Надиа резко кивнула. – Беги отсюда! – сказала она, пригибаясь к шее химеры, чтобы увернуться от летящего кинжала. – Иди к Зелёному лесу. Мы вырастили вокруг него камуфлору. Там ты будешь в безопасности! – С этими словами мэр пришпорила медные бока, и лев-химера (который, как казалось Клэр, и без того двигался довольно быстро) превратился в расплывчатое медное пятно – Надиа поскакала к помосту. С потолка сыпались песок и пыль, к её ногам обрушилось несколько каменных глыб. Клэр посмотрела наверх. Руинам было несколько сотен лет, и одного случайного тутовника-взрывника хватило бы, чтобы полностью обрушить строение. Перед ней снова посыпался гравий, и в этот раз Клэр заметила, что, упав на пол, камешки не прекращали движение. Они подпрыгивали и вертелись, словно кукурузные зёрна на сковородке. Нахмурившись, она наклонилась, чтобы поднять один из камешков, но едва её рука опустилась к земле, как она тут же её отдёрнула. Что-то было не так. Что-то было определённо, определённо не так. Пол – он был тёплым. И Клэр чувствовала гудение. Но оно исходило не от неё. Им разражалась сама земля. Чудесная сила разбухала под её ногами. И Клэр ощущала, как её бренчание расходится во все стороны и погружается всё глубже… и глубже… и глубже под землю. – Спасайся кто может! – крикнула Клэр всем и никому конкретно, вскакивая на ноги. Её качнуло – гудение сотрясало её колени. – Бегите от руин! – Но на неё никто не обратил внимания. Все были слишком заняты тем, что сражались друг с другом. Клэр пустилась бежать. Когда она проносилась мимо горстки прятавшихся за упавшим валуном танцоров, ей удалось выдавить из себя: – Замок сейчас рухнет! Спасайтесь! – Она продолжила бежать, не дожидаясь от них ответа. – Спасайтесь! Спасайтесь! Спасайтесь! – Её крик подхватили другие, и она почувствовала, как люди (кователи, земледельцы, прядильщики) ринулись к открытому проходу, деревянные двери которого сгнили давным-давно. Толпа хлынула во двор. Но Клэр всё ещё чувствовала гудение под ногами. – Не останавливайтесь! – прокричала она и заметила, что несётся через ночь не одна. Её ноги топали по брусчатке, которой был вымощен двор, в сторону полуобвалившейся садовой ограды. Но как бы быстро она ни бежала, бренчание под ногами продолжало её преследовать. Земля содрогалась… …Клэр представляла себе, что происходит: Эстелл внутри, в окружении Роялистов и под их защитой, выстроила перед собой стену из единорожьих артефактов, усиливающих её способности, поднимает трость высоко вверх и с силой обрушивает её вниз… …и мир трещит по швам. Воздух наполнили крики и глухие удары: сад в считаные мгновения исполосовали трещины и борозды. Целые деревья исчезали с глаз, уходя под землю. Клэр упала и схватилась за траву, когда земля под ней колыхнулась, как батут. Из образовавшихся расселин поднялись, словно туман, тени чернее ночи, а вместе с ними – холод, горький, как ненависть, – призраки. Королева призвала их, и они подчинились. Призраки всё вырастали из образовавшихся трещин, и Клэр неожиданно поняла, что расселины на поверхности земли появились не естественным путём, а повторили прямые линии и острые края, созданные рукой человека. Очевидно, королева обрушила туннели, которые пересекались друг с другом под Замком на вершине холма, в точности как те под Звёздной цитаделью и Затопленной крепостью, – все они были построены архитекторами-самоцветчиками. Клэр как-то задалась вопросом, где призраки пережидают солнечные часы. И вот он ответ: под землёй, там, куда не проникают солнечные лучи, – единственное, чего страшатся эти существа помимо единорожьего рога. Но у Софи рога нет, да и солнце взойдёт не скоро. Земля не переставала дрожать, и Клэр поняла, что пока вставать на ноги рано. Поэтому она поползла через сад так быстро, как только могла. Сучки и камешки впивались ей в колени и ладони. Она часто дышала, выпуская изо рта облачка белого пара – воздух становился всё холоднее и холоднее. Призраки хлынули в сад. Она слышала, как вокруг неё бегут люди. Ей хотелось их окликнуть (спросить, нет ли среди них Софи или Нэта, Терния или Лирики), но у холода были зубы, и они вцепились ей в горло. Крики вокруг неё перешли во всхлипывания: холод призраков вырывал всякие воспоминания, наполненные теплом или любовью, из сердец людей, которым не удавалось от них убежать. Клэр услышала рядом с собой ржавый скрип металлических шарниров: химеры застыли на месте. Она догадывалась, что наездники (те из них, кому удалось удержаться в седле) пытались достать хлопковые сети с солнечной пряжей, способные