Телефон опять жужжит, она не обращает внимания. Канава. Сапоги проваливаются в топкую грязь вперемешку с мокрыми листьями. Пакет с продуктами цепляется за что-то и рвется. Из дырки вываливается упаковка шоколадного печенья. Но девочка ее не поднимает, она лезет дальше. На краю канавы – забор из колючей проволоки, за ним – темные деревья, их голые ветви торчат, как мертвые пальцы. Снова слышится вой. Теперь гораздо ближе. Подтянувшись, она выкарабкивается и сквозь нити проволоки вглядывается в лес. Там! Вон он! Кто-то мечется между стволами, не человек – ниже ростом и намного проворней. Она слышит топот лап, шорох потревоженных листьев, тяжелое дыхание. И еще – какой-то тихий писк. Ее собственное дыхание учащается, она хватает натянутую проволоку обеими руками. Колючки, о которые можно больно пораниться, совсем рядом, ну и что? Вот он, остановился. Он крупнее любой самой большой собаки. Шерсть серо-черная, глаза желтые, из пасти то и дело высовывается красный язык и облизывает губы. Он выглядит как волк, пахнет как волк. Их взгляды сцепляются. «Вернись! – жужжит в кармане телефон. – Следуй маршруту!» VI Провалиться мне на этом месте! Вот откуда этот запах! Добыча, там добыча! Совсем рядом! Не заяц, кто-то другой. Человечий детеныш, девочка, красная как кровь, нежная на вкус, нескорая на ногу. Юная, беззащитная, сладкая, аж слюнки текут. И так близко! Челюсти уже подрагивают, язык скользит по губам, предвкушая это красное, сочное… Он делает шаг к забору. И еще один. Но тут… о, этот писк, писк! Голова взрывается оглушительным верещанием. Его мозг, мозг хищника, словно сжимается от этого звука, съеживается от страха. Лапы не гнутся, застывают на месте. «Вперед! – понукает он себя. – Ей не уйти! Прорвись сквозь проволоку, схвати добычу – и наешься досыта, натешишься вволю, а упустишь ее – беда на твою волчью голову». Да, но писк. Да, но лесник. Но укол, шерсть, наглядное пособие… Обезумев от писка, он жмется к земле. Они все стоят и стоят, он по одну сторону проволоки, она по другую. VII Волк за забором прижимается к земле. «Сейчас набросится», – думает она и закрывает глаза. Еще чуть-чуть. Еще чуть-чуть, и она завопит, громко и пронзительно, ее вопль сотрясет лес, она развернется и побежит, а чудовище помчится за ней. Забор его задержит, но нити проволоки отстоят далеко друг от друга, он пролезет в щель, она уже слышит, как листва шуршит под его лапами, – и бежит. Он еще не догнал ее, но это вопрос времени. Она отбрасывает пакет, бутылка разбивается, красное вино хлещет на землю, а она бежит, бежит, через канаву, через изгородь, чувствует за собой горячее дыхание и бежит, раскидывая гравий. Наискосок через кладбище. Может, он настигнет ее здесь, прямо среди могил, тут она и упокоится, ее кости сложат в белый гробик и опустят в землю рядом с дедушкой, так грустно, так красиво, так… Она открывает глаза. Он стоит, где стоял. Кажется, теперь чуть дальше от забора. – Эй ты! – Девочка трясет проволоку. – Давай же! VIII Он делает шаг назад, потом вперед. Туда-сюда, и снова, и снова. Вертится на месте, как бешеный пес. – Чего ты ждешь? – кричит она. Чего он ждет? Сквозь забор просовывается маленькая рука. Острие проволоки пропарывает кожу. Запах крови. Он теряет разум. – Что, боишься? Конечно нет! Он – боится? Да это просто смешно! Нет, все-таки боится. Вперед-назад. Вперед и снова назад. Писк разрывает уши. Она все еще там. Все еще возможно. Наконец он дотрагивается лапой до забора, но тут вдалеке взвывают сирены. Уже едут, так он и знал! Он съеживается, бросается от дерева к дереву, подальше, подальше отсюда, спрятаться, схорониться где-нибудь, где его не достанут их иглы, может, на дне ямы, залечь на дно и свернуться в комок, маленький, невидимый. – Трус! – доносится до него. – Волк ты или нет? Не волк, никакой он не волк. IX Перед кустами с визгом тормозит фургон. Из него выпрыгивают лесники и в пару прыжков пересекают канаву. На головах у них охотничьи шляпы, в руках – длинные ружья. Три секунды – и они уже рядом с ней. Девочку подхватывают и уносят. Двое сажают ее в фургон, четверо отправляются в лес с дубинками наизготовку. – Ты что, с ума сошла? – кричат двое. – Что ты там делала? – Ты могла погибнуть, разве не понимаешь? Девочка молчит и ощупывает руку. Между пальцами просачиваются капельки крови. – Боже! – ужасаются лесники. – Он ее укусил! Они тут же вынимают аптечку, достают пластырь, йод, бинты. – Ничего подобного, – возражает девочка. – Это я са… Но ей уже закатывают рукав и протирают запястье чем-то из пузырька. – Будет больно, придется потерпеть. – Не нужно! – протестует она. – Он меня не… – Еще как нужно. Такие укусы могут сильно воспалиться. – Он не… – Может, заодно сделать ей укол от столбняка? – Обязательно! «Он меня не тронул, – хочет она объяснить. – Это все проволока». Но никто не слушает. Она даже рану свою не видит – столько бинтов на нее намотали. – Твоя мама уже едет. – Перепугалась до смерти, конечно, бедная женщина!