– Но мэр Надиа уже показала, на что она способна, – заметила она негромко. – В отличие от всех вас, она возглавляет коалицию сочетания чудес, которая живёт в мире уже не один год. – И она видела чудеса, – сказал Нэт, обычно ясный голос мальчика из-за раздражения звучал мрачно, – каких не видели со времён короля Андерса Первого! – При ней даже начали пробуждать химер к жизни, – добавила Сена. Шёпот за столом стал громче. Клэр ждала не дыша. У них получилось? Им поверили? – Ты говорила очень убедительно, – сказал постановщик, глядя на Клэр. – Талантливая рассказчица для самоцветчицы… Но у нас нет причин тебе верить. – Он потянулся через стол и забрал лежавший посередине зубец – узел любви. К разочарованию Клэр, другие собравшиеся в амбаре согласно закивали. Впервые кователи, земледельцы и прядильщики пришли к единому мнению – мнению касательно Клэр, её друзей и Надии. Генерал Обжига кивнула: – Нам не нужны ни королевы, ни монаршая кровь. – Она встала из-за стола, едва не задев головой корень люстры. – Что бы ни ждало нас впереди, мы, кователи, встретим это, как делаем всегда, в одиночку. Мы двинемся в путь с восходом солнца, когда призраки уйдут. Магистр Болт убрал зубец-молот под нагрудный доспех, после чего поднялись и магистры из других гильдий. Один из магистров-земледельцев взял зубец – дубовый лист. Теперь на столе поблёскивал только один зубец. – Нет, подождите! – воскликнула Клэр. Её голос потонул в скрипе стульев. Зубцы уносило от них, словно сухие листья ветром. Слёзы щипали ей глаза. – Пожалуйста! Вы можете спорить об этом, пока луна не упадёт с неба, но это не изменит правды. Верите вы нам или нет, слушаете вы нас или нет, это не изменит слов паутчицы: «Только королева может победить королеву». Если у нас не будет своей королевы, мы проиграем, ведь про Эстелл слагали легенды. Она управляет призраками. И она нападёт снова. Магистры замерли, и Софи вышла вперёд. – Вы дадите себе шанс спасти свой дом? – спросила она. – Вы уже лишились чудес! Вы уже лишились единорогов. Вы хотите навсегда лишиться Ардена? Клэр понимала, что они слышали её сестру. Она стояла прямо здесь! Но Софи будто была раскрашена не-видимостью, а на кователях были наушники из косичек Лирики. Гильдии прошагали из амбара, а Клэр… Это Клэр не смогла их убедить. Она посмотрела на пустое место рядом с печеньем-подснежниками, где три зубца поблёскивали всего несколько мгновений назад. – Всё в порядке, девочки, – прошептала Надиа. – Вы попытались. И кто знает? Возможно, слова паутчицы могут воплотиться в жизнь иначе. Но Клэр не слушала. Она не отрывала взгляда от блюда с печеньем в форме цветов, и в голове у неё всплыло воспоминание. Воспоминание о белых бутонах, распускающихся среди осенних листьев, прямо под серебряными прядями, зацепившимися за высокий куст. – Магистры! – окликнула их Клэр в последний раз. Сердце неистово билось у неё в груди. – Что, если мы покажем вам последнего единорога. Того самого, из каменного изваяния, а не иллюзию из паутчьего шёлка. Тогда вы нам поверите? Тогда вы коронуете Надию? Магистр Болт и генерал Обжига обменялись взглядами. – Если вы покажете нам настоящего, истинного единорога – подтвердите вашу историю, – сказала генерал, – тогда да. Мы, кователи, преподнесём свой зубец Надии. – Как и прядильщики, – вдумчиво добавил постановщик, после чего земледельцы тихим хором озвучили своё согласие. – Тогда на заре, – заключила генерал Обжига, коротко кивая. – Если на заре вы покажете нам настоящего единорога, мы коронуем Надию. В ином случае мы уйдём на войну. Идёт? – Но до рассвета остался всего час! – воскликнула Софи. – Тогда вам лучше поспешить, – сказала генерал Обжига, проходя к грязной лестнице и спускаясь из амбара. Софи повернулась к Клэр. – Что ты задумала? – спросила она, беспокойно морщась. – Ты действительно знаешь, где сейчас единорог? Клэр покачала головой, но она не знала точно, видела ли это Софи, потому что она уже схватила зубец-камень и бежала к лестнице. – Не знаю, – крикнула она в ответ. – Но думаю, что знаю, где единорог был. Ну же, за мной! У нас мало времени. Глава 24 – Ладно, – сказал Нэт, когда они вернулись в свою палатку в лагере Плетёного