— Угу, — заглатывая еду, кивнул Денис. — Казанский потерял жену. Бессонная ночь гарантирована всему личному составу УВД. — Который Казанский? — заинтересовалась я. — Который у нас на заборе висел? — А прямо сейчас он висит у нас в телевизоре, — кивнул папуля. — Пойди послушай! Я прошла в гостиную, где у новой плазмы, прикупленной нашей маменькой-писательницей с очередного гонорара, устроились с обедом мой братец Зяма и бабуля. Они ели кролика в сырном соусе и внимали телевизионному оратору. Бледный, как смерть, и злой, как пытка, мордатый дядька в глубоком трауре клеймил позором родное ведомство капитана Кулебякина и мамой клялся в случае своего прихода к власти полностью искоренить преступность заодно с бездействием ее штатных искоренителей. — Серьезный мужчина! — обсасывая косточку, одобрительно сказала бабуля. — Вижу, у него харизма! — Да, харизма у Казанского — будь здоров! — крикнул из кухни обиженный Денис. — В три дня не обгадишь! Вы его больше слушайте — как же, преступность он искоренит! Сам бандит первостатейный, а еще в мэры лезет! — Побольше уважения к несчастному вдовцу! — ответил ему Зяма. — Ну, чушь порет мужик, так он же не в себе, что вполне можно понять: каково это — найти любимую женщину в мусорном баке?! — Погодите, я запуталась, — попросила я. — Так он потерял жену или нашел? — Ах, Дюша, это кошмарная история! — с завыванием провозгласила из своей комнаты мамуля. Я пошла на голос: рассказывать кошмарные истории, безусловно, мамулина привилегия — ее ужастиками полстраны зачитывается. — Жена Казанского вчера после обеда поехала побродить по магазинам, — начала она. — Ах, ботильоны! — со значением прошептала я. — Где она там бродила, история умалчивает, но домой дамочка так и не вернулась. Машину нашли в овраге, а ее саму — в мусорном баке, — мамуля сделала огромные глаза. — Голую, мертвую и со следами насилия! Я содрогнулась. — По рабочей версии, гражданка Казанская была ограблена, изнасилована и задушена около полуночи, когда возвращалась домой после марафонского шопинга. — Из кухни, вытирая руки полотенчиком, пришел Денис. — Хотя насчет изнасилования есть сомнения. Судмедэксперт полагает, что сексуальный контакт случился существенно раньше, чем убийство. — То есть Лолочка не только по магазинам ходила? — смекнул Зяма. — Да, есть занятия более увлекательные, чем шопинг. Как говорится, некоторые любят погорячее. — Ботильоны просят огня, — сострила я. А мама и бабушка дружно вопросили: — Лолочка?! — Спокойно, это был не я! — Зяма поспешно открестился кроличьей ножкой. — Я лично с Лолой Казанской знакомство не водил, хотя и видел ее пару раз на богемных тусовках. Роскошная была мадам — супермодельная блондинка, таких поискать! — Ну, нам за этим далеко ходить не надо! — сказал Кулебякин, по-хозяйски обняв и чмокнув меня в щеку. Я не стала благодарить его за добрые слова: это был не комплимент, а простая констатация факта. Я действительно высока, стройна и бела, в смысле белокура (то есть была белокурой до утреннего контакта с красной бурдой). Меня взволновали другие слова Дениса. — А он правда бандит? — спросила я, кивнув на злую морду в телевизоре. — Еще какой! Настоящий мафиози, — подтвердил Кулебякин. — И вообще бешеный тип. — Какой ужас! — всплеснула руками бабуля. — Надеюсь, на выборах победит другой кандидат! Как его? Виталий Голиков? — Василий Витальевич Голиков, — поправил папуля — бывший полковник, уважающий во всем военную точность. — Василий Витальевич Голиков, он же Голыш, он же Голый Вассер, — речитативом затянул Денис. — В прошлом бандитский генерал, ныне крупный бизнесмен, владелец сети автосалонов, ремонтных мастерских, заправочных станций, платных стоянок и предприятия по утилизации устаревшего колесного транспорта. Кандидат в мэры. Заклятый враг Альберта Семеновича Казанского, тоже бандита и кандидата. — То есть, кого бы мы ни выбрали, нашим новым мэром станет бандит?! — искренне огорчилась бабуля. — Да вы не расстраивайтесь так, Катерина Максимовна! — утешил ее Кулебякин. — Тут есть один большой плюс: после выборов у нас в городе будет на пару топ-бандитов меньше! Тот, который