— Да что ты на самом деле! Девчонка я, что ли… Прольешь там, а потом и слушай, как она морали скворчит. — Ну хорошо. Сделаем так… Переодевайся и пойдем в ресторан обедать. Иван Петрович достал из шкафа новые выходные штаны и вельветовую куртку сына. — Ну да! — обрадовался Коля. — Сила! Ты гроши получил? Да? — Я решил тебя сегодня угостить, — неопределенно сказал Иван Петрович, с удовольствием наблюдая, как охотно и проворно снимал сын штаны. — Давно бы надо… А сегодня кстати и мамы нет. Она бы нам все мероприятие испортила. — Давай! Коля протянул руку за одеждой, которую отец держал в руках, но вместо того, чтобы получить новые штаны, он увидел, как отец взял снятые, отошел в конец комнаты и выворотил из них карманы. На пол вывалились: перочинный нож, платок, две пуговицы, расческа, коробка спичек и несколько кредиток. После этого Иван Петрович спрятал всю одежду в шкаф и закрыл на ключ. Коля с удивлением наблюдал за действиями отца. Деньги, выпавшие из кармана, вызвали на его лице легкое покраснение. — Так… откуда у тебя деньги? — спросил Иван Петрович, пересчитывая кредитки. — Семьдесят два рубля. — Как это откуда? Что у меня, не может быть денег? — Откуда? Ты же еще не заработал ни одной копейки. — Так это не мои. Мы устроили складчину… Ну, вроде членских взносов, — нашелся он. — А зачем ты штаны запер? — Чтобы ты не сбежал. — Да что ты, папа, блажишь… Хотел угостить… — Да… Угостить березовой кашей. — Ну вот еще… Какую-то кашу выдумал… Куда я побегу… — Действительно, бежать тебе некуда. Пока ты сидишь на нашей шее, у тебя, как говорится, ни кола ни двора. — На вашей шее… Подумаешь! Давай штаны! — Вот кстати насчет штанов… Они тоже куплены на мои заработанные гроши… тьфу! — с досадой плюнул Иван Петрович и поправился: — Деньги. А ты, между прочим, когда-нибудь задумывался над тем, что деньги даром не даются? Что их нужно зарабатывать? — Ну, это смотря кому? Одни вкалывают почем зря, а другие просто так берут. Был бы блат… Давай штаны! Что я так и буду сидеть в трусиках! — А я с тебя еще и трусики сниму и выгоню из дома, каким ты родился. — Ну да… попробуй. Коля уже начал догадываться, чем вызван этот странный разговор и, чувствуя свою вину, держался как подобает в таких случаях: вызывающе и нагло. — Да, выгонять тебя, действительно, некуда. И бесполезно. Ты и в другом месте будешь паразитничать. — Ты прямо какой-то ненормальный сегодня. Вы же сами меня родили… Я же вас не просил. Ну и значит должны содержать! — Ах вот как! Мы обязаны тебя содержать, а ты что обязан делать? — Я? Учиться. — И все! Ну, предположим. Но как ты обязан учиться? — Обыкновенно… как полагается. По способностям… Хм… Выгонять! — вскинул плечами Коля. — Да ты и не имеешь права. По конституции, тебя через милицию заставят, по суду… Вот когда наступит коммунизм, тогда, пожалуйста, я и сам уйду. — А ты думаешь, что при коммунизме тебя будет содержать кто-то другой? — А тогда вообще всего будет завались! И бесплатно. Что надо, то и бери. — Кто это тебе сказал? — Что значит «кто»? Я же не маленький, знаю. Часы пробили полчаса и напомнили Ивану Петровичу, что в любой момент может вернуться жена и помешать воспитанию. Следовало поторопиться. Он взял приготовленный провод, сложил пополам и выпрямил. Еще недавно ему казалось, что все это просто, но злость прошла и теперь он не знал, как приступить к порке. К тому же Иван Петрович не был уверен до конца, что деньги украл сын. — А зачем ты провод взял? — с явным беспокойством спросил Коля. — Ты считаешь, что при коммунизме все можно будет брать. Захочешь и бери! Может быть и так. Не знаю, — спокойно начал отец, подходя к сыну. — Но сейчас… Сейчас, если человек берет что-нибудь без разрешения, это называется воровством. А в старину говорили: «Не тот вор, кто ворует, а тот, кто ворам потакает». Не слышал такой пословицы? — Не-ет. — Мудрая, между прочим, пословица. И я тебе потакать не намерен. Ты украл сто рублей? — Ничего я не брал. — Вот здесь, на этажерке лежали деньги… — Где? Здесь? Не видел. Нет, честное пионерское, не видел. — Мало того, что ты украл, ты еще и врешь. Нагло врешь! Кто же у нас может украсть, кроме