- Что-нибудь еще? Что она такого сделала, что так его раздосадовало? - Полагаю, по нашему контракту требуется танец. Его глаза сузились до щелочек, совсем не тот взгляд, которого она ожидала. - Да, действительно, - сказал он, - но не волнуйтесь, я не собираюсь требовать его от вас. - Но… - Извините, я должен работать. Макс гордо прошествовал прочь и исчез в толпе, оставив ее досадовать на свое поведение. Ее убивало его равнодушие, потому что немногим более часа назад они почти были в объятиях друг друга. - Что все это значит? - спросил Джеральд. - Ничего, - она старалась не обращать внимания на боль в сердце, но это было не так-то просто. - У вас есть привычка танцевать с поставщиками? Она хотела ответить ему «нет». Хотела притвориться, но не смогла скрыть свои истинные чувства. - Он мой друг. Близкий друг. Есть. Она сказала это, и мир не обрушился на нее. - Ваша мать говорила мне, что у вас появилась необычайная привязанность к какому-то поставщику. Это он? - Я же сказала, что это мой друг. - И явно ревнивый, как я заметил. Могли на самом деле Макс ревновать? Она не сделала ничего особенного, только танцевала с Джеральдом Харкоуртом, снобом, пустым местом, и это для нее ровным счетом ничего не значило. Господи, она все уладит в следующий раз, когда увидит его. Но она больше его не встречала. Макс Уайлд стал совершенно невидимым, в то время как Джеральд Харкоурт стоял словно приклеенный, сверкая улыбкой в миллион долларов так часто, что ей хотелось закричать. Но вместо этого она пила шампанское, проплывала от одного знакомого к другому, развлекала своих гостей и одновременно старалась придумать, как избавиться от Джеральда, не запинав его до потери сознания. Но Джеральд не собирался отчаливать. Он заставил ее ловить букет Бетси вместе с другими одинокими женщинами и притянул ее обратно к себе, когда она упустила букет. Они вместе ели торт, пили шампанское и бросали ароматные белые плумерии в невесту и жениха, когда они уезжали в кругосветное путешествие на время медового месяца. Она не имела представления, сколько времени прошло, но теплый воздух, спокойный голос Джеральда и слишком много бокалов шампанского успокоили ее, вынудив ее положить голову ему на плечо. Она хотела закрыть глаза. Хотела спать. Потом ей приснился танец с Максом, и это показалось таким близким, как будто она танцевала с ним в реальности. Одеколон Джеральда был сильным и сладким, он так отличался от одеколона Макса, легкого, мускусного, натурального. Маленькая мягкая рука Джеральда лежала на ее спине, а она вспоминала руку Макса, большую и сильную, с мозолями на ладонях. У Джеральда была безупречная прическа, в то время как волосы Макса были непослушными. Она подняла голову и посмотрела в тусклые голубые глаза, в которых не было ни страсти, ни намека на опасность, только опыт и воспитание, и пожалела, что не смотрит в пылкие карие глаза Макса. Она не хотела более оставаться с Джеральдом. Было уже поздно, люди начали расходиться. - Я должна проводить гостей, - сказала она ему, уходя. - Я могу пойти с вами. Она отрицательно покачала головой: - Вы были великолепны весь день, но я бы еще хотела поговорить кое с кем. Он не спорил. - Может быть, сегодня вечером… - У меня есть планы. - Тогда я позвоню завтра. Она вежливо улыбнулась, не желая говорить ему, что ей это не интересно. К несчастью, в последние несколько часов она сделала что-то, что доказывало обратное. Оркестр продолжал играть, несколько пар кружились на веранде, и Лоурен искала единственного мужчину, с которым хотела танцевать. - Вы видели Макса? - спросила она Медведя, который стоял за стойкой бара. Он выглядел чертовски привлекательно в своем смокинге. - Возникли проблемы на вечеринке Фабиано. Он попросил меня присмотреть за всем здесь. Ее сердце упало. - Он уехал? - Около минуты назад. - Он поставил бокал на стойку. - Хотите выпить? Я делаю великолепный мартини. - В другой раз, спасибо. Она пронеслась мимо друзей и знакомых, мимо матери, которая старалась привлечь ее внимание. Только бы догнать его! Гладкий мотоцикл с черным фургоном с яркой надписью «Рожден свободным» отъезжал от обочины, и она побежала за ним. - Макс, остановитесь, пожалуйста. Фургон продолжал двигаться назад, медленно маневрируя между дорогими машинами. - Макс! - прокричала она опять. Он не остановился, мотоцикл выехал на дорогу. Она сильно запыхалась, когда поравнялась с окном водителя, стекло было опущено. Макс отстегнул галстук. Он был без пиджака, и верхняя пуговица рубашки была расстегнута. Он выглядел прекрасно, и она пожалела, что не могла запрыгнуть в фургон и уехать с ним прочь. - Я надеялась, что смогу поймать вас. - Для чего? Она не могла не заметить раздражение в его голосе. - Потому что нам надо поговорить. - У меня нет времени. - Я знаю. Медведь сказал мне, что есть срочное дело на вечеринке Фабиано, что вы должны мчаться туда, но… - она слабо улыбнулась, - но, может быть,мы могли бы поговорить позже. Может быть, вы приедете сегодня вечером, и мы потанцуем? Он цинично рассмеялся: - Вы упражнялись для нашего танца в дюжине танцев с Джеральдом Харкоуртом. - Я бы танцевала с вами дюжину танцев, если бы вы были рядом, если бы вы не отклонили мое предложение, когда я вас приглашала. - Вы были заняты. - Я развлекала моих гостей. - Одного гостя! Она положила руки на дверь и наклонилась ближе: - Вы ревнуете! - Да, черт побери! - Но почему? Джеральд такой надутый! - Чип тоже надутый, но вы вышли за него замуж. Потом были Лиланд, Питер и бог знает кто еще. Черт возьми, Лоурен, ты управляешься с мужьями и любовниками легче, чем я вожу мотоциклы и машины. - Ты недостаточно знаешь о моих браках или об остальной моей жизни, чтобы обвинять меня. - Я не должен обвинять тебя. Это всегда с тобой. Твой экс-супруг всегда около тебя. Ты живешь в доме, который он купил тебе. - Это только дом, Макс. Большой, пустой, одинокий особняк, который не имеет для меня никакой сентиментальной ценности. Это только место, где я живу, где я отдыхаю, не больше. А что до Чипа, я не люблю его больше. Может быть, моя жизнь совсем не похожа на твою. Тебе может не нравиться то, как я развлекаю своих гостей, или то, как провожу свои дни. Но это моя жизнь, и не я собираюсь отказываться от нее - не имеет значения, насколько сильно я хочу тебя. Он уставился на нее, и оглушительная тишина и все их различия, не говоря о ее прошлом, построили стену между ними. Она убрала руки с дверцы фургона и сделала глубокий вдох, чтобы вернуть самообладание. Он был жесток, ревнив и совершенно не подходил ей, и она не позволит, чтобы он увидел, какую боль причинил ей.