Старик растерялся. – Так это… он же у греков учился… – И что? – спросил его шер. – Милорд должен знать таможенные правила? Тебя зачем с ним отправили? Я сам слышал как Франси тебе говорила, помогай милорду во всем… – Так я и помогаю… Вон уху варю… учу Вираг… – Я не Вираг, старик, я Рыжая… Антон остановил перебранку. – Флапий, ты знаешь правила торговли на территории империи? – Эээ… знаю. Так их все знают? – Да? – делано удивился Антон. – сейчас спросим. – Рыжая, ты знаешь эти правила? – Нет милорд. – Понятно. А ты Торвал? – Я только самые простые знаю. Плати пошлину и торгуй. – Ну это и я знаю. – усмехнулся Антон. – Дружинник Вырош, – позвал он часового, – что ты знаешь о правилах торговли с империей? – Ничего, милорд. – браво ответил тот. – Вот, Флапий, многие не знают того, что знаешь ты. А скажи мне, чему равен квадратный корень из четырех? – Из четырех чего? – старик уставился на Антона. – Из каких корней? Ежели вишня, то там корни не квадратные… – Забудь, – оборвал его Антон. – Вот тебе ученик… – он стал оглядывать присутствующих. Увидел, как мелькнул и спрятался в шалаше крепкий зад Рыжей и хищно ухмыляясь, позвал: – Рыжая, ко мне! – Та неохотно вылезла. – Вот тебе ученица, Флапий, учи ее таможенным правилам. Лицо Рыжей в этот момент выражало такие непереносимые муки, выпавшие на ее многострадальную душу, что Антон даже подумал – не слишком ли он сурово с ней поступает. Учиться она не любила и не хотела, Но приказ лорда был, как закон. «Ничего, – подумал он, – пусть умнеет. Не спать же с дурой» – и на этом успокоился. Плоты влекомые неспешным течение реки Безымянной, прошли город, оставили за спиной людей, находящихся на берегу, рынок и причалили к песчаному берегу. На берег высыпали люди и ребятишки. Антон, видя такое столпотворение, распорядился выставить стражников и перекрыть подходы щитами. Заметив хорошо экипированных воинов, люди близко подходить не решались. – Ну, и где искать покупателей? – Антон задал вслух вопрос и посмотрел на Торвала. Затем, перевел взгляд на видневшиеся недалеко ряды рынка. – А чего их искать, – пожал тот плечами. – Они сами придут. Тут не надо торопиться. Посидим дня три, присмотримся, кто цену лучшую даст тому и продадим. – А ты что думаешь? – спросил Просветителя Антон. Тот ответил сразу: – Лес нужно продать мелкими партиями, тогда цена будет лучше. – Хорошо, так и сделаем, – вслух произнес Антон. – Продавать будем мелкими партиями и поставим нужную нам цену. – Эту какую же? – У него из-под руки, как черт из табакерки, показался с озабоченным лицом, Флапий. Антон посмотрел вниз и спросил в ответ. – А сам-то, ты, как думаешь? – Надо по рынку пройти присмотреться, – ответил старик и с мольбой в глазах посмотрел на Антона. Во взгляде преданного слуги была просьба. – Родной, не продешеви! «Я что, дурак?» – мысленно ответил ему Антон и улыбнулся. – Продавать лес, Флапий, будешь ты, вот и посмотрим, как ты не продешевишь. Лицо старика разгладилось. Он приосанился и живо произнес: – Тогда я на рынок. – Иди и возьми двух воинов для охраны. И мы с Торвалом тоже пойдем. Посмотрим, чем тут торгуют. – Рыжая, – обратился он к воспарявшей духом девушке, – остаешься за старшего, ничего не продавать. К ценам, предложенным покупателями, присматривайся. – Так вам, милорд, еще нельзя уходить, – остановил его Флапий, – нужно получить разрешение от таможни на торговлю. Антон передал ему пластинку, полученную от помощника префекта. – Держи. Справишься? – Флапий горделиво выпятил сухонькую грудь и