— Папа! Ну, пожалуйста! — упрашивала Стёпа, для убедительности прижимая обе руки к груди. — Пусти меня, папа! Ведь там будут взро-слы-е! Папа шагал по комнате из угла в угол. Шея у него была замотана тёплым шарфом, лицо хмурое. — Сам бы с вами поехал, да видишь… — Он дёрнул за конец шарфа. — Собственно говоря, горло у меня уже не болит… — Не думаешь ли ты с гриппом ехать за город? — раздался из другой комнаты голос мамы. — Хуже маленького. И ребят перезаразишь. — Мамочка! — взмолилась Стёпа. — Объясни ему, что мне можно ехать! Ничего не хочет понимать. Вот уж не думала, папа, что ты — ты! — будешь меня так мучить! — голос у Стёпы задрожал. Мама заглянула в комнату: — Я своё слово сказала. Почему бы Стёпе не съездить? Погода опять установилась. Ну, я пошла в магазин. Павел, не забудь принять лекарство. В наступившей тишине особенно звонким показался щебет Чика и Пика. — Вот как заплачу… — пообещала Стёпа. Папины очки сердито сверкнули: — Не угрожай, пожалуйста! Не испугаюсь… Так какие же взрослые собираются с вами ехать? — Старший брат этого Саши! — с жаром воскликнула Стёпа. — Он уже почти инженер… — Кто? Саша? — Да нет же! Брат. И он опытный, опытный. — Студент, значит? — Он почти кончил институт, Саша говорил. И ещё взрослая туристка. Может, и не одна… Не знаю точно, сколько взрослых туристок. Но ведь Надя ещё будет! Наша вожатая. — Старшая пионервожатая? — Не-ет, не старшая. Наша Надя из шестого класса… Я же тебе говорила! — А учительница ваша не едет? — Папа! Да ведь это просто маленькая прогулочка. Всего одна наша звёздочка, и то не целиком. Саша с другими звёздочками потом в поход пойдёт. Наша — первая, на пробу… Маришу Гуляеву и то пускают! А ведь её никуда не пускают. На урок английского и на музыку, совсем недалеко, и то её тётя провожает. — Правда, Маришу отпускают на эту вашу экскурсию? — Честное слово. Она… м-м-м… Стёпа скорей сжала губы: чуть у неё не вырвалось признание. Мариша устроила дома настоящий скандал. Как это её, командира звёздочки, не хотят отпустить, когда её звёздочка едет? Родные — даже строгая тётя — не выдержали такого бурного натиска. Властной Мариша умела быть не только с ребятами. Всегда Стёпа обо всем рассказывала папе. Но сейчас… нет уж! И что это с ним сделалось? Всегда своей дочке идёт навстречу, можно сказать. А тут… — Никуда не лезь, поняла? — сердито сказал папа. — В овраги там, в воду какую-нибудь… — Никуда, никуда не полезу! — поспешно заверила Стёпа и кинулась целовать отца. Он оторвал от себя её руки: — Уже полезла куда не надо! Ведь у меня грипп. „ЛЮБЛЮ ДОРОЖКОЮ ЛЕСНОЮ…“ Когда сошли с электрички, Всеволод, старший брат Саши, ещё раз всех осмотрел и даже пересчитал. Неважно, на каком курсе учился старший Гусев, но высоким ростом и широкими плечами он, по мнению Стёпы, вполне мог сойти за профессора. Рядом с ним крепыш Саша казался маленьким. Но ведь нескоро ему до профессорства-то, ещё подрастёт. Осмотром Всеволод остался доволен. Все ребята в резиновых сапожках, а внутри толстые шерстяные носки. У всех за плечами мешочки с едой. А у Мариши свисает с плеча красивая спортивная сумка. Наконец тронулись. Впереди Всеволод с Сашей. За ними — неотступно Лёшка Кузьмин и Слава Купцов. Потом девочки: Мариша, Ксюша Лузгина и Стёпа. Замыкали шествие Надя и студентка Светлана, приятельница Всеволода и тоже туристка. Рядом со Светланой — вприскочку — Гусаров. Светлана не спускала с него глаз, время от времени брала за руку. Когда ей казалось, что он хочет убежать. Гусарова не хотели брать в поход. Мариша рассказала Наде о безобразном поведении Гусарова в магазине и что он вообще плохо себя ведёт. Надя сразу согласилась с Маришей, что такого вруна не надо с собой брать. На большой перемене в коридоре они обсуждали предстоящий поход. Узнав, что его не возьмут, Гусаров заморгал, лицо у него вытянулось. Стёпа покосилась на него и сказала: — Может, он не будет больше жульничать? Саша, возьмём его, а? Гусаров молча кивнул, от подступивших слёз выговорить слова не мог. Лёшка подумал: «Знала бы Петелина, что главный чёрт, вокруг неё скакавший, был Костя Гусаров, небось не пожалела бы его…» Не раз Лёшку так и подмывало подразнить Петелину: «Здорово ты чертей напугалась!» Но не мог он выдать Гусарова. А вдруг бы Петелина нажаловалась? Или — а уж это наверняка — рассказала бы своей Марише, а та не смолчала бы. Гусарову и так без конца попадает. Саша внимательно посмотрел на Гусарова, подумал и сказал решительно: — Как же он исправится, если отпихивать? Лучше всего исправляться в походе. Беру! Но — смотри у меня! От брата он не скрыл, что этот мальчишка самый вертлявый и вообще ненадёжный. Всеволод специально поручил Светлане присматривать за Гусаровым. И вот идут. Солнышко светит, ветра нет, погода как на заказ. А вот и лес начинается. На опушке паслась коза. Белая и бородатая. Она была привязана к колышку. При виде ребят забегала вокруг колышка, натягивая верёвку. — Коза! Коза! — обрадовались ребята. Кажется, коза чего-то у них просит… Стёпа подобрала ветку и протянула козе: — Хочешь? — При этом она подошла к ней довольно близко. Внезапно коза мемекнула протяжно, наклонила голову и галопом, точно скаковая лошадь, кинулась на Стёпу. Стёпа еле успела увернуться от наставленных на неё рогов. Ксюша и Надя испуганно вскрикнули. У Светланы строго сдвинулись брови: — Девочка, зачем ты полезла к козе? — Я хотела веточку… — оправдывалась Стёпа. — Я её не трогала! Всеволод остановился: — Что там у вас? — Саша, а Саша! — весело крикнул Лёшка. — Ты не думай, что самый опасный у нас Гусаров! Петелина не лучше. — Ни шагу с дороги! — приказал Всеволод. — В лесу побегаете. По неширокой просеке они углубились в лес. Стояла мягкая сыроватая тишина. Деревья и кусты в разноцветном наряде словно нежились в лучах неяркого солнца.