— Совершенно верно! — с чувством согласился Иван Петрович. — Особенно, знаете ли, когда какой-нибудь тупой бюрократ или невежда попадает в начальники… — Вот-вот! Для них и была создана эта теория. — Удивительно! Просто удивительно все, что вы мне сказали. Очень вам благодарен! У меня, знаете ли, вроде как пелена какая-то с глаз упала… Сын у меня учится в школе, и я несколько раз думал, кем же он будет? — Чиновником, — спокойно ответил педагог. — Почему? — Если он не будет учиться в вузе, то куда же ему деться? Наша школа, это копия старой гимназии, и выпускает она миллионы чиновников. Для физического труда, а тем более для сельского хозяйства после десятого класса они не годятся… В вузы поступят не многие. Ну, а остальные, значит, в канцелярию пойдут. В этот момент кончик удилища несколько раз дернулся и, когда педагог схватил удочку, она согнулась дугой. Иван Петрович сначала подумал, что его собеседник зацепил какую-то корягу. Но нет. Это оказалась довольно крупная рыба. Борьба была короткой, но сильной, и скоро сияющий педагог держал в руке язя. — Видали какой! Ах ты, мой красавчик! Как он сцапал-то! — со счастливой улыбкой говорил он. — Я думал уйдет… А сила какая!.. После того как рыба была водворена в ящик, на котором сидел педагог, и пока он успокоился, прошло немало времени. — Скажите, пожалуйста, — начал Иван Петрович. — Вы как будто неодобрительно отозвались о первом направлении, когда детей слишком балуют, если я правильно понял. Но все-таки это лучше, чем второе, по прусскому образцу… — Никак нет. Как то, так и другое плохо. И трудно сказать, где результаты будут хуже. — Ну, а если как-то сочетать эти два направления? — Есть и такое сочетание. Палка и пряник… Но есть еще и наше направление — советское. — Все-таки есть? — Ну, конечно. Все прогрессивные педагоги прошлого, демократы, великие умы думали и писали о воспитании человека в человеке. Я могу назвать вам десятки имен… Между прочим, вы слышали о Макаренко? — Ну как же. — Так вот Макаренко даже практически разработал новые методы и принципы воспитания в наших условиях. — Так в чем же дело? — Что именно? — Почему же тогда в школах не применяют? — А вот на этот вопрос я вам не могу ответить по целому ряду причин… Спросите об этом кого-нибудь другого… Я сейчас на пенсии. Несмотря на то, что рыболов не ответил на последний вопрос, Иван Петрович несколько успокоился. Значит, не так безнадежно обстоит дело с наукой о воспитании, и новая педагогика все-таки есть… Впрочем, и среди начальников Иван Петрович встречал людей нового направления, которые считают себя обыкновенными людьми, с уважением относятся к подчиненным и держатся с ними, как старшие товарищи, руководители. Превосходство их, если и чувствуется, то потому, что у них больше знаний, опыта и, прямо скажем, ума. Они морщатся от лести, гонят от себя подхалимов, терпимо относятся к критике, выдвигают беспокойных новаторов, не присваивают себе чужих заслуг и болеют душой за дело… 25. Излюбленный метод воспитания Дорогие читатели, меня немного мучает совесть и такое чувство, как будто я кого-то обманываю. Дело в том, что когда я задумывал эту повесть, то мне казалось, что должна получиться довольно забавная и даже веселая история, приключившаяся с Иваном Петровичем. А что же получается? В начале — еще куда ни шло, но чем дальше, тем больше герои уводят меня куда-то в сторону, в другой жанр, и я ничего с ними поделать не могу. То ли это свойство русского характера, то ли общий стиль времени, то ли черт его знает что… но даю вам честное слово, что я не виноват. Не могу же я передвигать героев и заставлять их делать то, что мне заблагорассудится и что им совсем не свойственно. Я пустил их в повесть, они быстро освоились, стали жить самостоятельно и поступают, как им вздумается. Для смеху можно было бы, например, заставить Надежду Васильевну оставить себе так неожиданно и случайно попавшие ей вещи в чемодане, и откровенно говоря, я так и хотел сделать, чтобы вызвать столкновение между мужем и женой… Но не тут-то было! Надежда Васильевна даже не задумалась над возможностью присвоить себе вещи. Как автор, я сделал немало усилий, убеждал ее не хуже соседки Тины, но ничего не получилось. Она взяла чемодан и отправилась разыскивать владелицу. В чем же дело? Кто, а главное — как воспитали в ней такую честность? Кто они, эти великие педагоги? Для уточнения возьмем еще один пример, торговых работников. Разве мало среди них имеющих большой стаж работы и до сих пор оставшихся честными? Разве это не удивительно? Подумайте сами. Оклады маленькие, а соблазны большие. Дверей много и никакой охраны. Взять и вынести. Проще простого. А главное, как бы торговый работник ни был честен, все равно на него смотрят как на вора только потому, что он торговый работник. Профессии продавщицы, буфетчицы, директора магазина почему-то считаются у нас отрицательными. И несмотря на все это, процент честных людей среди торговых работников не меньше, чем в любой другой профессии. В чем тут дело? Кто их воспитывал? А вот пример другого сорта. Коля. Почему Коля не задумываясь украл деньги у родителей? Разве он не знал, что это плохой поступок и что воровать