тебя? — Откуда я знаю, что ты ко мне пристал! — Лучше сознавайся, Николай, — медленно проговорил Иван Петрович. — Иначе будет хуже… Коля не на шутку струсил. Он никогда не сталкивался с такой решительностью, с таким твердым, волевым поведением отца, и чувствовал, что всякое сопротивление с его стороны может вывести отца из равновесия. И тогда действительно будет хуже. — Папа… ну что значит украл… я никогда не был вором. Ну, я взял одну бумажку… Там же их было много… Папа, я же не знал, что нельзя… У Ивана Петровича отлегло от сердца. Сознание доказывало, что сын еще не совсем испортился и есть надежда на исправление, или как говорят, на перевоспитание, а еще точнее — на довоспитание. Думаю, что последний термин придется больше по душе тем людям, которые занимались воспитанием Коли. Ведь все-таки это значит, что они не сидели сложа руки все эти годы и получали зарплату не зря. Они его воспитывали, но увы… Не успели еще воспитать до конца. Не довоспитали. Термин же «перевоспитание» зачеркнул бы всю их работу. Дальше я воспользуюсь приемом кинематографистов — затемнением или диафрагмой. И вот почему. Как только отец замахнется, так некоторые читатели, а особенно читательницы, без сомнения, поднимут крик: — Что он делает! Он калечит душу своего собственного ребенка! Как будто душа помещается в задней части тела. Другие читательницы, не без злорадства, немедленно сделают вывод: — Ага! Следовательно автор рекомендует телесные наказания! Как будто, показывая, скажем, самоубийцу, автор тем самым рекомендует самоубийства, и есть опасность, что все, прочитавшие книгу, немедленно пойдут топиться или, как в данном случае, схватят провода и начнут лупить детей. Но безусловно найдутся и такие читатели, которые скажут так: — Правильно! Это единственно надежный и проверенный способ. Наши отцы и деды были не глупей и не меньше любили своих детей, когда их лупцевали… И ничего. Поколение выросло неплохое. Даже революцию сделали. Недаром говорили в старину: «За одного битого двух небитых дают, да и то не берут». А сейчас? Что это за молодежь? Ни страха, ни совести… Будут, вероятно, и другие мнения. Но что я могу сделать? Автор обязан внимательно прислушиваться к мнению всех читателей, независимо от того — хвалят его или ругают. Признаюсь сразу, мне почему-то больше нравится, когда меня хвалят. Но это, видимо, чисто индивидуальное свойство. Итак, каково бы ни было мнение читателей, я ничего не могу поделать с моими героями. Они поступают, как им заблагорассудится. 26. «Принцесса грез» Живет человек день, другой, живет неделю, месяц и даже год и не обращает внимания на то, что он живет. И вдруг спохватывается. «Батюшки! Прожил полстолетия и не заметил: скоро конец жизни. А что я сделал? Как жил? Зачем жил?» И начинает он вспоминать. Говорят, что в старости люди любят вспоминать, и даже, для назидания потомству, мемуары пишут. Ну, а если не о чем писать? Если в голове сохранились обрывки отдельных воспоминаний: о денежной реформе, об отмене карточек на продукты, о том, как был получен ордер на ботинки, о первом свидании, о полученной когда-то премии… И все. Остальное исчезло из памяти, как будто ничего и не было. Тогда человек начинает философствовать об отсутствии в жизни смысла вообще… Именно «вообще», потому что такой человек чаще всего по себе судит и о других. Да это и понятно. Разве скупой и жадный когда-нибудь поймет поступки великодушного и щедрого человека? По той же причине — благородный человек верит подлецу, и бывает жестоко обманут. С момента прихода «Короля треф» в жизни Ивана Петровича пошла такая яркая полоса, что забыть ее он даже при желании не сможет. Будет о чем вспомнить в старости. Центральное и самое захватывающее воспоминание будет, конечно, день возвращения из командировки. День начался с удивительного сна в вагоне, и все еще продолжается. Наступил вечер, а главные события еще впереди. И какие события! Когда домой вернулась оживленная Надежда Васильевна с чемоданом Ивана Петровича, сын сидел за столом и, сосредоточенно кусая кончик вставочки, решал задачу, а муж, как ни в чем не бывало, выпиливал у окна очередную полочку.