— Он начал ко мне приставать, а я сказала, что после родов мне нельзя как минимум месяц заниматься сексом. Но его это не остановило, я пыталась вырваться, да по большому счету не это было причиной отказа. Просто он мне омерзителен. Но, по всей видимости я его сильно взбесила, и он начал меня избивать, а потом схватил кухонный нож и вонзил в меня. Помню только резкую боль и темноту. Все. — А когда он понял, что ты умираешь, отвез тебя в посадку. — Что? ошарашенно переспросила я, не веря в услышанное. — Миша сменил пост и следил за вами. Он мне и сообщил где вы, — Дамир пальцами сжал переносицу, а второй рукой забрался мне в волосы, массируя кожу головы. — Он оказался еще хуже, чем я думала. — Теперь вы обе в безопасности, а Шираев не сможет вам навредить. — Главное, Лапочка, а я неважно. — Нет, Лия, вы обе важны, вы обе! — Я уже и не думала, что когда-то смогу выбраться из лап этого зверя. — Рано или поздно, он бы облажался, и слава Богу, что это случилось сейчас. — Дамир, а Сергей Константинович, он ваш родственник? — Какой-то дальний, это Кир лучше знает. А что? — Просто вспомнила, девочки давно говорили. — Если бы ты знала, как я по тебе скучал. Каждый день, каждую минуту. — А как же та блондинка? — Какая? А! С вечера? — Да, мне казалось вы так счастливы с ней, — Дамир устроил нас поудобнее, и я, позабыв о страхе, улеглась ему на грудь. — Не было никакой блондинки. Специально ее позвал, тебя позлить, — ответил он, и я резко приподнялась на локте, смотря ему в глаза. — Ты знаешь, что издевался надо мной? — Прости, милая, ты тоже издевалась, я не знал всей правды. — Прости, — тихо произнесла я, понимая, что не имею права предъявлять претензии. — Ты знала, чем я Шираеву не угодил? Почему он так хотел мне насолить? — Думается мне, что у него было много причин. Первая, о которой я узнала, это гостиница, подаренная тобой мне. — Но ты же отказалась от нее. — Да, за это и получила впервые, ну и за то, что позволила тогда выбраться из дома, а эти две прилипалы не уследили за мной. — Он избил тебя тогда? — Ему лишь бы повод был. — Какой же он ублюдок, полное ничтожество и слабак, — мужская рука чуть сильнее сдавила мое плечо. — Я так поняла, что он изначально хотел получить ту землю, на которой построена гостиница. — Хотел, да только связей и денег не хватило. Не хватило той суммы, которой я ему не одолжил. — Он у тебя просил? удивилась я, и получила кивок в подтверждение, — Сволочь. — Братец поганый. — Ты уже знаешь, значит. Он так жаловался, что у тебя и Кирилла есть все, а у него ничего, только долги. Сказал, что отняв меня, сможет тебя наказать. — Ему это удалось. Мне жить не хотелось без тебя. — Мне тоже не хотелось, только ради Ангелочка держалась. Ах, да, он еще все выспрашивал за какой-то камень, но я ничего не знаю о нем, и его это очень огорчало. — Денег, мразь, захотел, и ради них пошел рушить судьбы. А утверждал, что камень не так ему и важен после смерти отца. — Он умер? удивленно переспросила я, узнав об этом только сейчас. — Да, сердечный приступ, — ответил без капли жалости, и я решила больше ничего не спрашивать об этом человеке, понимая, что радости Дамиру он не приносил. — Ты знаешь, Дамир, я, наверное, благодарна Артему, что он тогда избил меня и вывез в посадку. — Что ты такое говоришь? — Даже если бы твои люди за мной не следили, я бы умерла, но больше бы не страдала от его жестокости. — А вот сейчас ты дурочка. Не говори такое, я бы нашел способ тебя спасти. В конце концов ты нужна Ангелике. — Просто, после родов, он забрал самое ценное. Лапочка — она же моя жизнь, моя душа, а Артем вырвал ее из меня, отнял, и больше не хотелось жить. Но, видимо, кто-то сверху решил меня пожалеть, и дал еще один шанс. Отстранившись от любимого, я подогнула ноги и обняла