Корня, расставленную всего в нескольких метрах от Зала слушаний. – Выкладывай. Как это ты знаешь, где был единорог? Он скрутил маримо, и его жемчужное сияние осветило убранство комнаты: четыре гамака, столик из пня и красивый ковёр с бахромой, которая меняет цвета с приходом нового времени года. А ещё маримо осветил недоумённое лицо Сены и обескураженное – Софи. Обе девочки и Нэт вышли вместе с Клэр из Амбара для зерна, а Надиа и Терний остались, чтобы ответить на вопросы алхимиков об Эстелл и её последователях. Без собранной воедино короны и поддержки гильдий им приходилось хвататься за любую соломинку. – Нужно идти, – сказала Клэр, открывая свой бездонный рюкзак и убирая в него запасное покрывало. С приходом ночи в Ардене явно становилось всё холоднее. Она также прихватила пару ботинок потеплее и несколько чистых листков бумаги. Зубец-камень оттягивал своей тяжестью карман её туники. – Постой, – сказала Софи, мягко кладя руку ей на сумку. – Собраться всегда успеешь. Сперва расскажи нам, что у тебя на уме. Где, как ты думаешь, был единорог? – В Плетёном Корне, – ответила Клэр торжествующе. – То есть там, где Плетёный Корень был, когда мы набрели на Надию и остальных! Она ожидала, что друзья воспримут её догадку на ура, но вместо этого они посмотрели на неё встревоженно. – Клэр, – произнесла Софи необычайно мягким голосом, словно беря на себя роль мамы. – Единорога в Плетёном Корне не было. Клэр позволила своему рюкзаку скатиться с плеча на пол. Она знала: ей ни за что не переубедить Софи, пока сестра сама всё не поймёт. – Нет, был, – настояла она, вкладывая в свой голос всю уверенность до последней капли. – Помните ту ночь, когда мы пытались пробраться в стойла химер и сбежать? – Софи и Нэт кивнули, а вот Сена – нет, ведь ту самую ночь она провела за решёткой в Затопленной крепости, в ожидании казни и не имея представления о том, что друзья уже идут к ней на помощь. – На эту мысль меня навело печенье-подснежники земледельцев, – продолжила Клэр, стараясь чётко проговаривать слова, хотя ей и хотелось прокричать их скороговоркой и помчаться на химере к месту старого лагеря. – Когда мы удирали, я увидела подснежники под кустом, прямо под прядями, которые запутались в ветках. – Клэр, – простонала Софи, закрывая лицо ладонями, вот только её пальцы не смогли скрыть красные от стыда щёки. – Я уже созналась, что всё выдумала. Единорог не шёл за нами по следу, ты же знаешь. «Прядями» были серебристые нитки из моего самоцветного платья, чтобы… – она замялась. – Ты поверила. Клэр замотала головой с такой силой, что пучок у неё на голове завилял, словно хвост. – Нет, Надиа сожгла наши платья для итогового испытания, помнишь? Когда мы убегали из цитадели, на них живого места не осталось! У Софи был такой вид, словно кто-то положил кубик льда ей за шиворот. – Хочешь сказать… пряди были настоящими? – Да! – воскликнула Клэр торжествующе. Наконец-то Софи её слушает! – Думаю, если мы вернёмся на место старого лагеря, то найдём там и другие подсказки. Нам всего-то нужна пара-тройка химер или несколько пар семимильных сапог, и можем отправляться хоть сейчас! – Она глубоко вдохнула. Её бросало в жар от догадки. Хотя она за всё время не сдвинулась с места, у неё было такое чувство, словно она только что пробежала марафон. Вот только никто не встречал её на финише радостными возгласами. Вместо этого Софи кусала губу. – Не хочу быть занудой, – виновато начала Софи, – но… – она беспомощно пожала плечами. – Я вижу единорога в моих снах и знаю, что он не в Плетёном Корне. Её слова были будто якорь, и Клэр, которая последние несколько минут ощущала себя так, словно летит, рухнула вниз, возвращаясь к реальности. К реальности, где у королевы Эстелл по-прежнему была абсолютная власть, корону Ардена так и не соединят воедино, а старый каменный колодец никогда не починят. – Клэр, – спросил вдруг Нэт. – А грива у тебя ещё при себе? – Нет… да! – ответила Клэр. – Думаю, да! – Она запустила руку в бездонный рюкзак и, немного в нём порывшись, нашла пряди, прилипшие к паре чистых носков. Нэт тем временем пошарил в прядильщицких инструментах Надии и вернулся с небольшой деревянной рамкой – ткацким станком. Он