– Да я и не собираюсь на ней жениться, Флапий. Так общались… – туманно закончил он свою недлинную речь и замолчал. В лагере он сразу полез в палатку. Прибыл обоз из пяти оборудованных по его приказу возов с имуществом. Ему поставили палатку. Вираг было хотела нырнуть следом, но Флапий строго прикрикнул на нее. – Куда? – Та остановилась. – А что такого? – неуверенно спросила она. – Полезешь к милорду, когда он позовет, а пока, как его оруженосец сторожи господина. – Так я там и буду сторожить, – нашлась Вираг. – Снаружи сторожи. – сурово приказал Флапий. В лагере он был главным после Антона и горянка, приученная к дисциплине, неохотно подчинилась. Встала у входа и, недовольно косясь на старика, стала охранять сон Антона. Проснулся Антон после обеда. Вылез из палатки отдохнувший и выспавшийся. Ложем ему служила шкура убитого им медведя. Он потянулся, посмотрел на пригревающее местное солнышко и подумал, что здесь наступило бабье лето. Сразу за лагерем протекала река, куда водили коней на водопой. Антон решил искупаться. – Рыжая, бери простыню, мыло, что сварил аптекарь и пошли к реке, – приказал он. Аптекаря он видел редко. Тот вечно пропадал в горах, собирая травы и минералы. Для его охраны Франси выделила ему воина. Она оценила его работу. Тот готовил эликсиры, мази и делал лечебные настойки. Уходить из замка не собирался, прижился. И часто проводил время с греком Аристофаном, обсуждая известные только им научные темы. Антон ему не мешал, но заставил сварить из соды, жира и желтушника пахучее мыло. Тот так и сделал. Еще аптекарь был любопытен и посмотрев на процесс приготовления масла, внес свои коррективы. За что маслобойцы, хотели его прибить, но спасла Франси. Послушала его советы и приказала делать так, как говорит господин аптекарь. После этого, как узнал Антон, масло стало более очищенным от осадка и продавалось дороже. Все масло добытое крестьянами, скупала Франси и очищала. Затем, продавала одному оптовому покупателю из империи. Монеты, полученные от продажи масла, Торвал осматривал и делил. Плохие, те, что делались с большими допусками по драгоценным металлам, забирал с молчаливого согласия Франси и приносил ей взамен хорошие. Та не о чем не спрашивала. Антона радовало то, что он богател не по дням, а по часам. Франси рачительная управляющая его имением постоянно привозила из города новых подданных, что хотели получить подъемные деньги на обустройство и начать свое хозяйство. Упор с указания Антона делался на фермы. Земли было много, а тех, кто ее обрабатывал мало. Это было выгодно и фермерам, которые могли хорошо заработать на филиссе и Антону. Масло распродавалось все и его не хватало…В общем, жизнь налаживалась и можно было радоваться, если бы не одно «но». И это «но», были рассветные. Эти мысли быстро промелькнули в голове Антона, пока он шел к реке. Он чувствовал, что радость его, была замешана на горечи своего предназначения, борьбы в одиночку с мощным врагом, который прячется за личиной света… Антон подошел к берегу, разделся догола и бегом бросился в холодную воду. Вода обожгла и вышвырнула все мысли из головы. Рыжая, прикусив губу смотрела ему вслед. На спине Антона были заметны многочисленные царапины. Искупавшись и смыв себя ночной пот, он вышел и подставил спину Вираг. Та с удивлением увидела, что царапин нет. «Может, показалось или это была грязь?» – Подумала она, накрывая Антона простыней. Антон озяб и стараясь согреться, стал растирать себя грубой холщовой тканью простыни. Тело начало гореть. – Как тут без меня обстоят дела? – спросил Антон. Он прыгал на одной ноге, старясь надеть чистое белье. И не дожидаясь ответа, приказал – Полевую форму принеси! Вираг опрометью бросилась выполнять его приказание. Уже одетый и