довольный тем, что обрел доверие строгого господина, произнес: – А то! – Ну, тогда действуй. Пошли, Торвал, смотреть на этот Вавилон. – Это не Вавилон, сэр. Вавилон на востоке. Вот там базар – всем базарам базар, а тут в Херсонесе, – он пренебрежительно махнул рукой, – так, мелочь. Лошади, бараны, рабы, да восточные ткани. Сами увидите. Но Антон увидел нечто большее. Сначала он завис у бочек с красной и черной икрой. – Вот, это да, – проговорил он, дивясь на такое великолепие. – Икра в бочках как в царской России. Купим по бочке того и другого. Шер удивленно посмотрел на землянина. – Ты будешь есть мальков рыб? – Буду. Я это дело люблю. – Ну, ты точно дикарь, Антей, и как только не брезгуешь. Это ж, мальки! Как у лягушки. – Сам ты, лягушка. Это благородная пища. Шер усмехнулся. – Старый бы с тобой не согласился. Куда пойдем? – Туда, где соль. Соль тоже продавалась в бочках и ее цена здесь, была в два раза ниже чем в Овельхольме. На Антона напал кураж и азарт. Он ходил по рынку, пробовал фрукты, щупал ткани, оценивал оружие. Два раза его хотели обворовать, но предупрежденный Просветителем, он просто и незамысловато ломал руки воришкам, и вскоре, от него отстали. Просветитель не только умел давать советы, но и как-то изменял физическое состояние носителя. Антон, сам того не ожидая, мог видеть приближенно далекие предметы, или скорость его реакции, на несколько мгновений, была просто потрясающей. Он был сильно удивлен этому, но внешне, никак не показывал. Рынок был шумный, наполненный разнообразным товаром, как перевалочная база. Сюда съезжались купцы и с востока, и с запада, и с гор, и с заморской территории империи. У Антона разбегались глаза. Устав бродить по рядам, они сели под навесом, где жарили мясо на углях. Хозяин «шашлычной», невысокого росточка мужик, сухой, как ковыль и жилистый, как старая конина, в чалме, похожий на узбека, изобразив на лице улыбку, быстро принес им по два шампура скворчащего мяса, кувшин вина и свежие овощи, обильно приправленные зеленью. Антон попробовал мясо, остался доволен. Попробовал вино и решил купить пару бочонков. Шер ел и молчал. Его большие желтые зубы, как мясорубка перемалывали мясо. Он потел и утирался тыльной стороной руки. Антон под удивленные взгляды посетителей, вытирал руки платком. – Смотри, Ант, как бы тебя за твои манеры, уважать тут не перестали. – проворчал шер. Сейчас, ты выглядишь, как слабак. – Это еще почему? – удивился Антон. – Да потому, что ты руки вытираешь платком. Вытер бы лепешкой и съел ее, как все. А то подумают еще, что ты сосунок, только что вылез из-под маминой юбки… О, как накаркал. К их столику подошла троица крепких степняков, очень похожих на чернявого Эрзая. Они остановились рядом и завели разговор. – Видишь, Аргой, – с презрительной усмешкой, проговорил самый плечистый, – какой интересный птенчик вылетел из гнезда и деньги, по-моему, имеет. – Наверное, имеет, – лениво проговорил тот, что стоял справа от него. Шер нагнулся и прошептал: – Тураны, Ант, мечники. Антон не смотрел на них и налив себе вина в глиняную кружку, пригубил. – Эй, имперец, – негромко позвал его туран, стоявший слева от вожака. – Не хочешь угостить добрых людей. Антон понял, что дальше сидеть и не отвечать на вызов нельзя. Спокойно огляделся, мимолетно окинул взглядом троицу и лениво произнес: – Не вижу тут добрых людей. Вижу лишь трех доходяг, что побираются. А я не подаю бездельникам, – равнодушно произнес он и увидел, как побледнел Торвал. Ухмылки слетели с лиц туранов.