Расследование преступлений не входило в обязанности Лауры Мартинес, да и опыта такого у неё, по большому счёту, не было. Если не считать задержаний на улицах, оформления документов на арест тех, кого задерживала, и, когда возникала необходимость, выступлений в суде в качестве свидетеля. Однако она хотела это изменить. Собственно, стать детективами хотели большинство патрульных. И каждый понимал, что тот, кому удастся поймать преступника, которого полицейские именовали «нашим другом», сделает большой шаг в карьере. Мартинес не была исключением. Но у неё для того, чтобы заняться этим, была ещё одна причина. Или несколько, объединённых в одну… Когда детективы закончили осмотр места, где обнаружили убитого, а само тело забрали, она села на свой скутер, чтобы ехать дальше по маршруту патрулирования, и подумала, что, вернувшись со смены домой, сразу передаст информацию об убийстве и об известных обстоятельствах (судмедэксперт сказал, что Алекса Легри задушили чем-то вроде верёвки). А ей в ответ, наверно, сообщат, принадлежал ли он… Как бы там ни было, это была далеко не первая жертва. И Лаура Мартинес хотела быть той, кто разорвёт эту цепочку смерти. Антуан Гам сидел в своём кресле и, казалось его соседям по комнате, пребывал в прострации. На самом деле он работал. Перед ним на белой поверхности стены проектор выдавал картинку профиля жителя города. Анализ сведений из таких профилей занимал значительную часть времени каждого инспектора контрольного отдела. Антуан был одним из самых умных людей в своём секторе. Это признавали даже те, кто подтрунивал над ним из-за внешности, — маленький, полный, лысоватый, да ещё и с высоким голосом, Гам, казалось, сошёл с какой-то карикатуры. Сотрудники иногда думали, каким же персонажем и из какой эпохи он мог быть. Им нужно было знать то, что можно было назвать культурным наследием различных эпох. Разумеется, каждый, чтобы работать здесь, должен был быть образцовым горожанином, — по отношению к другим людям, но прежде всего — к вещам и окружающей среде. Антуан Гам соответствовал этим требованиям, по крайней мере, внешне и что касалось образа жизни. В остальном — он научился играть роль. О его истинном отношении к людям никто не знал. Люди всегда вели себя по отношению к Антуану так, что тёплых чувств к ним он не питал. Как раз наоборот. Иногда он задумывался, сколько душевных сил отнимает то, чтобы просто быть вежливым. Отдушину он находил, разумеется, в работе. А теперь изучал профиль Яна Хенриксона, который, казалось, во всём был противоположностью ему самому. Индивидуалист, который большинство вещей не берёт напрокат, а покупает, хотя это поглощает значительную часть его заработка. Да, разумеется, он работает, хорошо хоть, что с техникой, а не с людьми… Жить предпочитает не рядом с работой, ездит на велосипеде, причём тоже собственном. Казалось бы, ну зачем это ему..? Ведь можно же ограничить свои перемещения… Но нет… Ага, ещё и покупки делает в разных районах. Вот, еду готовую покупает… Контрольный отдел был призван выявлять не только противоправное поведение, но и угрозы тому образу жизни, который был основой города, ради которого его основатели сделали всё… Если бы дело происходило лет шестьсот-семьсот назад, они здесь были бы инквизиторами, подумал Антуан. Сейчас, разумеется, в пытках необходимости не было. Но суть оставалась та же. Даже за безликим названием, — мало кто понимал, чем они здесь занимались. Даже не все его сотрудники понимали. Антуану казалось, что даже кое-кто из начальства не очень хорошо представлял, насколько важна их миссия. И что нужно, чтобы наилучшим образом добиваться результата. Он — представлял, потому начальство и ценило его. И вот сейчас он просматривал профиль этого Хенриксона. Его не в чем было обвинить, — по крайней мере, пока. Но человек … с таким комплексом данных, который говорит о потенциальной нелояльности… Да, к тому же ещё у него только что начались отношения с сотрудницей полиции … а она — тоже та ещё штучка: держит животное в неволе… И вот такой человек оказался одним из тех, кто успел увидеть крамольную картину, да ещё и, кажется, задержался возле неё, а потом вернулся на место, где она когда-то была… К нему нужно было обязательно присмотреться повнимательнее. К тому же, к этому объекту Антуан Гам чувствовал какую-то неприязнь, хотя никогда не встречался с ним лично (и, вероятно, не встретится). Он сам бы не мог сказать, почему, и, если бы даже ему прямо сказали, никогда не признался бы сам себе, что дело в том, что Ян Хенриксон, этот высокий спортивный блондин, был полной противоположностью инспектору даже физически. Тем хуже для него. По крайней мере, к профессиональным качествам Антуана коллеги и начальство испытывали уважение, да и полицейские тоже. Так что, если он внесёт кого-то в базу данных тех, чьи действия подлежать контролю, — к такому человек отнесутся со всем вниманием. Интересно, насколько этот Хенриксон умён, заметит ли он что-нибудь? А его новая подруга из полиции? — Это не бактерия, это клякса какая-то! — сказал Пика. Сегодня