— Значит, тебе нравится пожестче? — с улыбкой сказал он, глядя на Мари. — Не знаю, что ты имеешь ввиду, но в случае чего, помни о сковородке! Она — очень жесткая! ========== 21. ========== — Это что же такое? Куда ты нас отправила! — негодовала бухгалтерша, забегая к Мари каждые пять минут и вновь убегая к отчету. Поэтому рассказ о злополучной выставке немного растянулся во времени. — За такое «искусство» нужно морду бить! Мы чуть не рассорились с Эженчиком. «А это что-то новенькое, если все так плохо — вместе бы поплевались и все», — подумала Мари. — В чем причина? Неужели не сошлись во мнениях по поводу картин? — спросила она. — Ему понравилось, а тебе – нет? — Мы поссорились потому, что я требовала это сжечь, а он — подорвать! — Вынуждена вам сказать — вы оба неандертальцы, еще и с террористическими замашками. Нет, не будем обижать неандертальцев — у них хотя бы были представления о прекрасном! Своди его посмотреть свой отчет, может его больше возбудит раздел о заработной плате корректорского отдела! — заявила Мари и выставила наглую дамочку из кабинета. Ей было необходимо обдумать ситуацию, в которой она оказалась из-за своего легкомыслия. Да, Анри ее простил, но … Контроль, еще раз контроль! Мари почувствовала себя пленницей в доме Анри. Опека мадам Матильды казалась, чем-то несущественным по сравнению с тем шквалом заботы, который обрушил на нее жених. «Заботы! — фыркнула она, — скорее, опеки, словно над буйнопомешанной или преступницей, выпущенной на поруки!» Анри не отпускал ее ни на шаг: «Мало ли, что с тобой может случиться — убийца Элизабет все еще на свободе!» О визитах в собственный дом можно было забыть — его закрыли и все вещи были лично перевезены женихом в их дом. Подготовка к свадьбе занимала все свободное время, а ночи принадлежали Анри. Жить бы и радоваться, но Мари ситуация порядком смущала, а иногда — откровенно бесила. И вот сегодня: поездка в свадебный салон обратилась в кошмар. Кто сказал, что жениху нельзя видеть платье до свадьбы? Анри пересмотрел все фасончики, выбирая то, что прикрывало Мари с головы до ног. Когда она заметила, что с таким успехом может пойти под венец, накрывшись кружевной скатертью, Анри заинтересовался, и, подумав, сообщил, что он за, если под скатертью ничего не будет, а Мари обещает из-под нее до ночи не выглядывать. Сотрудницы салона умилялись, а пока ходили за очередным кружевным мешком, Анри затянул Мари в примерочною, срочно прорепетировать первую брачную ночь. Когда, покрасневшие и растрепанные, они выбрались оттуда, их занятие не осталось ни для кого тайной. «Это так романтично!» — с глазами, блестящими явно не от слез, восхищались дамочки, нагло разглядывая не менее наглого и довольного жениха, поедая его взглядами. Мари, между тем мучила совесть: она, в тайне от жениха, уже заказала платье у своей доброй знакомой — начинающего дизайнера, результат был не за горами. Она, конечно, немного опасалась размеров креатива, но ей так нравились модели Энн! Ну черное, ну в перьях — кто сказал, что свадебное платье — какой-то нерушимый канон? Она помялась и оплатила пару подвязок, размера «макси» — надо было подогреть роман между Викингом и Цветочком, и, надписав адреса, заказала доставку на дом под недовольным взглядом Анри. — Ты гомофоб? — поинтересовалась она. — Нет, лесбиян, — отделался Анри старой шуткой, — очень люблю женщин. — Женщин? — строго переспросила Мари. — Только тебя, — пояснил Анри, — у меня целевая направленность только на одну женщину. Особенности ориентации он бросился демонстрировать сразу по приходу домой, но тут и случилась неприятность — Мари растянула ногу. — Я горжусь: моя женщина так меня хотела! Буквально, не жалея живота своего! — Я хотела дотянуться до презервативов, кто-то о них забыл, — сердилась Мари. — Мне так жаль, дорогая. — Твое сожаление не помешало долюбить несчастную жертву страсти! — Не пропадать же порыву! — оправдывался Анри. — Напрасная жертва, — ошарашил девушку врач, услышав отголоски этой перепалки. Мари как раз возмущалась коварством возлюбленного. «Как он мог подумать, что хочу себе каких-то спиногрызиков!» — Что-что? — рассеяно переспросила она. — Говорю, можете уже не предохранятся, дело сделано, анализы показывают, что вы, возможно, беременны, извольте обследоваться. Когда жениху скажете? «Ангелочков, да, очень хочу ангелочков», — быстренько, но недостаточно уверенно, переориентировала свои мысли Мари. — Как только, так и сразу. В смысле, как обследуюсь и буду знать наверняка, — ответила Мари. Анри нежно уложив ножку, забинтованную эластичной повязкой на подушечку, еще раз показал, как ему жаль, и отправился на работу. Мари оставалось скучать, страдать как-то не получалось — мысль о ребенке навевала легкую эйфорию... Раздался звонок в дверь, Мари поморщилась: открывать она не собиралась, но тут и мобильник зазвонил. «Да, кто там такой настойчивый!» — Привет, Мари, это Ричард! «Я тут лежу одна, смертельно раненная... вот и мухи на мой труп начали слетаться», — раздраженно подумала Мари, - что ему от меня надо, тем более после обвинений в смерти Элизабет?!» — Входи, не заперто, — буркнула она в телефон. Раздался звук открываемой двери, и скоро в гостиную прошел Ричард. Выглядел он откровенно неважно. Бледный и какой-то запущенный, с потерянным взглядом. Мари даже стало его жалко немного, не смотря на глупые обвинения.