победит, станет законопослушным, а второй трудами первого быстренько сыграет в ящик! — Интересный хеппи-энд, — задумалась мамуля. — Я оптимист и верю в наше светлое будущее, — похвалился Денис. А потом нелогично отругал меня за то, что я брожу по городу, где полным-полно бандитов, с выключенным мобильником, и во избежание повторения страшной судьбы Лолы Казанской строго-настрого запретил в одиночку ходить по магазинам, оврагам и мусоркам. Потом милый, гремя судочками, убежал на работу, а я неторопливо пообедала и хотела завалиться поспать до ужина, но задержалась у зеркала. Крутилась так и сяк, пытаясь определить, пошло ли апельсиновое золочение на пользу моей неземной красоте, и вдруг замерла в полуобороте, как будто меня заклинило. Я наконец вспомнила Витьку Гасовского! Он блистал в нашем КВН с номером «Зеркало»: стоял в пустой раме и талантливо изображал отражение другого парня. Кстати, партнером Гасовского по этому номеру был мой неверный поклонник Максим Смеловский. Я вспомнила, какие уморительные гримасы корчила эта парочка сценических идиотов, разулыбалась, а потом… Потом мне стало несмешно. Я отчетливо поняла, что обязательно должна разыскать Смеловского. Было около пяти часов вечера, когда я приехала к нему домой. Дверь открыла Ольга Павловна, мама Макса. — Ой, Инночка, доченька, это ты! Как я рада! — Несостоявшаяся свекровь всплеснула пухлыми ручками и потянулась меня поцеловать, а потом выглянула на лестничную площадку. — А Максик где же? — Не знаю, я его не видела, — в десятый раз за день повторила я. — А я думала, он с тобой! — Ольга Павловна заметно расстроилась. — Вы позавчера разве не вместе катались? — Где катались? — машинально спросила я. Последний раз мы со Смеловским вместе катались в прицепе трактора на сборе картошки. Во взрослой жизни Максу иногда случалось подвозить меня на своем автомобиле, но в последнее время и таких катаний у нас не случалось. — Тут, — Ольга Павловна качнула шиньоном в сторону кухонного окна. — Максик забежал домой переодеться и бутылочку взять, а в машине его девушка ждала, блондиночка кудрявая. Я думала, это ты… — Нет, не я. А вы с позавчерашнего дня сына не видели? — Так я, деточка, вчера на дачу уезжала, там и ночевала. Сегодня вот вернулась, борщик зеленый из свежего щавеля сварила, стала звонить Максимушке, а он трубку не берет. Ольга Павловна пригорюнилась, а я призадумалась. Бутылочка и блондиночка в сумме давали однозначный результат: Максу надоело дожидаться, когда я отвечу ему взаимностью, и он нашел более отзывчивую подругу. Вот только мне казалось, что одна бутылочка не должна была превратить здорового молодого мужчину в то жалкое создание, которым вчера злорадно любовался весь телевизионный люд. — Ольга Павловна, а Максим по-прежнему только виски пьет? — спросила я. — Только виски, и только «Баллантайн»! — убежденно кивнула мать привередливого выпивохи. — И покупает его по-прежнему только у Вольдемара. — Что за Вольдемар? — я запоздало заинтересовалась личностью Максимкиного поставщика. — Вообще-то он Вова, Вова Рыжков, это магазин так называется — «У Вольдемара», — объяснила она. — Вова торгует товарами из Франции, у него прямые поставки, все от производителя, качество гарантированное, подделок нет. — Шотландский виски от французского производителя? — усомнилась я. — Ладно, не суть важно. Где магазин этого Вовы-Вольдемара, далеко отсюда? — Совсем рядом! Два квартала вперед по улице, ты увидишь — там вывеска с Эйфелевой башней. Эйфелева башня на вывеске магазина «У Вольдемара» покосилась и стала подозрительно похожа на Пизанскую, так что мои сомнения в аутентичности предлагаемых товаров вообще и виски в частности только усилились. Правда, сам Вова-Вольдемар произвел приятное впечатление — в первую очередь своей общительностью. Достаточно было задать ему главный вопрос современности: «Вы не видели Максима Смеловского?» — чтобы получить в ответ море информации. Максима Смеловского Вова видел, слышал, обонял и даже осязал в дружеском объятии не далее как позавчера вечером. Макс «заскочил на минуточку», из которой ни секунды не потратил