— Привет папе! — бросила через плечо Лия и выпорхнула из дома. Беридзе звонил высокопоставленный чиновник из Москвы, Муратов Виталий Афанасьевич. В Сочи его уважительно называли Министром, хотя столь высокой должности Муратов еще не достиг, но вел себя так, будто она у него уже в кармане. Виталий Афанасьевич сообщил Беридзе, что через три дня прилетает в Сочи по известному им обоим делу. Поручил лично встретить в аэропорту и доставить в «Жемчуг», где ему заказан номер. — По пути обсудим наши дела, — предупредил московский чиновник. «А продолжим разговор в ресторане», — мысленно дополнил фразу Беридзе и представил дочь на сцене среди длинноволосых нетрезвых музыкантов. Как такое объяснишь важному человеку? Нужно прекратить этот позор! Отар Гурамович с решительными намерениями вернулся к жене. Нана сидела за фортепиано. Он не помнил, когда видел черный лакированный ящик не как предмет бесполезной мебели, а как готовый к работе музыкальный инструмент с откинутой крышкой. — Где Лия? — огляделся муж. Вместо ответа жена коснулась пальцами клавиш и заиграла что-то лирическое. — Она ушла в ресторан? Ты ее отпустила! — негодовал Отар Гурамович. Супруга ускорила темп, сменила мелодию, пальцы летали над клавиатурой и жестко опускались на клавиши. Музыка стала дерзкой и неистовой, звучание громким. Чтобы сейчас не сказал глава семейства, ответом была только музыка. Он сжал кулаки и заглянул в комнату Лии. Японской электроскрипки на месте не было. Какой неудачный подарок он сделал упрямой дочке на день рождения. Глава 13 Каждый вечер Санат ждал Лию с затаенной тревогой — а вдруг она не придет. А вдруг, выступления в ресторане для нее — всего лишь каприз избалованной девчонки. У нее есть всё: талант, образование, папины связи. Девушка потешила самолюбие, продемонстрировала мастерство, сорвала аплодисменты и полетит дальше к возвышенному искусству. И каждый раз, услышав ее летящую походку на ступенях гостиницы, у него становилось легче на сердце. Лия пришла, в ее руках скрипка, в глазах желание выступать, а в голове, наверняка, новые задумки. Она взойдет на сцену, водрузит инструмент на плечо, взмахнет смычком, коснется струн, он подхватит мелодию, и они снова сольются в музыке. На этот раз Лию в ресторане поджидал лично директор гостиницы Портновский. Его лицо демонстрировало радушие. — Добрый вечер, мисс очарование! Приглашаю тебя за свой столик. Давай, помогу со скрипкой. — Портновский взял футляр и положил на свободный стул. — О, да она нелегкая, а ты каждый день с ней мотаешься. — Я с детства тренированная, — ответила Лия. — Отдыхай, Лия, расслабься. Сегодня инструмент тебе не понадобится. — В каком смысле, Рудольф Матвеевич? — насторожилась девушка, присаживаясь к столу. На сцене «Ночной шторм» начал вечернюю программу с легкой ненавязчивой музыки. — Пусть ребята работают, тебе не место среди них. — Но вы же разрешили, — напомнила девушка. — Один раз, — твердо сказал Портновский и пожурил: — А ты повадилась играть каждый день. Хватит. Ресторан для отдыха, а не для работы. К столику подошла официантка Лана. Открыла бутылку «Боржоми», наполнила стаканы и осталась ждать указаний Хозяина. — Вам папа звонил, — догадалась Лия. — Ты пойми, ребята в ресторане на ставке. Оформлены официально, а ты — никто. Вдруг, проверка. Зачем нам проблемы? — Вы, Хозяин отеля, боитесь проверок? Не верю! — засмеялась девушка. — Лия, твой папа опасается, что ты не с теми людьми общаешься. Я полностью с ним согласен. — Портновский наклонился к девушке и перешел на слащавый тон: — В наш ресторан приходят достойные кавалеры. Я знаю всех и познакомлю тебя с лучшими женихами. Лия вскочила и взяла скрипку. — В сватах не нуждаюсь, Рудольф Матвеевич. А выступать я буду! Так папе и передайте. Портновский раздосадовано покачал головой. — Сама