— Потому что даже у таких примитивных существ есть чувство самосохранения. В отличие от вас. С этими словами Дмитрий вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Эрика проводила его взглядом, после чего вновь посмотрела на кусок хвоста неизвестного существа, которое теперь охотилось где-то на поверхности. Насмешливость, коей девушка обычно прикрывала свои истинные эмоции, после ухода Дмитрия разом испарилась. Если «процветающие» способны создавать таких существ, каждый новый день войны уменьшает шансы выживших на спасение. Если сегодня с Золотого Континента прислали подобных монстров, кого они пришлют завтра? Тем временем Дмитрий вернулся в госпиталь и уже собирался было наконец переодеться и просушить волосы, как обнаружил в своей палате Рому и Ивана. — Ты, может, поговоришь с нами наконец, — в голосе Бехтерева послышались и тревога, и раздражение одновременно. Он не знал, как теперь разговаривать со своим другом и как к нему вообще относиться. То, что Иван увидел на поверхности, не могло не шокировать его, хотя он никогда не относил себя к впечатлительным. — П-п-почему…, - начал было Рома, но заикание заставило его немедленно прерваться. Впервые, разговаривая со своим другом, парень настолько нервничал. Он тоже не знал, как воспринимать увиденное на поверхности, и изо всех сил пытался найти этому какое-то рациональное объяснение. Возможно, чудовища действительно узнали в Дмитрии своего хозяина, однако не в этом заключался главный вопрос. Что произошло с глазами Лескова? Такое не могло показаться, и уж тем более всем одновременно. В тот миг Роме почудилось, что он смотрит не на друга, а на хищника, быть может, даже более опасного, чем созданные «процветающими». Под пристальными взглядами друзей Дмитрий на какой-то миг замер у двери, после чего наконец прошел в комнату и опустился на стул. — Даже и не знаю, с чего начать, — тихо произнес он, глядя куда-то в пол. — Начни с того, что у тебя с глазами! — воскликнул Иван. — Почему они у тебя были… желтыми? — К-к-к-расноватыми, — выдавил из себя Рома. — «Процветающие» ставили на тебе опыты, да? — продолжил Бехтерев. — Что-то кололи тебе? Услышав это предположение, Дмитрию в какой-то миг захотелось зацепиться за него и снова солгать друзьям, но он передумал. — У меня это с детства, — произнес он. — Я не знаю, откуда это взялось, может, если бы я знал своих родителей… Не смотрите на меня так! Понимаю, что это звучит, как бред, но никаких других объяснений у меня нет. — Мы с тобой росли вместе, — Иван нахмурился. — Я не такой идиот, чтобы не заметить, что у моего лучшего друга, которого я вижу каждый день, какая-то хрень с глазами. — Я и сам долгое время не знал, — ответил Лесков. — Просто начал замечать, что все лучше вижу в темноте. — И ты мне ничего не сказал? — О таком не расскажешь за бутылкой пива, — Дмитрий встретился взглядом с Бехтеревым. — Ты бы первым любезно проводил меня до психушки и передал в заботливые руки санитаров. — Может, я и проводил бы, но ты должен был рассказать! Лесков, может, ты чего-то не догоняешь, но мы же друзья. Если мы не можем доверять даже друг другу, то кому тогда? — Он прав, Дим, — наконец Рома взял себя в руки и заговорил спокойно. — Расскажи, что с тобой происходит? Чуть помедлив, Лесков начал свой рассказ. Эти слова давались ему с трудом, потому что ему казалось, что в любой момент друзья могут счесть его каким-то чудовищем вроде тех, что сейчас рыщут на поверхности. В течение всего рассказа Дмитрий даже не смел посмотреть на своих слушателей, боясь увидеть в их глазах страх или отвращение. — Киву стал тем, кто научил меня пользоваться моими способностями. Быть может, именно поэтому я так сильно держался за него. — Так вот как вы заключали свои сделки, — задумчиво произнес Иван. — Ну а почему вы такие, он не сказал? — Сказал, что это идет от наших отцов. — Ну а… почему ваши отцы такие? Лесков молча пожал плечами. — Знаешь, в какой-то момент я перестал задаваться этим вопросом и просто стал пользоваться открывшимися преимуществами. — Ну, в принципе, логично… Ответ Ивана несколько удивил Лескова. Он недоверчиво посмотрел сначала на него, потом на Суворова. — Но нам все же стоило сказать, — Рома чуть улыбнулся, желая поддержать друга. — Представляю, как бы Олег обрадовался, узнав, что наш Сенатор может внушать свою волю любому. — Мне кажется, что иногда я действительно что-то внушал воспитателям и ребятам. Просто не понимал этого. — Охренеть! — вырвалось у Ивана. — А глаза… Твою мать, я как долбаная Красная Шапочка, но все же: почему у тебя такие желтые глаза? — Красноватые, — снова поправил его Рома. — Не знаю, — ответил Дима. — Они меняют цвет в очень темных помещениях. Или когда я долго внушаю кому-то свою волю. Но я это не контролирую. — Ну а с бабами ты как по ночам? — удивился Бехтерев. — Постоянно с люстрой в обнимку и