К счастью, Тим помнил, что я ему говорила. Что он меня держать должен. И он потом сказал, что я реально попыталась встать и пойти за Найкой. Но он не дал. А тварь эта, Око, это просекла. Но не остановилась! Щазз! Я ведь для него единственной надеждой была… Да, ты всё правильно поняла. Я хочу, чтобы ты пришла ко мне. Спасла меня. Ты смотришь на меня, как на зло, но это ведь не так! Ты же видишь теперь, что я не хотел зла. Я – не зло, я – единение, выше и лучше которого не может быть! Да, с твоей планетой я ошибся, но кто же знал, что люди, которые предложили мне помощь, были заинтересованы лишь в том, чтобы получить Нектар единения? А больше им ничего не надо. Да, я допустил ошибки, и не одну, но ещё можно всё исправить! Ты умеешь чувствовать, как никто, твой друг отлично знает мир вокруг, вместе мы сможем принести покой и радость всем, не причиняя зла! Ну да, я знала, что при таком раскладе ни в коем случае нельзя слушать, что такие вот типы тебе в уши втирают. Но беда в том, что я как раз именно это и должна была делать. Слушать, в смысле. А оно всё не останавливалось. Я ведь не прошу многого. Тебе даже не обязательно идти ко мне – я имею в виду, физически. Я дам тебе знание о Нектаре. Дам нужную информацию. Ты сможешь стать новым центром Единения, сможешь позаботиться обо всех. – Нет. В тебе же столько любви! Согласись – и больше никто и никогда не будет избивать до смерти матерей или насиловать девочек-подростков… – Нет. Подумай. Ты же знаешь, чувствуешь, я не обманываю тебя. Я всего лишь хочу выжить, пусть так, пусть всего лишь эхом в твоём сознании. Разве я многого прошу? – Я сказала – нет!!! И после этого говоришь, что служишь любви и жизни? Ты врёшь сама себе! Ты служишь смерти, ты продалась ей с потрохами! И наслаждаешься этим, не так ли? Ответь мне на один простой вопрос, девочка. Если ты защищаешь жизнь, то почему позволяешь убивать меня? Я ведь обладаю свободой воли, осознаю себя, выделяя из окружающего мира, расту, развиваюсь – значит, живу! Если ты служишь жизни, почему ты убиваешь меня? Спаси меня!!! Я не знала, что ему ответить. Ведь он прав. Жизнь противоположна Смерти, я не могу служить им обеим, это неправильно. Нельзя балансировать между ними. Но если я говорю «да» Жизни, то я должна спасти и эту жизнь? А если я этого не сделаю, значит, мой выбор – Смерть? Но я ведь уже сделала выбор – когда выжала досуха того адепта, чтобы спасти Найку, разве не так? Я убила его… чтобы жила моя подруга. Отдала одну жизнь за другую. И кто же решает, чья жизнь важнее? Это могут решить только лоа. Но сейчас – сейчас решать пришлось мне. А это страшно. Чем одна жизнь важнее другой? Только тем, что Найка – моя подруга? Но ведь и тот человек тоже был чьим-то другом… Да. Был. Когда-то. Ну, чувак, ты и промахнулся! Теперь я знаю, как пройти по лезвию ножа. И знаю, почему я не колебалась, выпивая жизнь того бедняги и переливая её в Найку. Я тогда не понимала, но точно знала, что поступаю правильно. А всё просто. Без Найки мы не справились бы. И на весах было не одна жизнь против другой, а одна – против многих. И ещё я откуда-то знаю, что Найка уже почти рядом с этой тварью. Мне нужно продержаться ещё секунды, самое большое – минуту. Но как удержать его внимание? Я вообще-то никогда не умела долго болтать. Да ещё чтобы красиво и с пафосом, а ведь этой твари именно что-то такое надо. И тут словно кто-то встал рядом. Вернее, за спиной. И подсказал нужные слова. – Убиваю тебя? А кто это – «ты»? Как твоё имя? Назови себя! Я… Я… Я – это я! – Не можешь? У тебя нет имени. Тебя вообще нет, cabron. Ты – миллионы масок, украденных чужих жизней. Если убрать эти личины, одну за другой, останется только пустота. Я подняла руки перед собой, словно держа на ладонях две чаши, сначала праву, потом левую: – Жизнь. Смерть. Одна невозможна без другой. Смерть придаёт ценность Жизни, Жизнь обновляется через Смерть. Они идут рука об руку. А ты не живёшь. Ты бесконечно прокручиваешь в себе чужое существование, чужие воспоминания, но это пустышка, иллюзия, обман. Ты просто забираешь всё больше жизней, индивидуальностей, жирея, как паук в паутине. Ты не развиваешься, а раздуваешься. Расползаешься, как… как раковая опухоль. Что ты создал? Именно ты, существо-без-имени, а не подчинённые тебе люди. Этот