ему скажи. Разберитесь по-семейному. У меня проблем и так… Он провел ладонью над головой, сказал официантке, что ничего не надо, и вышел из ресторана. Лия приветливо помахала ладошкой Санату и пристроилась на стульчик за сценой в ожидании своего выступления. От Ланы не ускользнуло, как Шаманов ответил скрипачке. Язык тела и радостный взгляд красноречиво говорили о его чувствах. А с ней он стал подчеркнуто холоден, будто ничего между ними не было. Да что ж это такое! Того гляди он начнет тратить на скрипачку деньги, которые Лана считала общими. Она давно лелеяла планы объединить свои чаевые с заработком Саната и создать уютное семейное гнездышко. Всё было на мази, чуть-чуть подтолкнуть — и Шаманов бы сделал ей предложение. И тут появилась эта стерва! Первоначально Лия и Санат заполняли паузы во время отдыха музыкантов. Постепенно паузы растягивались, публика не отпускала энергичную скрипачку, она становилась популярной. Ковалю не нравились такие перемены. Любовь зрителей — это крутая вершина, на которой все артисты не уместятся. Сначала клавишник его скромно подвинул, а теперь на пик втискивается скрипачка. Если так пойдет, ему вообще там не останется места. Артур Кармазов подкараулил Лану при выходе с кухни, цапнул официантку за попу и осклабился: — Ты чё такая напряженная? Помочь расслабиться? Ударить по наглой ручище официантка не могла, держала поднос с заказом. Впрочем, она быстро передумала. Когда-то у Ланы был с Камазом романчик. А что, парень видный, сильный и приближен к Хозяину. Но, сблизившись с Шамановым, она обрубила старые связи, поставила всё на одного скакуна. И зря! Сейчас Камаз может быть полезен. — Помоги, Артурчик, но в другом деле. А там, посмотрим, — пообещала Лана. — Только скажи, — приободрился борец. Заручившись поддержкой крутого парня, Ломакина перехватила подвыпившего Коваля во время второго антракта и поделилась новостью: — Серега, я слышала, что Беридзе запретил скрипачке играть у нас в ресторане. Поручил Хозяину, но тот не смог ее остановить. — Если так, я могу сам ее выгнать! — вскипел Коваль. — Нарвешься на скандал. А вдруг, Шаманов уйдет вместе с ней? К конкурентам. Терять проверенный источник дохода руководителю группы не хотелось. — Дело в электроскрипке, — намекнула Лана. — Не будет инструмента, скрипачке не на чем будет играть. — Точняк! — согласился Коваль и стал строить планы: — Толкнуть ее, она уронит, разобьет… — Ты хочешь оплачивать ремонт? Коваля озадачил такой поворот: — Что же делать? Лана подкинула идею: — Скрипка дорогая. А дорогие вещи крадут. В ресторане появились Ираклий и Георгий Давиташвили. Лана вызвалась обслуживать их столик. Братья убедились, что сестра продолжает играть для публики и вертится на сцене в легкомысленном платье. — Вот же упертая, — хмуро комментировал Георгий. — Надо позвонить дяде, — предложил Георгий. — А что звонить? Он ясно сказал: делайте что хотите, но чтобы в кабаке Лия не выступала. — Силой что ли ее уводить? Под запор сажать? — задумался Ираклий. — Бесполезно, — покачал головой Георгий. Лана уловила смысл разговора, посчитала момент удачным и вмешалась, разливая вино: — Извините, я краем уха слышала, что в группе скрипачкой недовольны. Ребята кое-что придумали. — Ты о чем? — уставился на официантку Георгий. — Отвлеките Лию после закрытия. И скрипки не будет. Если вы не против. Георгий выпил, посмотрел на сцену, где выступала Лия, и повторил для официантки приказ дяди: — Делайте что хотите, но чтобы на сцене ее не было. В этот вечер братья не скупились на аплодисменты для сестры. Обида Лии растаяла, и в конце вечера она согласилась сесть за их столик. Братья наперебой хвастались, что Федор Черенков подарил им футбольный мяч с автографом. — Мяч у нас в машине. Пойдем, покажу, — приставал Ираклий. — В Сочи ни у кого такого нет.