с новогодней гирляндой на шее? — Да нет, контактные линзы, — Лесков невольно усмехнулся. От шутки Ивана напряжение в комнате начало исчезать. — А как долго человек находится под твоим влиянием? — спросил Рома. — Часа два-три максимум. — Хреново, — подытожил Иван. — Если бы дольше, ты бы мог всех тут построить… И все же, как ты это делаешь? Ну… Я имею ввиду, гипнотизируешь. Это что-то вроде цыганских трюков? Выходит, тебя поэтому прозвали Черным Бароном? — Или это что-то экстрасенсорное? — предположил Рома. — Откуда мне знать. Просто получается и все. На счет Барона — ты прав. Именно поэтому меня так и прозвали, а «черный» оттого, что занимался нефтью. Единственное, что я понял: для внушения мне требуется зрительный контакт. — А, в глаза тебе лучше при разговоре не смотреть, — хмыкнул Иван. — Я не собираюсь вам ничего внушать! — А внушал когда-нибудь? — Бехтерев подозрительно прищурился. — Ну, колись давай! Дмитрий немного замялся: — Было пару раз. Когда ты не хотел вкалывать себе лекарство, думая, что мне не хватит. Ну и еще раньше, когда в гибели Олега подозревали Киву. И я пошел к нему на встречу один, а тебя оставил в кафе. — Это когда я сидел два часа, как обдолбанный? Ничего не помнил и не соображал? — Иван немедленно начал закипать. — Я не хотел, чтобы ты мне мешал. Извини. Не мог же я тебя связать или накачать снотворным! — Красава! То есть ты еще и оправдываешь свое свинство? — усмехнулся Бехтерев. — Слушай сюда, Лесков, если ты не хочешь до конца жизни ходить с мешком на башке, не вздумай мне больше… — Обещаю! — перебил его Дима. — А мне тоже внушал что-то? — осторожно спросил Рома. — Честно, не припоминаю. Перед кем я действительно виноват, так это перед Игорем. Помните его внезапную «болезнь»… — Твою мать, — вырвалось у Ивана. — Ну ты «добрый», Лесков! Я понимаю, что Игорь в последнее время вел себя, как мудила, но ты, конечно, перегнул. — Я знаю. — Да и держалась эта хрень дольше трех часов. Ты что, опять нам врешь что ли? — Нет, я ведь тоже думал, что немного «проучу» его. Часа на три. Почему все так затянулось, я сам без понятия. — То есть, твое внушение может держаться и дольше? — Возможно, но пока что это был единичный случай. Если… Стук в дверь заставил парней прерваться. В комнату вошел Алексей и попросил всех троих немедленно следовать за ним. — Мне дадут хотя бы переодеться? — нахмурился Лесков. — После, — отрезал Ермаков. Пришлось подчиниться. Дмитрий наскоро вытер мокрые волосы полотенцем и первым направился за Алексеем. Парни еще не знали, куда их ведут, но предчувствовали, что речь пойдет именно о случившемся на поверхности. Они не тешили себя надеждами, что Ермаков-младший промолчит об увиденном. Теперь только оставалось надеяться на то, что Полковник адекватно воспримет эту новость и не попытается снова затолкать Дмитрия за решетку. Когда парни наконец вошли в правительственное здание и прошли в необходимый зал, то мысленно поразилиcь тому, сколько народу собралось здесь. Тут находились даже руководители соседних станций, а на мониторах отображались лица лидеров дальних, а также Москвы и других крупнейших городов России. Среди уже знакомых Дмитрию были Полковник, его сын Юрий, Альберт, Эрика, Кирилл Матвеевич, Константин Морозов и Тимур. В первую очередь Алексей Ермаков выступил с докладом касательно существ, которых доставили в Петербург «процветающие», чтобы уничтожить последних выживших. Далее был продемонстрирован тот самый кусок хвоста, который Лесков принес с поверхности, и проведено несколько опытов, доказывающих, что ни пули, ни даже взорвавшаяся граната не в состоянии повредить защитный панцирь неведомой твари. — Судя по анализу ДНК, когда-то это существо действительно было Комодским вараном, которое было подвержено генетической мутации, — теперь доклад продолжила Эрика. — Под влиянием мутации структура кожи рептилии была изменена и теперь скорее напоминает черепаший панцирь с тем отличием, что он укреплен особым биоволокном. К сожалению, на данный момент я затрудняюсь сказать конкретнее. Нашим ученым потребуется еще время, чтобы изучить… — Лучше скажите, как его можно разрушить? — раздался голос с одного из экранов. Это говорил представитель московского руководства. — При температуре от 4200 градусов по цельсию ткани начинают плавиться. По залу прокатилось волнение. Эрика прервалась, желая переждать, когда первые эмоции утихнут, а затем начала объяснять, какие еще проводились опыты, и какие результаты были получены. А потом один из присутствующих руководителей наконец задал главный вопрос: — Но как же тогда группа из пяти солдат смогла пережить встречу с этими существами? Не с одним, с двумя! — Они убили одного гражданского, — ответил Алексей. — Но среди нас оказался бывший «процветающий». Если я правильно понимаю то, что произошло, они, как и роботы, узнали в нем своего хозяина.