Антон даже ложку не донес до рта и удивленно, но без гнева посмотрел на слугу. – Ты это сейчас о чем? – спросил он и опустил ложку. Выжидательно уставился на старика. – Да о том, милорд, что человек вашего звания не должен питаться пищей простолюдинов. Рыба и похлебка из нее, это пища простых людей. Вам пристало употреблять благородную пищу, жаренное мясо и лучше всего из дичи убитой вами на охоте. Это та пища, которой должен питаться благородный лорд. Это все знают… – Он помолчал, но остановиться уже не мог. Вопрос чести его господина, был вопросом чести его самого. И видел он эту честь по-своему. – Вам пора уже забыть свою бедность, в которой вы жили в своем племени… – А почему ты, Флапий, решил, что я жил в бедности, – осторожно спросил Антон. – А как же, милорд? Все видели в каком рванье вы прибыли в замок. Черное крестьянское одеяние и дыра на дыре. Вы до сих пор храните эти обноски у себя в шкафу… У вас даже сапог не было, пришлось с убитого батюшки снимать. И пищу вы едите самую простую – курицу, блины, рыбу… Если это увидят у барона, вы позора не оберетесь. Честь, милорд, нужно хранить бережно… – старик чуть не плакал. Антон съел еще одну ложку ухи, взял с деревянной тарелки тушку стерляди и смачно в нее вгрызся. Он понимал озабоченность старика и не сердился. Такие разговоры его забавляли и давали пищу для размышлений. Старик хорошо знал рыцарские традиции и правила поведения лорда. И Антон к ним прислушивался. В чужой монастырь, как говорится, со своим уставом не ходят… Напротив него сидел Рыжая и лениво полоскала ложку в своей тарелке. Уху она, тоже, не любила. Антон кинул на девушку взгляд и приказал: – Ешь! – Рыжая вздрогнула и стала усердно работать ложкой. Антон довольный едой, доел рыбу, вытер руки и рот полотенцем, и ответил Флапию. – Я тебя, Флапий, понимаю и обещаю, что у барона буду есть только то, что приемлемо есть господам. Я тебя и себя не опозорю. Но, это может сделать Рыжая. Рыжая, которая доела уху, рукой вытирала рот. – Чем это я вас опозорю, милорд? – возмущенно спросила она? – Отсутствием манер, Рыжая. Девушке не пристало вытирать рот рукой, а потом руку вытирать о штаны. Та ошарашенно вытаращилась на Антона. Вытаращились все, даже лежащая на блюде, стерлядь. На плоту установилась тишина и все ждали продолжения эпической речи господина. Господин был странный. Он заставил их учиться писать и считать. Учил солдат и Рыжую Аристофан, он же преподавал им географию и логику. Зачем он это делал, никто не понимал и относились, как к очередной причуде своего лорда. Но Антон, когда служил, помнил слова прибывшего на базу заместителя командира батальона по воспитательной работе. Тот сразу проверил образовательный уровень солдат и понял, что о Пушкине и Толстом не знал никто, кроме Антона. А когда он спросил, что тот читал у Пушкина, Антон скромно промолчал. – Образованный солдат лучше мотивирован, чем не образованный, – пояснил офицер. – Он быстрее понимает поставленную ему задачу и понимает, как ее лучше выполнить. – И доказал правоту своих слов на осенних учениях. Батальон занял первое место. С тех пор комбат, что сначала скептически отнесся к его нововведениям, не мешал своему заму. А Антон на всю жизнь запомнил эту мудрость. Когда Рыжая впервые попала в замок, ее встретил Аристофан и живо спросил: – Ты, красавица, читать умеешь? – Та подумала и серьезно ответила. – Я умею читать деньги. – Ну, это все могут, – рассмеялся грек. Все знали, как Рыжая не любит этого грека. Учеба ей давалась с трудом. И она несколько раз подумывала, как тайно убить этого, не знамо откуда появившегося в ее жизни, прыща, но страх перед господином удерживал горячую горянку от необдуманных действий. В этом мире, как понял Антон, женщина была таким же бесправным существом, как и лошадь. Когда считали живые души, женщин не считали. Никто не будет отвечать за смерть убитой женщины. Он, просто выплатит за нее так же, как выплачивают компенсацию за убитую лошадь. Поэтому, Рыжая и пошла в воины. Воин – это не женщина, это – смысл жизни. И терять, по глупости, этот обретенный ею смысл, она не хотела. Антон оглядел внимательные лица слушателей. – Мой оруженосец! – заговорил он, вбивая слова, как гвозди, – должен соответствовать своему лорду. Быть, чистым, опрятным, не вонять и иметь хорошие манеры. Я тебя, Рыжая, им учить не буду. Для этого есть Флапий и Аристофан. После упоминания грека Рыжая застонала. – А еще – продолжил Антон, – смотри, как делаю я и делай так же. Иначе, спать будешь в казарме. Девушку уговаривать не пришлось. Она тут же схватила нелюбимую ею рыбу и не отрывая взгляда от Антона стала есть ее вместе с костями. Антон поморщился, а Флапий, в сердцах, сплюнул и проворчал. – Ну, что с бабы взять? Дура она и есть дура. Девушка закашлялась выплюнула в воду разжеванный кусок и разревелась. – Что я делаю не так? – рыдая, сквозь слезы, спросила она? – Я ем рыбу… – Тебе не про еду говорили, бабья твоя, голова, два уха, без мозгов, – стал