отпугнуть чудищ. Несколько ярких вспышек раскололи ночь, за ними последовал нечеловеческий вопль призрака, задетого дёрнобомбой. Но противник застиг их врасплох, и призраков было слишком много: больше, чем Клэр видела в Затопленной крепости. Больше, чем она видела на Равнинах печали. И число их всё прибывало. Клэр и не заметила, когда она перестала ползти, но вдруг почувствовала, что лежит лицом в листве. Она попробовала перекатиться на спину, посмотреть на голые ветви фруктовых деревьев, но не могла пошевелиться. Её тело онемело от холода и совсем скоро то же самое случится с её разумом. Но… в этот раз она продержалась дольше. Несмотря на сковавший её холод, она ощущала, что земля под ней тёплая, словно от заклинания Эстелл у неё подскочила температура. Если бы Клэр могла её вылечить. Если бы она могла зашить её раны, быть может, тогда она остановила бы нескончаемый поток теней. Но не всё можно исправить. Даже с помощью чудес. С этой мыслью Клэр погрузилась в разверзнувшуюся темноту. Одна, без друзей и без всякой надежды. Одна, без сестры. – Это за моего дедушку! Жаркий крик прорезал всепоглощающую тьму, тормоша Клэр, призывая её встать. Призывая её сражаться. Этот голос был ей знаком. Он принадлежал первому человеку, с которым она подружилась в Ардене, Нэтлу Зелёному. «Как, – хотелось ей спросить, – он собирается отомстить за Фрэнсиса?» Как вдруг чернота под её веками сменилась на золото. Яркое, мерцающее золото. Клэр открыла глаза и увидела, что в саду разгорелся пожар. Вскрикнув, она снова зажмурила глаза, но жуткая картина словно была выжжена на её веках: фруктовые деревья, гигантские листья, розовые кусты, осенняя листва, устилающая землю, – всё сияло золотым цветом, сияло солнечным светом. Сад не был охвачен огнём. Его заливали солнечные лучи! К её ушам вдруг снова прилила кровь, и она услышала, как призраки шипят, отступая. Их шипение походило на звук, с которым тает лёд в сильную жару. Она приоткрыла глаза, в этот раз чуть более осторожно, и увидела сквозь ресницы, как тени корчатся от боли, переползают друг через друга, торопясь укрыться от солнечных лучей в недрах земли. Сев, Клэр поднесла ладонь к глазам, чтобы защитить их от яркого сияния, хотя она и пыталась отыскать взглядом его источник. И вот в середине всего этого золотого великолепия она увидела тёмный силуэт Нэтла Зелёного. В каждом сантиметре полутораметровой фигуры мальчика ощущалось, что он настроен сурово и решительно. Он прижимал ладонь к стволу дерева, предлагая ему сиять. Предлагая ему сразиться против того, что только что потревожило его чувствительную корневую систему и место, которое было ему домом тысячи лет. Другую ладонь Нэта сжимала девочка. Её длинные волосы, забранные в хвост, хлестали по ветру, словно победное знамя, – Софи. Свет сада растекался вокруг неё нимбом, озаряя холм целиком, делая всё то, что прежде было незаметным, видимым. И хотя Софи по-прежнему выглядела как Софи, Клэр показалось, что в ней, возможно, уже больше от единорога, чем от девочки. От чистейшей формы чуда, которая усиливает любые чудеса. Нэт убрал руку. Солнечный свет медленно прекратил струиться из растений, и тёмно-синяя ночь вновь опустилась на вершину холма. Но химеры и их наездники уже вышли из оцепенения, алхимики держали наготове свои сети. Победно крича, они погнали медных зверей на жалкие остатки полчища призраков, отгоняя их от людей, которые медленно поднимались на дрожащих ногах. Клэр закрыла глаза. Она так утомилась, что ей казалось, ещё чуть-чуть, и она потеряет сознание. – Клэр! – Она почувствовала, как кто-то дёрнул её за плечо. Подняв взгляд, она увидела, что её тянет Софи. Нэт и Сена уже вырвались вперёд. – Нужно отступать. Призраки, может, и не выносят солнечный свет, но Роялистам он не помеха. Клэр кивнула, показывая сестре, что она её поняла. Она позволила Софи поднять её на ноги. И тут Клэр увидела это. И чуть не упала обратно на землю. – Софи, – прохрипела она. – Колодец. Старого каменного колодца больше не было. Его расплющило, словно упавший торт. Камни валялись на земле, словно рассыпанные крошки. – Знаю, – ответила Софи, и Клэр расслышала слёзы в её словах. – Потом. Мы разберёмся с этим потом. – Её голос дрогнул. – Нам нужно добраться до Зелёного леса. Крепко держась за руки, сёстры Мартинсон бежали вниз с холма в потоке испуганных земледельцев, прядильщиков и кователей к фонарям, похожим на огромных испуганных светляков. Запыхавшись, они прорвались сквозь листву волшебной живой изгороди и ступили в Арден, который уже