себя, положив голову на колени, отвернулась, и взглядом устремилась в окно. — Я все рассказала, что знала, теперь только тебе решать, что со мной делать. Глава 23 Поднявшись с кровати, Лия подошла к окну и, обхватив себя руками, глубоко вздохнула. Я видел, как ей было тяжело, и сам в душе ощущал необузданный гнев от ее рассказа. То, что пришлось пережить маленькой девчонке, было выше моего понимания, но я старался держать себя в руках, находил силы, чтобы ее не спугнуть. Малышка и так была на грани срыва после произошедшего, и я не хотел пугать ее еще больше. Я найду куда пустить свою злость, но только не на любимых, не на тех, кем так сильно дорожу. Мои девочки теперь будут счастливы, об этом я позабочусь, а все, кто хоть раз причинил им вред, получат свое наказание. Посмотрев в кроватку на Лапочку, я поднялся и прошел к любимой, которая неотрывно глядела в окно, нервно кусая губу. Ее напряжение передавалось мне и я заметил: стоило подойти, она поежилась, вся сжалась, снова закрываясь и отстраняясь от меня. Стараясь не спугнуть еще больше, медленно провел пальцами от локтей к плечам и сжал последние, не сильно, просто показывая ей, чтобы расслабилась. Лии пришлось многое пережить, и теперь она боялась любого резкого движения, боялась прикосновений и шорохов. Пока я даже не представлял, что мне нужно сделать, чтобы в ее глазах снова горел огонь, чтобы она жила, как раньше, не думая, что ей кто-то причинит вред. Единственное я знал, что буду заботиться о ней и о дочке, они стали не просто моей жизнью, они стали центром моей вселенной. — В детстве хочется скорее стать взрослым, ни от кого не зависеть, жить своей жизнью и делать, что хочется, — прошептала Лия и глубоко вздохнула, дрожа всем телом. — Лия — Нет, Дамир, подожди, — покачала головой и снова поежилась. Хотелось обнять ее крепко и подарить тепло и уют, да только на все у нее была ожидаемая реакция. — Я выросла, только не смогла распоряжаться своей жизнью, отняли у меня это право. Все отняли дочь, жизнь, счастье, изваляли в грязи, а теперь, теперь я даже не знаю, как мне отмыться от всего этого. За всю жизнь, наверное, не получится соскрести все дерьмо. Видеть малышку отчаянной было невыносимо больно, но я понимал, чтобы ей стало легче, необходимо выговориться, и возможно, поплакать. — В душе не осталось ничего светлого, ничего доброго. Как было раньше? Хотелось жить, петь от счастья, а сейчас — А сейчас есть дочь, она самая светлая в твоей душе. — Только она и Ради нее я все еще жива, иначе… — Не говори так, прошу. Я положил руку ей на ключицу и крепче прижал к себе, ощущая ее дрожь во всем теле. Какая же она маленькая и хрупкая, но вспоминая все случившееся, я понимал, насколько она сильна душой. И неудивительно, что в ней нет ничего светлого, Лия боролась за жизнь как могла, и боролась именно морально. Физически ничего бы сделать не смогла против той гниды, которую хотелось воскресить и уничтожить еще раз. Малышка положила голову мне на грудь, и, прикрыв глаза, немного расслабилась, что принесло мне некое облегчение. Да только поспешил я с выводами, по правой щеке покатилась слеза, и Лия отпрянула от меня и рухнула на подоконник так, словно у нее не осталось больше сил. — Тебе надо поплакать, — я присел на корточки и взял в руки ее ладошки, внимательно смотря в карие омуты, наполненные слезами, — пойдем в гардеробную, там есть диван. Ты поплачешь и тебе станет легче. — Нет, я не могу оставить Ангелику одну. — Мы возьмем с собой радио-няню, и если Лапочка проснется, сразу же вернемся к ней, — объяснил я, прекрасно понимая ее страх оставить дочку одну. — Зачем ты это делаешь, Дамир? — Что я делаю? — Зачем нянчишься со мной? Я же хуже маленького ребенка. — Ответь мне на вопрос: зачем ты ушла к Шираеву, спасая мне жизнь?