выкрутил чувства Клэр на полную. Воздух наполнила сладость. Шероховатая древесина двери приобрела резкий рельеф. Клэр внезапно охватила уверенность. А затем… Клэр отпрянула назад, от двери. По круглым глазам друзей она поняла, что они тоже это слышали. Хотя в палатке ничего не изменилось, из-за двери доносился звук. Нескончаемое, оглушительное гудение. Вибрация камня, царапающего камень, дрожащих в воздухе струн, твердеющего металла, растущей зелени. Звук ветров двух миров, играющих наперегонки в дымоходе камина. Медный колокольчик зазвенел – дверь заходила ходуном. Клочки мха разлетались во все стороны, шарниры протестующе скрипели. – Открывай! – воскликнула Сена. – Софи… открой её, пока она не развалилась! – Ещё рано! – ответила Софи. Казалось, серебро в её глазах сияло как никогда ярко. – Они ещё не пришли… я боюсь открывать дверь слишком рано, мы можем застрять в швах! Дверь зашаталась пуще прежнего. За ней ревел ветер, и от его гула в ушах Клэр поднялась ритмичная дробь. Нет, не дробь – топот копыт! Софи ринулась к двери, но Клэр схватила свободную руку сестры. На неё накатила волна тошноты, когда мир вокруг неё искривило, но она не могла допустить, чтобы сестра затерялась между мирами. Она почувствовала, как Нэт сзади взял её за другую руку, и она знала, что Сена держится вместе со всеми. – Мы тебя держим, Софи! – прокричала Клэр поверх шума. Софи обхватила ладонями ручку из резинок… и раздвинула швы мира. Казалось, время замедлилось и почти сошло на нет. Клэр краем глаза заметила лицо сестры, когда отходила назад, уступая место. Софи выглядела, как растянутое дыхание, она застыла в прыжке, устремив взгляд куда-то вдаль. А затем… Единорог возвратился в Арден. Она осознавала, что вокруг хаос, крики и треск: дверь развалилась, превратившись в ничто, – но когда Клэр посмотрела на единорога, всё это потеряло значение. Он был безмятежной силой. Внушающей спокойствие могучестью. Чёткой целью. И, когда он повернул к ним свою величественную голову, она увидела в его глазах целые галактики. Его великолепный рог закручивался остроконечной спиралью. Он светился силой солнца, которое уже начало восходить. – Ты нужен им там, снаружи, – хрипло сказала Софи, по её лицу текли слёзы радости. Не успела Клэр и глазом моргнуть, как единорога и след простыл. Но полог палатки был по-прежнему откинут, и они видели, как заря поднимается над Зелёной деревней. В розовом свете раннего утра Клэр разглядела прядильщиков и кователей, пробирающихся к границе из камуфлоры, которая как раз начала открываться, чтобы выпустить их из деревни. Как вдруг гильдии остановились на месте и повернулись к ослепительному диву, мчавшемуся им навстречу – мчавшемуся к Надии. – Мама! Папа! Клэр оглянулась назад. На том месте, где прежде была дверь, стояли на коленях, крепко обнимая друг друга, три силуэта. Плечи Сены сотрясались от всхлипываний: Сильвия, женщина, волосы которой были ещё ярче, чем у Сены, и Мэтью, улыбка которого была такой широкой, что даже его каштановая борода не могла её спрятать, крепко прижимали к себе свою дочь. Казалось, они никогда не расцепят объятий. Клэр отвела взгляд. Ей не хотелось мешать только что воссоединившейся семье побыть наедине друг с другом. К тому же ей предстояло задать единорогу вопрос… целую кучу вопросов! Она собиралась выйти из палатки, но головокружение, которое она почувствовала ранее, нахлынуло на неё снова, и Клэр вдруг поняла, что падает вниз, на плюшевый ковёр Надии. – Клэр? Клэр!