они расписывали опоры небольшого мостика. В городе было несколько рек и каналов. Опоры этого моста через одну из речек охватывали пешеходные дорожки на набережной, и сейчас их, сделанные из серого бетона, нужно было сделать весёленькими. Вот на этой опорной стенке должны были, по замыслу художников, быть стилизованные рисунки микробов. Почему именно их? Просто они, художники, так видят. На той опоре напротив будут насекомые, а на следующей — птицы. Этакое развитие животного мира. Правда, для моллюсков и млекопитающих места не останется. Разве что на другом берегу… — Хм. А ты знаешь, как они должны точно выглядеть? Ты знаешь все виды микробов? — возразил Юджин, его напарник по этой работе. — Все — нет, но и наши зрители всех не знают. Нам нужно, чтобы они поняли, что это такое… — Поймут! — Будем надеяться. — Пике нужно было отдать должное: он-то сам вопрос изучил, и, по крайней мере, о том, как выглядели под микроскопом некоторые микроорганизмы, имел представление. От них и не требовалось научной точности, конечно. Только, чтобы было понятно, что они имели в виду. — В следующий раз нарисуем что-то, что все узнают… — Что, например? — Ну, вот кто-то нарисовал Эйфелеву башню и Биг-Бен… Может быть, мы сделаем статую Свободы? — А где? — спросил Юджин. — Глянуть бы… — Это были, знали оба, достаточно сложные для изображения на стене объекты. — К сожалению, уже не глянешь: полиция смыла… Чем-то им надпись не понравилась. И, я так понял, они теперь автора ищут. — Пика пожал плечами, продолжая работу. — Почему? — удивился напарник. — А чёрт его знает, что у этих легавых в голове… Мне вопросы задавали. Но я понятия не имею, кто это… Главное, надпись безобидная совсем, без ругательств или ещё чего-то такого. — Что же они там написали? — «А ЧТО ОСТАНЕТСЯ ПОСЛЕ НАС?» Понятия не имею, что такого они в этом увидели… — Высказывая недоумение, Пика не грешил против истины. Он просто не понимал, какие мысли может пробудить эта картина и эта надпись. Заведя этот разговор с напарником по этой работе, — они не творили вместе постоянно, — Пика преследовал вполне конкретную цель: Юджин болтлив, и слух быстро распространится среди их собратьев по увлечению, или по ремеслу, называй, как хочешь. А это значит, что тот, кто нарисовал ту картину, — или, скорее те, — узнают об интересе полиции. Это всё, что он мог сделать, не подвергая опасности себя. Когда Ян после выходных появился на работе, оказалось, что предыдущей сменой руководил всё тот же Мишель. Он решил уточнить, не перетасовали ли расписание, но сейчас главным было не это. — Какие происшествия … за эту смену, и за три дня? _именно столько было выходных. Ян признавал про себя, что в этот раз ему действительно удалось отдохнуть. Мишель, в свою очередь, стал рассказывать сначала о неисправности насоса, подававшего питательный раствор к корням растений на одном из этажей, — эту неисправность устранить было непросто, хотя на такую работу уходило не очень много времени. А потом о потере герметичности на другом участке, — вот тут ремонтникам пришлось долго искать место утечки, хотя, когда нашли, — её быстро устранили. Ещё было несколько неполадок в электронных системах, заменили и два датчика температуры и влажности. Рассказав всё это, — Ян знал, что за три дня — это не очень большое количество происшествий в сложнейшем хозяйстве, — Мишель продолжил: — Но это всё то, что случилось … сам по себе. — В каком смысле? — Ну, кроме этого … кто-то пытался залезть в нашу базу. — Кто? И зачем? — удивился Ян. Несанкционированный доступ вообще был редкостью. Но что можно было искать в многоэтажной теплице? Какую информацию? — Они это сделали … как раз, когда у нас была спокойная смена. Я сначала хотел их «прихлопнуть», а потом решил последить. И они, кто бы это ни был, очень интересовались именно тем, чем занимаешься ты. Хоть убей, не знаю, зачем… Но так и было. — Покажи, как и куда они лазили. Коллега выполнил просьбу, а потом, после передачи смены, ушёл. Что касается Яна, — он считал себя лучшим, чем Мишель, специалистом по компьютерам и безопасности. А потому решил попробовать проследить, кто же это пытался получить данные о нём. Первой мыслью было то, что это новая подруга могла захотеть узнать о нём побольше. Однако эту версию следовало, вероятно, отбросить. Лаура, конечно, служит в полиции, подумал он, но, кажется, не относится к тем, кто стал бы в такой ситуации действовать за его спиной. Кроме того, она-то — не специалист по компьютерам, и вряд ли умеет проникать в посторонние базы данных. Хотя городской базой и своими, полицейскими конечно, пользуется. Но если это не она, тогда вопрос: «кто?» — становился ещё более интересным. Антуан Гам, конечно, знал, когда Ян должен появиться на работе. На работе… Сотрудник контрольного отдела понимал, зачем трудится он сам. А все остальные..? Ну вот Хенриксона этого взять: что может быть интересного в ремонте оборудования в тепличном хозяйстве? Но ведь зачем-то ему это нужно, раз не сидит дома, получая безусловный доход… С точки зрения Антуана, это было