подпоясанный мечом, Антон вернулся в лагерь и осмотрел его. Воины свободные от службы охраны, тренировались наступать и отступать в конном бою. Они отрабатывали приемы показанные Флапием. Тот сидел на седле в тени палатки и довольно щурился. В руках он держал кружку с настойкой. Рядом не было Франси, и старик буквально расцвел. Он пребывал в своей стихии… стихии битв, учений и походов. За маневрами конницы наблюдали из разных мест лагеря зеваки других лордов. Тренировались лишь воины Антона. Остальные шатались без дела. Спали, пили, играли в кости. Антон все это подмечал острым взглядом. Он мог приблизить или отдалить то, на что смотрел. «Эти воины легионерам и в подметки не годятся, – уныло подумал он. – Пусть их будет много, но у них нет единого руководства и боевой слаженности. С таким воинством идти в бой – погубить своих солдат». Он повернулся к Флапию. – Флапий, выдели мне воина для тренировки с мечом, приказал он. Вечером, немного отдохнувший от дневных тренировочных боев, он вместе с Флапием направился в замок к барону. Не сказать, чтобы Антон беспокоился о том, что его там ждет. Просветитель изменял его тело, магически перестраивая организм. Изменял нервные окончания, ускорял реакцию и укреплял связки и мышцы. Как боец он был готов сразиться с мечником и даже желал этого. Хотел убедиться, что уроки данные ему Сильтаком, не прошли даром. Кроме того нужно доказать свою рыцарскую удаль, без которой не будут уважать в приличном обществе. Поэтому, он ехал почти равнодушным к тому, что его ждет на пиру. Но вот Флапий был, что называется, на взводе. Не зная всего, но будучи опытным оруженосцем, он хорошо знал нравы этого «приличного общества» и ничего хорошего для своего господина он не ждал. – Милорд, сегодня у вас будет сложный день, – набравшись смелости сурово произнес он таким тоном, будто провожал Антона в последний и смертельный бой, в его молодой жизни. Он говорил с таким надрывом, что Антон удивленно скосил на него глаза. «Не верит в меня, – догадался он, – беспокоиться старый, это приятно». А старый слуга меж тем продолжал, поучать. – Будьте готовы доказать свою рыцарность. – Рыцарность? – переспросил Антон, услышав странное по его мнению слово. – А что это такое? – Это, милорд, ваша удаль, смелость и расчетливость одновременно. От сильных соперников уклоняйтесь. Слабым – не давайте спуска. – Это как? – потешаясь про себя, спросил Антон. Этот разговор с болтливым, но верным слугой скрашивал скуку путешествия до замка. – Это, милорд, значит следующее. Там среди лордов есть трое опасных соперников. Густав, чтоб он объелся однажды и сдох. Стольких славных рыцарей на тот свет отправил. Космин, темная сволочь. Чтоб он сгорел в огне рассвета. Эти самые опасные. С ними нужно быть особенно почтительным. Кланяйтесь, не переломитесь, выражайте им свое восхищение. Так поступают молодые воины из уважения к старшим. Вас правильно поймут и не осудят, милорд. Ну и третий, рыцарь Рассвета… Но вы сами, почти рассветный, поэтому просто прищемите этого зазнайку и не убивайте в память о отце, они были друзьями… Антон кивнул. Флапий дал вполне дельный совет и к нему можно прислушаться. – Хорошо, Флапий, я постараюсь, – мягко проговорил он. Неожиданно, Антон почувствовал прилив нежности к этому не в меру болтливому, но доброму и по своему, умному старику. Заехав под арку ворот, они спешились. Антон уже переодетый в наряд, похожий на наряд Космина Темного, только в коричневых тонах, стал подниматься по лестнице в покои барона. Сегодня должны были прибыть последние вассалы барона и должна состояться передача золотых монет барону. Доход с владений. С этим нужно было прикладывать и подарки, барону или его жене. Торвал сделал красивый медальон для барона, что бы