никогда не будет прежним. Глава 22 Позднее Клэр всё никак не могла вспомнить, как она очутилась среди хаоса Зала слушаний Зелёного леса. Она знала лишь то, что в одну секунду она пробиралась сквозь свежепосаженную камуфлору, а уже в следующую стояла рядом с Софи среди суетившихся людей, которые выкрикивали инструкции и заносили раненых с вершины холма. Зал слушаний свидетельствовал о таланте земледельцев. Это здание было скорее выращено, чем построено. Стволы деревьев выполняли роль стен, а их ветви росли вверх и вовнутрь, создавая лиственную крышу. Хотя большинство деревьев Ардена уже сбросили листву, ветви Зала слушаний ещё сохранили своё осеннее великолепие. Помещение украсили к Звездопаду: с потолка свисали гирлянды из бумажных звёзд. Скамейки сдвинули к стенам, чтобы освободить место для круглых столов, ломившихся от земледельческих вкусностей: печенья в форме подснежников в сахарной пудре, сладких булочек с вареньем, слоёных пирогов со шпинатом и кувшинов, блестящих соком златоцвета. Но к ним никто не притрагивался. Взволнованных детей со звёздными венками на головах вывели из зала. Взрослые составили скамейки вместе, превращая их в импровизированные койки. Прядильщики торопливо таскали одеяла для дрожащих от призрачного ожога, а кователи вколачивали тепло в монеты, которые затем вкладывали в посиневшие от холода ладони. Всюду слышались просьбы о помощи и топот ног – лекари всех гильдий торопились осмотреть как можно больше людей вне зависимости от принадлежности к той или иной гильдии. – Что нам делать? – спросила Клэр, пропуская земледельца, бегущего через зал с кувшинами чернильно-фиолетовой жидкости. – И что стало с зубцами? Но Софи, казалось, её не слышала. Сестра стояла на цыпочках. Казалось, она вне себя от ярости. – Ты где-нибудь видишь Терния? – У Клэр ухнуло в животе. Она видела, как Сена и Нэт бежали впереди них, но Терний… она не видела его с тех пор, как началась вся эта неразбериха. – Если он жив, – сказала Софи, вертясь на месте и вытягивая шею, – я его прикончу! – Что, почему? – спросила Клэр. Она нервно постукивала указательным пальцем по карандашу, который достала из кармана. – Он помог нам, Софи! Ты не можешь продолжать на него злиться! – О, ещё как могу, – возразила Софи. Она посмотрела налево и направо. – Я в бешенстве! Я… ТЕРНИЙ! Клэр подпрыгнула и чуть подвинулась, чтобы увидеть, как долговязая фигура Терния Посевного проходит в Зал слушаний. Одну руку он прижимал к груди, крепко стиснув что-то в ладони, а другая его рука безжизненно висела вдоль туловища. Лицо мальчика было испачкано грязью, а в его светлых волосах запутались листья. Но когда он повернулся на голос Софи, Клэр подумала, что он ещё никогда не был так сильно похож на настоящего героя. А затем Клэр увидела, что Терний держит в здоровой руке: два длинных острия, одно с вытесненным на нём дубовым листом, другое со вставленным в него самоцветом. Два зубца. Половину короны Ардена. Не успела Клэр полностью осмыслить увиденное, как её плеча коснулось лёгкое дуновение, и она вдруг поняла, что Софи сорвалась с места и несётся через весь зал. Терний застыл на месте, казалось, он был ошеломлён, а Софи распекала его. – Как ты посмел, Терний Посевной! – кричала она. – Это самая безответственная, пепелоумная, каменноголовая вещь, которую ты мог сделать! О нет. – Софи, не надо! – окликнула сестру Клэр и кинулась ей вдогонку. Тернию явно нужна помощь, раз Софи так рассердилась. Софи не сбавила хода, даже когда приблизилась к Тернию. Она собирается сбить его с ног? Но Терний не двигался. Он стоял как вкопанный, хотя Софи должна была повалить его через три шага. Он протянул руку с зубцами в ладони, и вдруг… Клэр резко затормозила. Софи обхватила Терния руками и поцеловала. В губы. Прямо здесь, на виду у всех! А Терний – он ответил на её поцелуй! Клэр стояла позади сестры, не зная куда деть глаза. – Мрр-ка! – Грифин легко опустился на плечо Клэр и примостился у её шеи. – Я думала, она его ненавидит, – прошептала Клэр Грифину. Химера что-то промурлыкала. А затем поднялась на свои задние лапы как у льва и издала пронзительный крик, стоя на плече у Клэр. У Клэр зазвенело в ухе, но Софи и Терний наконец оторвались друг от друга. И Софи (её покрасневшие щёки были и близко не такими красными, как уши Терния) небрежно смахнула пряди волос с глаз и повернулась к Клэр и Грифину: – Да? Грифин взмыл вверх, разражаясь потоком трелей и свиста. Пока Софи его слушала, Терний протянул зубцы Клэр. – Они ведь настоящие? – спросил он на удивление робко. – Зубцы?