впустую, успел не только побрататься с Вольдемаром, но и купить хлеба, сыра, колбасы, солений и две пол-литры виски в подарочной упаковке со стаканами. «Итого три бутылки, — подсчитал мой внутренний голос. — Вот это уже больше похоже на правду!» Разговорчивый Вольдемар стрекотал, пытаясь обратить мое покупательское внимание на непревзойденный ассортимент настоящей французской косметики, но меня в этот момент нисколько не интересовали принадлежности для рисования на лице. На нем и так уже лежала тень глубокого безрадостного раздумья. Легкой поступью лунатички пройдя между фанерных опор фальшивой башни, я выдвинулась на улицу и замороженным айсбергом поплыла в потоке людей, закончивших трудовой день и торопящихся по домам. Торопыги толкались, на что я никак не реагировала. Меня занимал вопрос: где именно Максим кутил со своей блондинкой? Отсутствие в продовольственном наборе от Вольдемара сладостей и выбор в качестве напитка брутального виски однозначно выдавали в новой подруге Макса особу, свободную от милых дамских слабостей и предрассудков. Я ясно представила себе девицу из тех, о которых мужчины говорят: «Светка (Катька, Машка, Дашка) свой в доску парень!» С такой подругой можно пировать и в гараже, и на травке под кустом, не смущаясь отсутствия крахмальной скатерти, столового серебра, хрустальных фужеров и шелкового постельного белья. Кстати, эту версию подтверждал тот факт, что Макс купил виски в комплекте со стаканами. «Ну, под кустиком-то они вряд ли залегли, чай, не лето на дворе, март месяц, — рассудил мой внутренний голос. — А машину Макс на платной стоянке оставляет, гараж никак не купит, все ждет, пока закончится строительство его нового дома… Ага!» — Недостроенный дом, точно! — я торжествующе улыбнулась и щелкнула пальцами, заодно остановив такси. Смеловский, местная телезвезда, личность известная, но он отнюдь не олигарх. Новый дом в экологически чистом медвежьем углу нашего родного города Макс строит уже лет пять, но процесс еще не дошел даже до стадии внутренних отделочных работ. Коробку строители подняли, крышу поставили, коммуникации подтянули, но высокое звание дома строение пока не заслуживает. Уж я-то знаю, Макс возил меня взглянуть на родовое гнездо будущих поколений Смеловских в надежде, что я оценю его основательный подход к вопросу обеспечения потомков комфортабельной жилплощадью и наконец соглашусь принять участие в обеспечении Макса этими самыми потомками. — Знаете, где Царское Поле? — спросила я таксиста. Он молча кивнул. — Отлично. Едем туда, а потом я покажу, какой дом мне нужен. Мы прибыли на место аккурат тогда, когда радионяня станции «Этрусский шансон» эротичным голосом сообщила, что московское время — девятнадцать часов. Уже темнело. Безлюдное Царское Поле, усеянное похожими на курганы и гробницы кучами песка и грудами блоков, неприятно походило на Бородинское, но окна родового замка господина Смеловского слабо светились желтым. — Вот пятьсот рублей, как договаривались, — сказала я таксисту, извлекая из кошелька купюры. — Если подождете полчаса, заплачу еще семьсот за поездку обратно в город. Водитель снова молча кивнул. Я вылезла из машины и, оступаясь на невидимых во тьме кочках и рытвинах, пошла на огонек. Временная входная дверь существовала в качестве прилагательного. Я толкнула ее — она с грохотом упала, сквозняком задуло свечку, и стало темным-темно. В кромешном мраке послышался мужественный мат, а затем ожесточенное чирканье спички, которая загорелась с третьей попытки. Пляшущий огонек высветил согбенную фигуру, в которой я нипочем не признала бы нашего знаменитого телеведущего, если бы театр теней не озвучивал его незабываемый бархатный голос. Трясущимися руками под прочувствованную ругань Макс запалил свечку и поднял ее повыше, напряженно щурясь в мою сторону. — Привет, пропащая душа! — сказала я, выходя на свет. — Привет, — уныло ответил он. — Водку будешь? — «Баллантайну» ты тоже изменил? — ехидно спросила я, недвусмысленно обвиняя давнего поклонника в предательстве нашей чистой и светлой любви. — Виски кончился, — угрюмо ответил Макс. — И стаканов тоже нет…