храм? Да это тоже сделал не ты! Кому будет тебя не хватать? Кто заплачет о тебе – именно о тебе, а не о поглощённых тобой существах? Может быть, ты любил или был любимым? Родил ребёнка? Написал песню? Создал хоть что-то? Нет. Ты ничто. Пустота. Обман. И мы не убиваем тебя. Мы отпускаем тех, кого ты поглотил. Даём им покой. И тут оно опомнилось. Увидело Найку рядом. И всё поняло. Тогда ты уйдёшь со мной!!! Маша Михайлова Был её черед дежурить. Дежурить…. Тупо пялиться на сканер и объёмную карту этой пирамиды. Ждать непонятно чего. Надеяться… на что-то. Инге ей не нравилась, Найка тем более, но… Эти девчонки там, а они, специальный отдел, тут. Но это же неправильно! От отчаяния хотелось биться о каменные блоки «объекта». Сколько времени? Час? Два? Всего час остался? Маша знала, что девчонки живы, но больше никто ничего не мог обнаружить. Даже ребята из Корпуса. Пирамида оказалась наглухо закрыта от псионики. И связи не было. Ничего не было, кроме сухого щёлканья таймера обратного отсчёта. Даже если они живы и способны действовать. Даже если они дойдут до возможной точки, даже если смогут уничтожить Око, то как они сообщат, что всё в порядке? Тырновский всё равно нанесёт удар, потому что не имеет права рисковать. «Клянусь не щадить своей жизни в деле защиты граждан Терры, Солнечной Системы и Человечества в целом…» Да, но своей жизни! Своей, а не чужой! Ей в затылок словно воткнули раскалённую иглу… или, скорее, начали вкручивать ржавый шуруп. Маша схватилась за голову, упала на стол, сбив на пол комм, термос, планшет… Рухнула на четвереньки, её вывернуло, а боль всё длилась, казалось, ещё мгновение, и голова просто расколется… А потом всё стихло. Маша встала, пошатываясь и держась за стол. Тыльной стороной ладони вытерла рот, застыла, тяжело дыша и не понимая, что это было. Какая-то атака? Или что? И вдруг поняла. И, чуть не упав снова, кинулась наружу. Эрхард Измайлович Тырновский Шторка над кнопкой главного калибра уже была открыта, питание подано. Ключ активации, правда, оставался в руках адмирала, но это только вопрос времени. Время… Когда-то, давным-давно, Тырновскому попался рисунок, изображающий змею, которая сама себя кусала за хвост. Уроборос. Всепожирающее время. И сейчас адмирал чувствовал себя такой змеёй. Его служба началась с выстрела главного калибра «Зари». Им же и закончится. Мальчишкой-стажёром он – наивный дурак! – мечтал о подвигах и даже о героической гибели в бою за Терру и человечество. Потом – о долгой и успешной карьере, о мемуарах, о детях и внуках… Что же, дети у него есть, с внуками тоже всё хорошо, а вот мемуаров не будет. Не будет и героической гибели. Нет ничего героического в пуле, разносящий висок. Он не может выполнить приказ. И не выполнить его тоже не может. На мостике почти полтора десятка человек, и все они спустя сорок три минуты увидят потрясающее зрелище – выстрел главного калибра «Зари». Это очень красиво. И хорошо, что по молодости и глупости Эрхард-салага не понимал, насколько это страшно. Полтора десятка человек на мостике – но тут сейчас так тихо… Только щелкает таймер и попискивают детекторы на пультах. Всё словно замерло. Словно если пошевелиться, какая-то злая магия перебросит цифры обратного отсчёта, и у них – вернее, у тех, внизу, кто всё ещё отчаянно пытается переломить ситуацию, – уже не останется времени. Что-то изменилось на дисплеях перед адмиралом, но он не сразу понял, что видит. По экрану дешифратора бежали цифры. «7770… 7770…» «Три семёрки-ноль». Универсальный код отмены. А ещё через мгновение все каналы связи взорвались одновременно: – Отбой, «Заря»! Отбой! – Отменить операцию! – Пси-корпус подтверждает – объект уничтожен! – Тырновский, отбой! – Основная волна десанта – приготовиться к высадке! – «Заря», отбой!!! Адмирал медленно поднял руку, щёлкнул тумблером. Подсветка на пульте погасла, кнопка активации опустилась на место, в гнездо. Словно со стороны Тырновский смотрел, как его пальцы закрывают шторку, запирают и опечатывают замок. Отбой. Руки дрожали. Тезисы выступления на ежегодной научно-практической конференции курсантов и слушателей «История военного искусства» Автор: слушатель второго курса Академии Адмиралтейства Теллуса А. Клебер Влияние первого конфликта Сахай на развитие пехотного вооружения