нельзя? Разве школа не успела воспитать в нем честность? Впрочем, я точно не знаю, в каком классе по программе полагается воспитывать честность. Да и вообще, предусмотрено ли это программой? Однако вернемся к Ивану Петровичу. Он, как мне думается, услышав мудрые мысли о воспитании, о педагогике, должен был сделать какой-то правильный, прогрессивный вывод… Он его и сделал. Но, как мне кажется, вряд ли этот вывод можно назвать прогрессивным. Судите сами. Направляясь домой, Иван Петрович зашел в полуподвальный охотничий магазин и некоторое время внимательно разглядывал висевшие между полок ремни для ружей, ошейники, поводки для собак. — Вам что прикажете? — очень любезно обратился к нему пожилой продавец. — Мне бы, знаете ли, какой-нибудь ремешок. Не очень чтобы толстый… но такой… как бы это сказать… покрепче. — Для ружья? — Нет. — Для собаки? — Нет. — А для чего? — Для сына, — невольно снижая тон и несколько смутившись, пояснил Иван Петрович. — Для сына! — удивился продавец. — Ах, для сына! Извините, я сначала не понял. Играть в лошадки или что-нибудь вроде… — Да нет! — поморщился Иван Петрович и, оглянувшись по сторонам, наклонился над прилавком и шепотом сообщил: — Решил, понимаете ли, выработать условный рефлекс у сына. Выпороть. Смысл сказанного не сразу дошел до сознания продавца. Сначала он нахмурился, затем брови поднялись и на лице его появилось сочувствующее, понимающее выражение. — Ну как же, как же… сам отец! Вот, пожалуйста. Подойдет? — с этими словами он снял с гвоздя связку ремней и положил на прилавок. — Ошейники! Достаточно крепкие, эластичные. По длине подходят. Удобно держать в руке. Немного широковаты… А сколько лет вашему сыну? — Шестнадцать. — У-у… — разочарованно протянул продавец. — Извините… Ошейник не подойдет, я думал лет пять-шесть. Поводки, пожалуй, тоже… На десятилетний возраст еще годятся. Не знаю… Просто не знаю, что и предложить. Шестнадцатилетнего это все не проберет… — продавец почесал переносицу и развел руками. — А вашему сколько? — поинтересовался Иван Петрович. — Старшему десять, а младшему семь. — Ну и как вы… Тоже так воспитываете? — Иногда приходится. Ничего не поделаешь! — охотно заговорил продавец. — Вызывает в школу учительница, жалуется и прямо намекает. У нас, говорит, ограниченные возможности воспитания. Ну ясно, в чем дело! Мальчишки бойкие. Как с ними справиться? Для условного рефлекса, как вы сказали, нужны не слова. Нужно чтобы чувствовали, запоминали. А что может учительница? Пальцем погрозить, выговор, проработка на сборе, нотация… Все это, конечно, не действует. Вот и приходится вызывать родителей в школу… — А вы тоже их ошейником? — Никак нет. У меня есть поясной ремешок. Очень подходящий для воспитания. От армии остался… А знаете, что я вам посоветую. Для бытовых электроприборов есть провода… от утюга, чайника. Очень стоящая вещь для шестнадцатилетнего возраста. — А что… это идея, — задумчиво произнес Иван Петрович. — Неплохая идея. Как-никак с техникой связано, с современностью. Это не то, что дореволюционная розга или какой-нибудь шпандырь. Спасибо за совет! Не удивляйтесь, читатель. Иван Петрович не одинок. Если он не хочет употреблять для воспитания сына дореволюционный шпандырь или розги, то и наши ученые педагоги идут тем же путем, — осовременивают. Так, например, дореволюционный «кондуит» модернизирован и назван сейчас «Журналом поведения учащихся», а наказание — «Оставление без обеда» — переделано в приказе министерства в «Оставление после уроков для выполнения не сделанного домашнего или классного задания». Гербартовская теория «воспитательного обучения» — называется теперь «учебно-воспитательной работой», а золотые и серебряные медали имеют совершенно другой рисунок. «Умело сочетая методы убеждения с мерами принуждения», как говорится в том же приказе министерства… Разумно применяя меры поощрения и наказания, у нас укрепляется сознательная дисциплина, воспитывается чувство общественного долга, личного достоинства, сознания ответственности за свои действия и поступки, обеспечивается успешность занятий, твердый режим и порядок… Но не будем упрекать чиновника, писавшего или подписывающего подобные приказы, строчки из которых я цитировал. Делают они это совершенно искренне и глубоко убеждены, что только так и можно воспитать коммунистическую сознательность. Они привыкли и иначе не умеют. Как и Иван Петрович. Правда, Иван Петрович только что разговаривал с настоящим педагогом и должен был что-то понять… Но ведь и чиновникам партия дает очень ясные указания и направление в работе. Однако, сила привычки — великая сила. Провод от электроплитки Иван Петрович нашел сразу в кухне, как только вернулся домой. Но теперь нужно было умело его применить. Не забывайте, что Коля физически был уже не слабей отца, и если бы дело дошло до схватки, то неизвестно, на чьей стороне оказалась бы конечная победа. Кроме того, прежде чем приступить к порке, полагалось еще и снять штаны. — Ты давно пришел? — спросил Иван Петрович своим обычным тоном. — Ясно давно. Целый час дома торчу. — А где мама? — А кто ее знает. Куда-то смылась… Жрать хочется, как крокодилу. — А сам ты не можешь налить себе супу…