Подбежала, упала на колени рядом и… оцепенела. Чучело!.. Соломенное чучело!.. — Ха-ха-ха!.. — выскочили из-за ветряка хлопцы, впереди всех Микола в майке и трусах. Радовались, что им удалась шутка. Но почему не смеется учительница? Почему у нее дрожат губы? Постояла неподвижно долгую минуту, потом, все еще будто скованная, ступила к Миколе шаг, другой. — Негодяй! — выдохнула она, закрыла лицо руками и обессиленно опустилась на каменный жернов, лежавший в траве. — Плачет… — прошептала Оля Шинкаренко. — Петренко, подойди и попроси прощения, — зашумели девочки. Хотя бы шевельнулся. Стоял растерянный, испуганный. — А вы чего молчите? — повернулась Оля к хлопцам. Те, сбившись в кучку, притихли у ветряка. Тогда девочки несмело подошли к учительнице. — Валентина Михайловна… — Не надо… Не надо, девочки… — проронила еле слышно, вытирая платком слезы. — Идите все на огород. Я сейчас… — И вдруг, будто что-то вспомнила, резко подняла голову: — Петренко!.. Где он?.. Миколы уже не было возле ветряка. Сгорбившись, он брел напрямки к селу. — Микола! — позвала Валентина Михайловна, вскочив на ноги. — Вернись! Даже не оглянулся. — Как я могла… — учительница стиснула губы, опустила голову. — Мальчики, отнесите ему одежду. Сашко и Виктор вытряхнули из брюк и рубашки солому, бросились догонять Миколу. Ясно, теперь она никогда его не простит. Нужно бежать из дома, из села. Бежать немедленно, пока не поздно. Денег у него немного найдется. Возьмет у Сашка те, что дал ему на транзисторы и батарейки для самодельного радиоприемника: ему он теперь ни к чему, тот приемник. И у мамы попросит. Скажет, на тетради. Возьмет с собой хлеба, сала, сахару, луку. Напишет записку: «Не ищите меня, все равно не найдете, сам когда-нибудь вернусь». И… бывайте здоровы! Так, значит, сегодня суббота, завтра воскресенье. Вот завтра и нужно собраться в дорогу, чтобы в понедельник с утра пораньше — на станцию. Хорошо бы подговорить и Сашка, вместе все-таки лучше. Но куда там, не захочет оставить отца. И Кудлая, к сожалению, не возьмешь с собой. Вспомнил Кудлая, а тот словно почуял: «Гав, гав, гав!» — со двора. Ого, какой дождь начался! Ясно, на кого лает, — ученики с огородов бегут. Наверное, так и не дождались автобуса… Промокли до нитки… Вон и Валентина Михайловна с ними. Гляди-ка, сворачивает сюда! Сашко и Виктор тоже… Как теперь смотреть ей в глаза?! Учительница остановилась, сказала что-то хлопцам. Те побежали дальше, а она одна вошла во двор. «Чего ей надо?! Не пущу!» Микола отскочил от окна, вылетел в сени. Хотел закрыть дверь на крючок, но не решился. Вернулся в комнату, схватил со стола книгу, сел на кушетку. Учительница скрипнула входной дверью, постучалась в комнатную. Микола ни звука. — Можно? — Валентина Михайловна сунула в дверь растрепанную мокрую голову. — Можно… — буркнул под нос, не отрываясь от книги. Учительница прошлась по комнате, заглянула в зеркало, поправила прическу, одернула зеленый свитер. — Ну и полил, как из ведра! — сказала деланно веселым голосом. — Автобуса все нет и нет… Ей, видимо, как и Миколе, было неловко. Догадывался: хотела что-то другое сказать. — Микола, разве же можно так зло шутить?! — наконец молвила она и глубоко вздохнула. — Я… я не хотел… — растерянно пробормотал Микола. — Ладно, давай договоримся. — Учительница села рядом на кушетку. — Завтра ты извинишься перед классом, и забудем о всех наших раздорах. Микола сидел понурившись. — Согласен? — положила ему на плечо руку. — Угу, — кивнул в ответ. Глава шестнадцатая. Деньги на транзисторы и батарейки Сашко еще с улицы услышал крик на своем дворе. Вздрогнул и как ошпаренный побежал домой. За ним поспешили Микола, Виктор и Олег. Отец, в рубашке, выпущенной поверх брюк, без шапки, сидел понурившись на завалинке, а Мария Васильевна, Миколина мама, стоя у проволочной ограды, разделяющей их подворье, громко выговаривала ему: — Ой, Павло, Павло, когда же ты за ум возьмешься? Жена отказалась от тебя. Попомнишь мои слова — и сын тебя бросит. Отец поднял голову, увидел Сашка с друзьями, махнул им рукой, чтобы шли прочь. Сашко повел хлопцев в хату. Ему тоже не хотелось, чтобы они слышали, как тетя Мария пробирает отца. Но ее и в хате было слышно. — Давайте посчитаем, сколько у нас уже денег, — предложил Сашко, чтобы отвлечь внимание товарищей от происходившего во дворе. Засунул руку под шкафчик, достал обшарпанную книгу, на обложке которой едва можно было разобрать название: «Справочник рыбного инспектора», и небольшой узелок. Вынул из книги деньги. — Тут вот девять рублей, а в узелке восемьдесят восемь копеек. Звякнула щеколда. В хату вошел отец, нахмуренный, сердитый. Исподлобья глянул на Сашка и его гостей, прошелся по комнате. Мальчики собрали свои сумки и заторопились домой. Как только за ними закрылась дверь, отец спросил: — Что это у тебя? — Собираем деньги на транзисторы и батарейки для приемника, — ответил Сашко, разглаживая на колене смятые рубли. — Откуда они у вас? — Миколе мама три рубля дала, Олег выпросил трешку у матери, Виктор пять раз не сходил в кино… — Гляди у меня! — Гляжу! — буркнул Сашко и спрятал деньги в боковой карман пиджака. Отец помолчал немного, потом заговорил снова: — Пустое дело вы затеяли с тем приемником. Неизвестно еще, получится ли у вас что, только деньги зря потратите…