подозрительно само по себе. Всё, с чем его «объект» работал, по крайней мере, за последнее время, он уже изучил. На работе больше ничего интересного не узнаешь… Кроме одного. Неплохо бы в смартфон Хенриксона залезть. Его ждало разочарование: Ян не имел привычки, — как делало большинство сотрудников, — подключать свой аппарат к «фирменной» сети. А значит, и получить доступ через неё к содержимому смартфона было невозможно. А потому инспектор контрольного отдела не узнал, что в памяти было сохранено изображение крамольной картины. А тем более — что владелец аппарата иногда, на досуге, выводит изображение на экран, и о чём-то размышляет. Можно было бы сказать, что Яну повезло, но каждый сам — кузнец своего счастья… Ну и ладно, подумал Антуан, не очень-то и хотелось. Сам факт, что объект не делает того, что делают все… Это уже подозрительно. А если сопоставить со всем остальным… Точно повод приглядеться повнимательнее. Для любого сотрудника контрольного отдела тот, кто чему-то отличался от остальных, был … своего рода инородным телом. Которое нужно было отслеживать, решая, нужно ли в данном случае оперативное вмешательство. Они были диагностами. Хирургами были другие… Что же касается Антуана Гама, он был не просто лучшим, нет, — он был плоть от плоти организации, где нашёл своё призвание. Он был воплощением образцового её сотрудника, хотя ни соседи по комнате, ни начальство не знали, насколько. — Иногда я начинаю ненавидеть эти растения! — признался Пьетро. Его напарник, Димитрис, рассмеялся: — Лишь бы это не сказывалось на твоём аппетите! — Ну, есть-то всё равно больше нечего… Ян подумал, что это, оказывается, не совсем так. Он чувствовал себя намного менее уставшим, чем обычно; казалось, после выполнения привычного объёма работ и обычных поездок на велосипеде сил оставалось больше… В какой степени это обусловлено мясной диетой, а в какой … самой Лаурой? Он сам не смог бы сказать, — хотя и чувствовал воодушевление, — а потому просто спросил: — И что же тебе растения такого сделали? Лично я к ним равнодушен … если это не касается еды. — Капризные очень, — пожал плечами Пьетро. — Чуть градус или процент влажности в ту или другую сторону… А нам — следи! — Он, наверное, плюнул бы, если бы не требования гигиены на рабочем месте. Они только что закончили, — конечно, под руководством Яна, но тот и сам сделал немалую часть работы, — ремонт климатической системы на одном из этажей. Изменение режима температуры и влажности могло привести к порче растений. — Есть немного… Ладно, вы идите отдыхать, а мне нужно отправить отчёт о ремонте. Для этого, оказавшись в своём кабинетике, он вошёл в свой рабочий» профиль в системе. Отправил нужный отчёт (это было нужно не только для формирования премий ему самому и тем, кто работал с ним, но и чтобы начальство могло оценить уровень общей надёжности системы), и уже собрался было вставать со стула… Когда обратил внимание на то, как прыгнули несколько цифр на изображении, спроектированном на стену. Он не менял их. Значит, кто-то прямо сейчас лазит по его профилю. Кто? Осторожно, чтобы дистанционный соглядатай не заметил, Ян проследил его путь. Проследил до сервера организации под названием «контрольный отдел». Он никогда не слышал о таком, но, судя по расположению сервера, а также некоторым особенностям его работы, эта организация относилась к городским властям. Хм… Что, или кого, — они контролируют? Надо будет, решил Ян, спросить у Лауры. Возможно, она знает, раз уж служит в полиции. Неизвестный, тем временем, из системы вышел, и дальше проследить его не удалось. Главное, что действий самого Яна тот заметить не мог. Уже хорошо… Пока же следовало, — раз уж такое, по словам Мишеля, происходило не впервые, — проверить, чем же интересовался этот неизвестный «контролёр». Кто-нибудь другой, возможно, и не смог бы найти следы его перемещений по компьютерной системе, — но не Ян. Которому теперь было очевидно, что о нём постарались собрать всю информацию, какую только было возможно, по крайней мере, здесь, на работе. Но самое интересное было даже не это. А то, что занимались этим двое. Человек из контрольного отдела, а кроме него — ещё кто-то неизвестный. Ещё более удивительным было то, что Ян не смог определить, где находится этот второй, и его компьютер. Если местонахождение контрольного отдела, — чем бы таковой ни занимался, — он увидел, а второго, искавшего о нём информацию, нет… Либо у городских властей. Помимо контрольного отдела, существовало какое-то ещё более таинственное, ещё более засекреченное, никому неизвестное подразделение. Либо им интересовался кто-то ещё, чей компьютер был подключен к общей сети нелегально, через самодеятельное соединение, которое невозможно отследить, если только не найти физически подключение проводов. Ян знал, что такое теоретически возможно, среди специалистов ходили слухи, что кто-то так делал, хотя они не могли бы сформулировать догадки: кто и зачем? А потому это считалось чем-то вроде профессиональной городской легенды. Теперь перед ним были доказательства. 7