преподнести тому в подарок. Для этого он использовал украшения, полученные от вождя степняков. На медальоне сверху был расположен крест и сам медальон освящен Госпожой Заката. – Знатный подарок, – довольно проговорил Торвал, подавая его в красивой медной коробочке. На середине лестницы дорогу Антону преградил Шардин. Он перекрыл лестницу своим телом и уперев руки в бока, вызывающе смотрел на Антона. Нахмурил брови, насупился и готов был разразиться гневной тирадой. – О! сэр Шардин! – изобразив радость на лице, воскликнул Антон. – Рад вас видеть. Как поживаете? Много слышал о вас хорошего. Сверху на них смотрели несколько рыцарей. Шардин от такой неожиданной речи Антона выпучил глаза и таращился на него. Затем выпустил воздух из груди, который собрал для скандала. Антон любезно поклонился, обнял того за плечи и с силой развернув, потащил наверх. – Вы знаете, сэр Шардин, у меня в лагере стоит бочонок отличной настойки. Моя управительница поставляет ее в обитель ордена Заката. Вам понравится. Так что, приглашаю завтра на попойку. Шардин только пыхтел и не знал, что сказать. Слишком неожиданно развернулись для него события, пошли не по сценарию и он завис обихаживаемый Антоном. А упоминание о выпивке сделало его почти другом Антону. – Вы здоровы, сэр? – озабочено спросил Антон. Он разглядывал ошалевшего рыцаря с выпученными как у рака глазами. – Да… только и смог недоуменно произнести Шардин. – Очень хорошо. Сейчас я с вами прощаюсь, а завтра всенепременно жду у себя. Вы окажите мне честь? Придете? Упоминание о том, что он может оказать честь владетельному лорду сломило Шардина окончательно. – Да… – вновь ответил тот и с мукой в глазах посмотрел на мрачных рыцарей, стаявших выше по лестнице от них с Антоном. Тот отпустил ошалевшего от такой встречи рыцаря и любезно поклонился остальным. Те вынуждены были ответить тем же. Антон беспрепятственно прошел в зал барона. Где его встретил сэр Жемайло, Несказанно удивленный его радостным лицом. – А чему вы радуетесь? – спросил он. – Тому, что вы еще живы? Так это ненадолго. Шардина видели? – Да видел. – ответил вполне себе беззаботно Антон. – А что? – И не беспокоитесь? – О чем. О пьянке? – поинтересовался Антон, делая вид, что не понимает, о чем тот говорит. – О какой пьянке? – Теперь на Антона вытаращился Жемайло. – О той, что мы договорились с вами, сэр Жемайло и с Шардином. Завтра в полевом лагере. – О пьянке с Шардином? – еще больше удивился Жемайло. – Так он что, не вызвал вас на поединок? – На поединок? За что? Сэр Шардин очень обходительный и уважаемый рыцарь. Мы с ним очень хорошо поговорили по дороге сюда, без всяких ссор. Жемайло казалось, впал в кому. Он, не моргая застывшими глазами смотрел на Антона. Потом еле слышно прошептал: – Шардин обходительный…. И уважаемый…. Первый раз такое слышу…. А… А что сказали остальные? – Ничего не сказали, поклонились и молча меня пропустили. Вежливые такие. – Вежливые… – вновь не веря услышанному, повторил шепотом Жемайло. Наконец, не выдержав, он громко заговорил: – Вы шутите!? На них стали обращать внимание. – Нисколько, сэр Жемайло, и не кричите, на нас стали обращать внимание… Шардин, обалдело смотря в спину уходящему Антону, поднимался следом. Тот поклонился искусителям и прошел мимо. Шардин поднялся до стояших рыцарей и остановился. – Ты почему не вызвал щенка на дуэль, – негромко, но злобно спросил один из них. Ворслав. Шардин скорчил мученическое выражение лица. – Так настойка, сэры… и честь… – пробормотал он и, словно пребывая во сне, прошел мимо них. Рыцарь, вопрошавший его, сплюнул. – Вот же имперское воспитание у сквайра, не прошибить. Что делать будем, сэры? – Натравим на него Густава – предложил другой. – Скажем, что щенок смеялся над его животом.