поучать ее Флапий. Он нашел еще одного клиента для обучения рыцарским манерам. – А как руки вытирать за столом. А вытирать их надо о волосы слуг. Понятно? Рыжая затравлено огляделась и не найдя слуг, стала медленно вытирать руки о свои волосы. Она смотрела на Антона, ожидая то ли окрика, то ли одобрения и взгляд ее был полон растерянности. Она, неожиданно для себя, потерялась в этой жизни и уже ничего не понимала. О штаны руки вытирать нельзя, а слуг нет. И что делать? Антон протянул ей полотенце. – Вот обо что, нужно вытирать руки, – произнес он. – Имей под рукой всегда платок или тряпочку. Поняла? – Поняла, – тихо проговорила Рыжая. – Ну, а если поняла, возьми бадью, болотник и вымой волосы. Они у тебя рыбой воняют и больше так не делай. И о волосы слуг тоже, руки не вытирай, у нас, у казаков, так не принято. Глава 5 Как обычно, стоило плотам приблизиться к имперской крепости, как от причала отчалила галера и пошла им наперерез. Сделала круг и встала левым бортом к первому плоту. На плоту стоял во весь рост, во всей своей красе, Антон. Он уже вжился в роль имперского выходца и спокойно наблюдал за маневрами галеры имперцев. Он первым дружелюбно, по-свойски, помахал рукой и поприветствовал офицера. – Доброе утро, господин офицер. Чем вызван ваш интерес к нам? – Антон улыбался широкой, самой располагающей своей улыбкой и выражал всем своим видом полное спокойствие. Он прищурился от света восходящего местного солнца и от того стал похож на довольного кота, объевшегося сметаны. Это не ускользнуло от взгляда офицера и тот нахмурился. Антон его понимал. Какой-то дикарь из захолустного королевства задает ему, человеку облеченному большой властью неуместные вопросы и при этом, держится весьма уверенно. – Назовите себя! – строго приказал имперец. – Я, сквайр Антей, владетель земель у Алуринских гор, – и предвосхищая слова офицера, готовые сорваться с его губ о мятеже, добавил просто и уже привычно. – Нахожусь под покровительством примпила Лерия. Он не раз задумывался о том, почему после этих слов, все вопросы к нему отпадали и пришел к простому выводу. В этом ему помогло то, что он был почти полицейским. Выше названный примпил, служил на границе с королевством Кемерстат и зачислил его в свои агенты. Когда начнется вторжение империи, то этот офицер будет полагаться на его лояльность. И Антон ничего против такой постановки вопроса не имел. Лучше быть с сильным, и получить его покровительство, чем погибать вместе с глупым и слабым королем Кемерстата. Тем более, что монарх этого королевства ничем, кроме волосатых ног, похвалиться не мог. Офицер на борту галеры поморщился, как от зубной боли. Помолчал, обдумывая слова Антона и спросил на манер северо-западных лордов. – Сэр, вы для каких целей сюда прибыли? – Продать лес, господин офицер. – Вы, лорд, и сами торгуете? – офицер был весьма удивлен такому ответу. – Нет, господин офицер, я, лично сам, не торгую. Для этого у меня есть шер, – и Антон кивком головы показал на стоящего справа от него Торвала. – Но, в то же время, я воспитан в имперских традициях и не вижу урона своей чести, если прослежу за торговлей лично. Имперец кивнул своим мыслям и вынужден был признать, что этот странный лорд, действительно, похож на имперца. – Вы уже уплатили таможенные сборы? – спросил он, меняя тему разговора. – Да. Вот медная табличка. – Антон показал небольшую прямоугольную, позеленевшую пластину и снова ее спрятал. – Хорошо, – кивнул офицер. Тогда многие вопросы с вашим необычным прибытием отпали. Вы можете отдать ее мне? – вопрос был с подвохом и Антон это почувствовал. Но в голове у него прозвучали слова Просветителя. «Табличка меняется на разрешение заниматься торговлей в данном месте». Антон улыбнулся. – Без проблем, господин офицер, если вы дадите мне письменное разрешение на торговлю. Имперец удивленно вскинул глаза. Антон по лицу офицера, как по книге, прочитал его мысли. Этот сквайр хорошо разбирался в нюансах имперской торговли. Затем, перевел взгляд на довольного шера и понятливо покачал головой. У сквайра хороший помощник. Уж эти, ушлые коротышки, знали имперские законы лучше чиновников империи. – Пристаньте сразу за рынком, – ответил офицер. – К вам прибудет таможня. Удачной торговли, соотечественник. Антон согласно помахал рукой. Галера отошла от плота и понеслась к крепости. Шер, наблюдавший за этим спектаклем, довольно похлопал Флапия по плечу. – Молодец, Флапий, научил милорда, а то бы он сейчас маху дал и отдал бы табличку. А затем, вновь платил бы пошлину. Знаю я эти ухватки имперцев. Довольный Флапий усмехнулся: – Да, чего там учить? Это и так все знают. Шер сразу смахнул улыбку с грубо «сколоченного» лица. Посмотрел долгим, тяжелым взглядом на слугу и не веря своим ушам, спросил: – Так ты, ничего не рассказывал милорду о правилах торговли с имперцами? Флапий немного занервничал. – Нет… это ведь… – Флапий, ты совсем дурень? – на старика стала наступать Рыжая. Откуда милорду знать имперские законы?