вручил его Софи. – Тогда вперёд, – сказал он. – За дело! Софи нахмурилась: – Какое дело? Нэт удивлённо заморгал: – Прядение! Ты ведь ещё прядильщица? Займись тем, что делают прядильщики. Вытки историю из гривы; спроси у неё, где она была, что она видела. – Она не паутчица, Нэт, – заметила Клэр. Его слова заставили девочку почувствовать себя неуютно, напомнив ей о встрече с чудовищем. – Да, – согласился Нэт. – Но ведь она единорог. Вперёд, Софи, просто попробуй! Вокруг рта Софи пролегли упрямые складки, но, когда она посмотрела на Нэта (его глаза по-прежнему были красными от слёз), казалось, она передумала. – Ладно, – сказала она. – Я попробую. Все четверо присели на огромные подушки, набитые соломой, за столик из пня. Софи взяла мерцающую прядь гривы единорога и принялась накручивать её на лески ткацкого станка снизу-вверх и сверху-вниз. Снова и снова. Снова и снова. Грива единорога замерцала. Засияла. Софи отдёрнула руку. – Работает, – сказала она. В её голосе слышался благоговейный трепет. – Смотрите! – Единорожья нить принялась наматывать себя сама. Она лихо перемещалась слева-направо и обратно, снова и снова, оставляя позади себя картинки: две девочки посередине кольца из камней, единорог стоит над ними на дыбах. – Это Равнины печали, – прошептала Софи, не отводя взгляда от наматывающейся нити. – Это мы! – На следующей картинке единорог нёсся вскачь, но цвет нити потускнел, и чудесное создание теперь выглядело скорее серым, чем белым. Следом за ним тянулось несколько круглых пятнышек. Софи ахнула и наклонилась так близко к гобелену, что кончик её хвостика свесился и коснулся вышивки. – Единорог… его ранило после того, как он нам помог! Поэтому он отправился искать безопасное место, где он смог бы залечить раны. – Она показала на следующую картинку, которая начала проступать на станке. – Он отыскал… – Плетёный Корень! – воскликнула Клэр торжествующе. Сестра могла не расшифровывать ей изображение – палаток среди пышной растительности. Кроме того, она так и думала, что единорог был там. – Да! – подтвердила Софи. – Единственное место в Ардене, где чудеса такие же, как в те времена, когда он родился и жил. Единственное место, где сочетанию чудес позволили расцвести. Клэр подпрыгнула – Сена неожиданно взвизгнула. Нить продолжала двигаться, в этот раз рядом с единорогом выткало два силуэта: женщины с мечом на поясе и мужчины, держащего деревянный молоток. Гобелен изменил свой цвет так, чтобы волосы обоих стали ярко-рыжими. – Это же мои родители, – выдохнула Сена. – Единорог! Он отправился к моим родителям! – Верно, – подтвердила Софи, потянувшись рукой к гобелену, чтобы его потрогать. – Твои родители были умнейшими алхимиками Плетёного Корня. Им удалось разыграть казнь Мэтью, вызволить Сильвию из непреодолимой тюрьмы и скрываться все эти годы. Единорог знал, что если кто и мог спрятать его в безопасном месте, так это они. – Клэр не сводила глаз с чудесного гобелена, сотканных из гривы силуэтов Сильвии, Мэтью и единорога. Но нить вдруг резко остановилась, оставив силуэты незавершёнными. Казалось, словно все чудеса, заключённые внутри гривы, были израсходованы. Будто пламя дошло до конца фитиля. Софи дотронулась до гобелена пальцем, но нить не продолжила двигаться. Она подняла взгляд обратно на друзей. Её глаза были такими круглыми, что разглядеть в них серебристые ободки не составляло труда. – Всё, – сказала она. – Это конец истории. – Но что было дальше? – спросил Нэт. – Ты не можешь просто закончить рассказ на середине! Где они сейчас? – Думаю, я знаю, – сказала Сена. Она вскочила и побежала к гамаку. Там она вытряхнула журналы родителей из своего бездонного рюкзака. Она принялась лихорадочно их перебирать, хватаясь то за одну тетрадь, то за другую. – Эксперименты моих родителей со швами не удались, потому что им недоставало важной детали – единорога. – Она пролистала журнал до страницы, на которой было множество слов и иллюстрация единорога. Похлопав по рисунку, она объяснила: – Легенды о единорогах окутаны тайной, но всем известно, что они могут отпереть любую дверь. – И, – произнесла Клэр. Сердце бешено колотилось у неё в груди. – Выходит, единорог в нашем мире?