– Радуйся, что все обошлось благополучно. – Серьезно, я давно говорю: вблизи от жилых районов – слишком рискованно. – Совершенно безответственно! – Так больше нельзя, придется… – говорит один. – Да, жалко! – соглашается другой. – Но выхода нет. Они дружно кивают и наматывают еще бинтов ей на руку. Вскоре возвращаются остальные. Один несет ее порванный пакет. Другие волочат что-то за собой. Что-то большое, черное, обмякшее. Печенье Мамы у девочек не было. Она умерла несколько месяцев назад в белой больничной палате. К счастью, у них остался отец. Вот только дома он бывал все реже. Все реже приходил вовремя, иногда возвращался совсем поздно, когда обе девочки уже спали. Он тихонько прокрадывался к ним в комнату и садился на край кровати. – Потерпите немного, – шептал он дочерям, склоняясь к подушкам. – У меня большой новый проект, вы же понимаете? Девочки кивали сквозь сон, толком не расслышав, что именно они должны понять, но зная: папа очень хочет, чтобы они кивнули. Ведь, когда жизнь рушится, нужно за что-то уцепиться, и папа цеплялся за работу. – Но вы же и без меня справляетесь? – говорил он, когда они мимоходом виделись за завтраком. – Вы же мои большие храбрые девочки? И девочки кивали, и улыбались так храбро, как только могли. Грит была старшей и, стало быть, считалась более рассудительной. Деньги на продукты отец всегда давал ей. – Молоко и овощи, помнишь? – говорил он, дожевывая еду и надевая пальто. – Пирамида питания. Ах, да ты и сама знаешь. И Грит действительно знала. Но когда в жизни образуется брешь, надо ее чем-то заполнить, и от пирамиды питания тут толку чуть. Она покупала мармелад, лакрицу, маршмеллоу, колу и печенье, а если оставались деньги, яблоко для своей сестренки Йоханны. Йоханна сладостей не любила. И хорошо, потому что доставались они ей нечасто. Грит ставила сумку на стол и, даже не выгружая продукты, съедала все, что купила. Нередко и яблоко тоже. А потом плакала от боли в животе, чувства вины, сожаления и больше всего, конечно, о маме. Йоханна утешала ее. Говорила, что завтра станет лучше. Что папа придет с работы пораньше, побудет с ними подольше и они вместе займутся чем-нибудь интересным: сходят в кино, в бассейн или просто поиграют в карты. Она просила об этом отца, каждое утро. И он кивал и соглашался: обязательно, только не сегодня. – Скоро, – говорил он. – Завтра. Или, самое позднее, на следующей неделе. – Правда? На следующей неделе? Клянешься? – Йоханна брала папину руку, прикладывала к его сердцу и заставляла поклясться. Ведь, когда исчезает то, что было всегда, нужно за что-то держаться, и Йоханна одной рукой крепко держалась за сестру, а другой – за папу. Но папина рука все чаще выскальзывала, будто была натерта мылом, и спустя несколько недель наконец выскользнула. Папа больше не приходил домой. Один вечер. Две ночи. Три. – Что, если он никогда не вернется? – плакала Грит, обгладывая последний яблочный огрызок. Деньги кончились, продукты тоже, в кухонном шкафу стояла лишь одинокая банка соленых огурцов. – Конечно вернется! – Йоханна закивала, будто нисколько в этом не сомневалась. – А если нет? – Тогда придумаем что-нибудь, голодными не останемся. – Но что? – Что-нибудь хитрое. На следующее же утро они принесли в школу свои игрушки и принялись меняться. Игрушки у девочек были красивые: отец скупился на время, но не на подарки. А одноклассники были только рады что-нибудь выменять. – Лучше деньги, но еда тоже подойдет, – сказала им Йоханна. Все дети выбрали еду. Содержимое ланчбоксов в обмен на лего-поезда, кукол Барби или дорогих плюшевых мишек – вполне выгодная сделка. Йоханне было не жаль игрушек, она не привязывалась к вещам. Грит приходилось труднее, но без еды хуже, чем без игрушек, и вскоре в их комнате не осталось ничего, кроме кроватей. – У нас и другое добро найдется, – сказала Йоханна и вместе с сестрой принялась таскать в школу все, что у них было. Телевизор, лампы, стулья. Одноклассники уже привыкли, их мамы и папы тоже. Они давали детям с собой побольше бутербродов. – Смотри торгуйся хорошенько, – говорили родители. – Это отличный тренинг, в будущем пригодится. Учитель все видел, но думал, что это такая игра, и не делал замечаний. Терпение его кончилось, только когда сестры прикатили в школу на самокате большие напольные часы. – Нет, дети, в класс с этим нельзя, – сказал он, когда они, пошатываясь, затащили часы в кабинет. – Чьи они? – Мои! – Самый богатый одноклассник поднял руку. – Сам выменял! Девочки закивали. Мальчик заплатил им упаковкой печенья с розовой глазурью – Йоханна быстренько сунула печенье в сумку, иначе от него ничего не осталось бы. И помогла мальчику вывезти часы в коридор. – Давайте и самокат заодно, – потребовал он. – Иначе я не согласен. Йоханна покорно пожала плечами. – Не приносите таких вещей больше в школу, – сказал учитель, и девочки послушно кивнули. Да и приносить было уже нечего, потому что дом опустел. На кухне стоял только стол, не пролезавший в двери. Он был завален счетами и яркими брошюрами, рекламирующими вещи, которые девочки не могли купить. А отец все не приходил. В тот день, вернувшись в пустой дом, сестры очень старались не расплакаться. Йоханна уселась на стол, Грит на пол. – Дай-ка печенья, – попросила она. – Нет. – Йоханна помотала головой. – Оно нам нужно для другого. Печенье было таким розовым, что больно смотреть. Йоханна разломила одно пополам и положила половинку на тротуар напротив дома, под светофором. Они с сестрой дошли до конца улицы и обернулись. Даже издалека розовое пятнышко было прекрасно видно. – Мы пойдем искать папу, – объяснила Йоханна. – И на каждом повороте будем класть по половинке печенья. Так мы легко найдем дорогу домой. Хороший план, правда? Грит с сомнением посмотрела на упаковку. На ней золотисто-розовыми буквами блестело название – «Мамочкино печенье». Грит так хотелось есть, что она с трудом могла думать о чем-то другом. – Балда, – сказала она. – Их склюют птицы. – Сама ты балда! – Йоханна уже прошла дальше, почти до следующего угла. – В городе нет никаких птиц. – Балда! А если пойдет дождь? – Грит заспешила за сестрой. – Он их смоет. – Нет, балда. Дождя не будет. И действительно: небо сияло синевой всю неделю. В такую погоду хорошо пойти поплавать с папой, если он у тебя есть. Или поставить на балконе надувной бассейн, если он у тебя еще остался. – Но, но… – Грит огляделась. Город вокруг них простирался во все стороны. – Мы ведь понятия не имеем, где… – Конечно имеем, балда. Мы же там бывали!